Андрэ Нортон - Планета повелителя зверей

Забытый нож валялся на одеяле. Сторм закрыл глаза ладонями, чтобы не видеть комнату и людей, и вгляделся во тьму, в которой таилось нечто опасное, с чем, как и с Бистером, ему предстояло бороться в одиночку.

Хостин лежал и вспоминал свою жизнь. Он всегда восхищался дедом: в детстве тот казался ему таким же могучим и всесильным, как легендарные древние боги. Давным-давно На-Та-Хей внушил маленькому доверчивому мальчишке жгучую ненависть к коварному незнакомцу. С первого дня в Центре демобилизации тень На-Та-Хея лежала на всех воспоминаниях о погибшей родине; даже во сне Хостину являлся дух деда. Весь его мир был уничтожен: Сторм не понимал, что происходит, и отчаянно цеплялся за клятву, которую принес когда-то перед лицом великого жреца. Он взращивал в себе семена гнева, посеянные На-Та-Хеем, просто чтобы придать жизни хоть какой-то смысл, но в глубине души неизменно противился этой противоестественной, разрушительной злости.

Теперь повелитель зверей отчетливо понимал, почему не набросился на Куэйда при первой же встрече, почему оттягивал момент возмездия: после гибели поселенца жить ему было бы незачем.

На-Та-Хей возник в памяти как символ утраченного прошлого. Казалось, пока Хостин не выполнит волю деда, Земля будет существовать… Правильно врачи в Центре демобилизации не доверяли бывшему диверсанту: он сошел с ума, как и все, потерявшие родной мир, просто его мания проявилась немного иначе.

Хостин чувствовал себя абсолютно опустошенным и с тревогой ожидал, когда его накроет волной кромешного ужаса: последнее препятствие сломлено и он вот-вот погрузится в пучину безумия. Ничего не оставил На-Та-Хей внуку, один обман… Сторм балансировал на грани помешательства, совсем как Бистер: для него так же важно было ощущать связь с родной землей, со своим народом…

Хостин не замечал, что дрожит, зарывшись в подушки, и со страхом ждал забытья, а оно все не приходило. Землянин уронил руки на узорчатое покрывало, не разжимая век: он боялся смотреть на картину или в лицо человеку, который поведал ему истину и заставил признать полное поражение.

Теплые ладони сомкнулись на запястьях повелителя зверей, точно кто-то хотел вытащить его из надвигающейся темноты.

— Но мы ведь тоже твоя семья…

Сперва слова казались пустым звуком, но наконец их смысл дошел до Сторма, и он открыл глаза.

— Как ты догадался, о чем я думаю? — прошептал Хостин. Поселенец подобрал верный ключик к сердцу Сторма, и землянин желал убедиться, что Брэд Куэйд действительно понимает его.

— Как я догадался? — улыбнулся Куэйд. — Неужто лишь дине обладают вековой мудростью и верят в единство с родным краем? Здесь твой дом, твоя мама помогала создавать его. Добро пожаловать домой: ты просто припозднился немного… да, опоздал на восемнадцать лет!

Сторм даже не пытался отвечать. Он вновь взглянул на картину: теперь она казалась ему лишь искусно расписанной стеной. И пусть изображение пустыни и летящих всадников вызывало легкую ностальгию, колдовское очарование рисунка исчезло.

Хостин услышал тихий смешок и поднял взор: на пороге комнаты стоял Логан (видимо, в какой-то момент их беседы с Брэдом он ушел, а теперь вернулся). У юноши на плече, совсем как раньше у Сторма, сидела Баку, у ног терлась Сурра, а в руках довольно пищала Хинг. Приблизившись, кошка оперлась передними лапами о кровать и круглыми немигающими глазами внимательно посмотрела на повелителя зверей.

— Дождь в загоне. Пожалуй, ему придется поскучать там еще пару дней. — Брэд все так же сжимал запястья Хостина. — Вот твоя семья, и это тоже чистая правда!

Сторм судорожно, тяжело вздохнул, будто всхлипнул, не пытаясь, однако, отнять руки: пожатие наполняло его теплом и силой.

— Ят-та-хэй, — промолвил повелитель зверей. Сторм устал, просто невероятно устал, но душевная пустота наконец-то заполнилась настоящим пылким чувством, которое, он знал, никогда не остынет. — Очень, очень хорошо!

Побуревшие от первого дыхания Великой суши красноватые горные хребты четко вырисовывались на фоне лавандового неба Арзора, окаймляя равнину с севера и востока. Спустя час после рассвета подует горячий сухой ветер и возвестит о начале нового жаркого дня. На дорогу останется лишь пара часов, и с каждой минутой ехать будет все тяжелее; придется искать укрытие от нестерпимого полуденного зноя.

Впрочем, лагерь был уже близко. Хостин Сторм, повелитель зверей, молча пришпорил молодого жеребца: могучий конь пошел мерной рысью через поле. Высокая пожелтевшая трава хлестала всадника по ногам. Повсюду мелькали голубые пятна: где-то рядом паслись фравны.

Чутье не подвело: хорошо, что срезал путь — вот-вот покажется река. Как правило, в засуху звери держатся у воды на расстоянии половины дневного перехода.

Однако на сей раз Хостин едва не оплошал: засиделся в холмах, и в результате в одной из фляг, притороченных к легкой седельной подушке, со вчерашнего утра было сухо, как в выжженных солнцем скалах за спиной; в другой — кружки полторы, не больше. Правда, норби — вездесущие туземные охотники, изучившие каждый уголок сурового арзорского края, — знали, где расположены ущелья с горными ключами, но держали их местонахождение в строжайшей тайне.

Хотя некоторым чужеземцам кланы вполне доверяли и даже, наверное, согласились бы отвести их к родникам… Вот Логана же местные любят… Вспомнив о рожденном на Арзоре младшем брате, Сторм слегка нахмурил резко очерченные брови.

Хостин прилетел сюда полгода назад — бывший солдат Конфедерации, одинокий изгнанник без дома и семьи. Жестокая война с ксиками охватила всю галактику; отступая, инопланетяне пошли на отчаянный шаг. Земляне стали жертвами карательной операции: их планета превратилась в голубую радиоактивную пустыню. Направляясь на Арзор, повелитель зверей понятия не имел, что там живет его единоутробный брат, Логан Куэйд. Но самое удивительное, что отец Логана, Брэд Куэйд, занял особое место в судьбе Сторма, а ведь именно этого человека землянин когда-то заочно так ненавидел, что даже поклялся убить.

Но до кровопролития, к счастью, не дошло: узнав правду, Хостин нарушил страшную клятву, которую обманным путем выманил у него дед. И в конце концов все обернулось к лучшему: именно здесь, на Арзоре, землянин обрел самое дорогое — дом и родных.

Однако теперь Сторм знал: счастливый конец бывает лишь в сказках. В душе зрело странное чувство — нет, не разочарование… раздражение! Казалось, он идеально вписался в новую жизнь — совсем как бирюза в серебряное украшение, созданное умелыми соплеменниками Хостина — индейцами навахо. Но, если продолжать аналогию, за последние пару месяцев камешек в оправе что-то разболтался…