Владимир Корн - Храм из хрусталя [litres]

Я в очередной раз взвыл бы, тоскливо и безнадежно, будь в том хоть малейший прок. А пальцы сами откинули дверцу, выдернули гильзу, вставляя в освободившуюся камору патрон. Теперь меня хватило только на это. За углом, со стороны недобитка бахнуло, ясно давая понять – дороги нет и туда. В такой степени отчаяния бывать мне прежде не приходилось. И в тот самый миг, когда я решился на прорыв, а там будь что будет, зазвучали выстрелы – один, другой, третий. И вслед за ними послышался голос Гудрона.

– Теоретик, не дергайся! Будь там, где ты есть, сейчас мы здесь наведем порядок!

Гудрон орал что есть мочи, и, сколько знаю Бориса, еще ни разу мне не было так сладостно слышать его голос. Даже когда нам удавалось уговорить его что-нибудь спеть, а поет он по-настоящему замечательно.

Голос Бориса был веселым и уверенным. И уже один только он должен был вселить в перквизиторов мысль, что сопротивляться бесполезно и лучше всего будет убраться отсюда как можно быстрее. Казалось бы, самое время наконец-то полностью зарядить револьвер, но не получилось. Выстрелы, много выстрелов раздалось с противоположной стороны от той, где находились Гудрон и остальные. Сомнительно, чтобы они были прицельными. Наверняка палили для того, чтобы дать понять оставшимся в живых перквизиторам – держитесь, мы уже практически здесь!

Дальше пошло еще хуже, кто-то из них увидел меня и сразу же начал стрелять. Счастье, что как стрелок он оказался совсем никудышным, поскольку с такой дистанции мне удалось бы положить все пули даже в бегущую мишень. И что тогда говорить обо мне, изо всех сил удирающем на карачках? А еще оттуда раздавался тяжелый топот как минимум двух человек.

Щелк! Боек ударил по капсюлю, но револьвер в руке не дернулся. Щелк! Щелк! Щелк! Наган продолжал молчать. Но как же так?! В нем должно быть целых два патрона! Осечки? Во время бегства провернулся барабан? Следующим выстрелом обожгло шею. Прыжок из положения сидя получился на удивление длинным. И если бы кто-нибудь его увидел, обязательно оценил даже сейчас, восхищенно покрутив головой. Очередной выстрел – дернуло ногу, но боль не пришла. Новый мой скачок, и вот я уже под укрытием наклонной плиты.

При падении обожгло болью колено. И тем удивительнее было, что удар от пули перед этим я почувствовал в районе стопы. То, что боль приходит не сразу, понятно, в горячке боя рану вообще какое-то время можно не замечать. Но почему колено? Неужели пуля, войдя гораздо ниже, нашла себе путь через полноги? И только после понял, что ударился коленом о чей-то карабин. Роняя наган, ухватился за него, рванул затвор, отчаянно надеясь, что патрон в магазине не единственный, и сразу же направил на вход.

Вовремя. Темный силуэт перквизитора появился именно там, куда и смотрел ствол. В руках громыхнуло, больно ударив по ушам, и того, кто пришел за моей жизнью, отбросило назад. Затем выстрелил два раза подряд уже в другого, который показался почти одновременно с первым. Его повело, а затем бросило поперек первого визитера, а тот, судя по всему, был уже мертв. Некоторое время второй то и дело дрыгал ногами, каждый раз отвлекая внимание на себя, но потом затих.

Стрельба к тому времени давно уже велась с обеих сторон. Судя по плотности огня с нашей стороны, сюда явились все без исключения. И все-таки перквизиторов определенно было больше. Тем временем я, тихонечко подвывая от бессилия, а заодно скрежеща зубами, обнимал карабин, одновременно снаряжая барабан нагана патронами. У карабинов этой системы емкость магазина всего пять патронов. Первый вылетел вместе с движением затвора, три понадобились на перквизиторов, и потому больше одного там не могло остаться. Но главная пакость заключалась в том, что позиция у меня была самая что ни на есть дрянная, поскольку теперь находился под перекрестным огнем. Едва покажись из укрытия, как тут же прилетит если не от чужих, так от своих.

Еще один карабин, прежде принадлежавший кому-то из тех двух перквизиторов, которые теперь лежали, образуя крест, валялся всего-то в паре метров от моего убежища. Но как до него добраться без риска словить пулю? А он понадобится в самое ближайшее время. Судя по всему, перквизиторы наседали, заставляя Гудрона отступать.

«Решайся же, Игорь! – уговаривал я себя. – Это чуть ли не единственный твой шанс уцелеть, ведь в любой момент они могут оказаться рядом. В нем должно быть десять патронов! Мощных винтовочных, и это не семь револьверных. Ладно, пусть их даже будет вдвое меньше, если часть из них уже потрачена, но ради них стоит рискнуть».

Убеждал и не мог убедить: слишком оказывался на виду. Лихорадочно ощупал вокруг себя – вдруг найдется нечто такое, чем оружие можно к себе подтянуть? Какой-нибудь достаточно длинный шест, например. Но руки упрямо натыкались на всякое барахло, как правило, мягкое. Собственно, и что можно найти там, где люди спят? Подстилки, и только лишь. Заодно прошелся пальцами по левой ноге. Она побаливала, но крови как будто бы не было. Башмак точно придется менять, настолько он изуродован пулей, но до этого нужно еще дожить.

Затем ситуация изменилась в худшую сторону еще сильнее. Гудрон, поняв, что отогнать перквизиторов не удастся, принял решение отходить. Хотя нет, наверняка он ничего не принимал, его просто-напросто принудили. Топот ног перквизиторов слышался совсем близко, когда я встал на колени – так будет куда удобнее стрелять по быстро двигающимся целям.

Было себя жалко, конец придет через какие-то мгновения, конец дурацкий, бессмысленный. Причем жалко настолько, что почувствовал, как покатилась по щеке слеза. Почему-то прохладная, едва не холодная. Наверное, по той причине, что лицо пылало жаром от адреналина. Или от чего-то там еще, но наверняка связанного с нервами. Ну а затем мне пришла пора действовать.

Спуск у нагана я дорабатывал сам, сделав его куда более легким, чем заложено в конструкции револьвера. Еще на второй день, едва угодив в этот проклятый мир. Там всего-то и нужно, что подложить под скрытую в рукоятке пружину гаечку. Или что-нибудь такое же твердое, чтобы не смялось со временем под воздействием самой пружины. Уловка настолько же старая, как и сам револьвер. И потому первые три выстрела слились почти воедино. Причем по разным целям, поскольку перквизиторов появилось в поле зрения не меньше пяти штук. Затем еще два выстрела, таких же быстрых, но в уже одного, отреагировав на то, что он вскинул оружие. Остальные метнулись назад так быстро, что мне едва удалось сделать выстрел. И то лишь по той причине, что не смог преодолеть соблазна – на перквизиторе не оказалось бронежилета, а рука с револьвером удобно поймала цель.