Ян Бадевский - Лимб

Мысль оформилась в слова.

Я слушаю.

Моя раса истребит жизнь на этом континенте. Мы достигнем Тверди и перебьем всех там. Мы проникнем на Облачные Скиты и разберемся с их обитателями. Без жалости. Нас не интересуют богатства и ресурсы, земли и влияние. Там, где пройдут жнецы, людей не останется.

Тулгар повторил свой вопрос:

Зачем?

Не твоего ума дело. Передай послание — это всё, что требуется.

Кому я должен его передать?

Отправляйся в Троеморье, в славный город Кобар. Найди волшебника по имени Илорн. И передай ему наши слова.

Рыбак ждал продолжения.

«Закройте Дверь».

Это всё?

Да. Если маги не услышат жнецов, ваш мир падет. Прощай человек.

Тулгару никогда не доводилось наблюдать, как представители расы жнецов путешествуют между мирами. Все знали, что эти создания не пользуются Дверьми, не пробивают магические порталы, не ездят на конях и паровых машинах. Жнецы вклиниваются в пространственные прорехи и бесследно исчезают.

Мрачный силуэт в балахоне скользнул прочь от дома Тулгара, просочился через остатки частокола и провалился в небытие. Так конверт с бумажным письмом падает в щель почтового ящика. Или нож входит в тело свиньи. Рыбаку даже померещилось, что чужак стал плоским и вытянулся в линию. Наверное, показалось. Так ведь не бывает...

Тулгар бросился к дому.

Одним махом преодолел три скрипучих ступеньки, дернул ручку двери. Не поддалась — изнутри кто-то задвинул щеколду.

— Ленора! — рявкнул Тулгар. — Вы в порядке?

Послышались робкие женские шаги.

— Тулгар?

— Кто ж еще. Отпирай.

В горле пересохло.

По спине градом стекал холодный пот.

Звякнула щеколда, полотно со скрипом приоткрылось. Тулгар увидел испуганное и заплаканное лицо жены.

— А где... этот?

— Ушел, — угрюмо буркнул рыбак. — И нам надо.

Жена посторонилась, пропуская Тулгара внутрь. Дом был скромным, одноэтажным. Деревянным, с соломенной крышей. В полумраке Тулгар увидел фигуры сыновей — в холщовых рубахах, таких же штанах, но с непоколебимой решимостью на лицах. Мальчикам было по десять лет. Алек сжимал в руках невесть откуда взявшиеся вилы, Томас — колун для рубки дров. Старика Хатинга укрыли одеялом на лежаке у самой печи.

— Папа, ты встретил жнеца? — спросил Алек.

— Они напали на деревню? — уточнил Томас.

— Опасности нет, — заверил Тулгар. — Сложите оружие и успокойтесь.

Ребята нехотя подчинились.

Вилы и топор отправились к дальней стене.

— Что вы видели? — Тулгар посмотрел на жену.

Ленора пожала плечами.

— Крики, грохот. Дома начали рушиться. Появились эти , в капюшонах. И штуковины непонятные, смахивают на ежей.

— Сколько их пришло? — поинтересовался Тулгар. — Жнецов?

— Я видела двоих.

Вот как. Парочка пришельцев с «ежами» угробили целый поселок. На полтораста душ. Горе княжеству и всем, кто живет на Пацифиде. Если Тулгар видел начало вторжения, людям несдобровать.

— Гарнизон вмешался?

— Еще как, — жена начала открывать ставни, впуская в хижину солнечный свет. — Дружинников первыми положили. Их мечи вообще ничего не стоят. Как бумага.

Тулгар встал на пороге.

Крепко задумался.

Ехать в Кобар на повозке? Так ведь лошадей жнецы перебили, если рыбак правильно всё понимает. Идти пешком? Верная погибель. Отца на себе не дотащить. А по трактам рыщут разбойники и мародеры. Наверное, проще всего забыть о нападении и жить дальше. Дом уцелел, урожай и лодка — тоже...

Чутье подсказывало, что жнецы вернутся.

И вырежут под корень всех людей князя. Если же дзуары выставят против них армию... Что ж, тем паче не уцелеть. Война — это опустошение, голод и болезни. Это зима, которую переживет не каждый. Это воронье на полях, сгоревшие посевы, насильники, убийцы в доспехах. И потусторонние твари, не знающие пощады.

Постепенно в голове складывался план.

Тулгар вышел на крыльцо и задумчиво уставился на кусочек бухты в провале между неестественно скособоченными мазанками. На волнах покачивалась одномачтовая ладья, принадлежавшая местному торгашу Ластарду. Скорее всего, зажиточный упырь мертв.

Томас прижался к отцу. Мальчик еще не видел того ужаса, с которым его отец столкнулся по дороге домой. И не надо пацаненку такое видеть. Тулгар потрепал сына по белобрысой шевелюре.

— Что нам делать, папа?

Рыбак уже знал ответ.

— Бежать, сынок.

Из комнаты раздался голос жены:

— И куда ты собираешься нас тащить, дурья твоя башка?

Тулгар усмехнулся.

Известно — куда.

В славный город Кобар.

Ольгерд бежал по росистой траве, наслаждаясь утренней прохладой. Солнце еще не успело выглянуть из-за гор и наполнить долину теплом, поэтому было зябко. Но с каждым преодоленным метром тело разогревалось. Воздух врывался в легкие, ноги превратились в поршни, равномерно выполняющие свою работу.

Бежали вдоль озера.

Навсикая едва поспевала за учителем, но, стиснув зубы, не останавливалась и пощады не просила. Рык вырвался далеко вперед, с разбегу плюхнулся в озеро и распугал стайку то ли уток, то ли каких-то местных бакланов. Всплеск был слышен даже на расстоянии в полкилометра.

Мастера были одеты в шорты и футболки — одежду, созданную домом специально для пробежки. Довольно удобную, по мнению Ольгерда. Обулись в матерчатые мокасины на мягкой и упругой подошве. Удивительно, но материя не промокала от росы, а ноги в носках не потели.

Заплечные котомки были набиты под завязку — балахонами, экипировкой и клинками, выбранными мастером для упражнений и тренировочного боя.

Бег с полной выкладкой.

Так это называлось.

Двигались молча, игнорируя ровную тропу. Чем сложнее, тем лучше. Травинки хлестали мастеров по ногам, роса холодила разгоряченные тела. Привычный ритм, привычный темп. Единство с миром, который тебя окружает. Мысли застыли, растворились среди горных склонов, красоты затерянного озера, извечной тишине и спокойствии.

Справа промчалась белая молния.

Рык нарезал широкие круги, распугивал птиц и мелких грызунов, довольно фыркал и урчал.

Бежали молча.

Постепенно Навсикая подстроилась под темп мастера, у девочки открылось второе дыхание. Справа очертилось ровное полотно дороги, окольцевавшей исследовательский комплекс. Здания безмолвно следили за мастерами десятками окон. Ольгерд не сомневался, что обитатели энергетической станции могут перевести стены в панорамный режим или полностью переделать архитектуру. Но, похоже, устаревший формат устраивал магелланцев.

Не останавливаться.

Ольгерд чувствовал, как мышцы наливаются усталостью, но продолжал бежать — в этот день он намеревался увеличить дистанцию на полтысячи локтей. Двести пятьдесят метров по земным стандартам.