Ян Бадевский - Лимб

Человека уже не остановить.

Ни жнецам, ни дзуарам или тандрадианцам.

Ольгерд осмотрелся. Они с Рыком стояли посреди длинного коридора, протянувшегося на запад и восток. Коридор плавно закруглялся, сходил на нет. В потолок были встроены светящиеся панели. Приятный дневной свет не утомляет глаза и позволяет рассмотреть хитросплетения лабиринта.

Впрочем, рассматривать особо нечего.

Та же серость, однородная скука.

Рык попытался запустить свой разум по коридору, чтобы выявить опасности, отыскать ловушки. Не получилось. Лабиринт был оснащен хитроумными устройствами, пресекающими ментальные путешествия.

Базовые инструкции мастер получил.

Надо пройти лабиринт — и всё. Не важно, где поворачивать. Конфигурация изменчива, сооружение подстраивается под испытуемого. Каждый шаг сопряжен с изучением. Система будет сканировать Ольгерда и Рыка, заглядывать в их тела и души, подбрасывать испытания. Цель — познать тех, кто пытается проникнуть в миры Содружества.

Ты выйдешь наружу, когда Барьер тебе позволит это сделать.

Не раньше.

Слова Динмарка неприятно резанули слух. Мастер ножей привык быть хозяином своей судьбы. На Дзуаре, в лимбе и Предельных Чертогах — всюду он определял картину боя, а не слепо плыл по течению. Что ж, придется опробовать кое-какие руны. Планета хочет казаться дикой пустошью, но ее переполняет энергия. Ольгерд видел странные конструкции на орбите, похожие то ли на зеркала, то ли на волновые ретрансляторы магелланцев. Барьер нуждается в мощностях для поддержания обороноспособности. Кольцо Нивена не построено лишь по одной причине — в случае конфликта по этой структуре нанесут удар. И потери будут ужасающими.

На Фарназисе не было городов и постоянного населения. Только опорные пункты, закрытые комплексы, защищенные орбитальные пузыри. Всё напичкано автоматикой. Безусловно, Демиурги могли развернуть здесь боевые станции и подтянуть ударный флот в случае необходимости. Но первую линию обороны держали машины. Безжалостные и непостижимые. Сокрытые в шахтах и ангарах глубоко под землей. Дрейфующие в космической тьме. И бороздящие просторы океанов. Ольгерду не хотелось думать об этих устройствах, с которыми нельзя договориться или сразиться на равных. Подобные создания... они еще хуже Кракена.

Ольгерд свернул направо и неспешно двинулся по серому коридору. Пол под ногами казался упругим и мягким, словно губка. Или мох. Схожие ощущения возникают, когда идешь по сумрачному лесу, вслушиваясь в шорохи и скрипы ветвей.

Лабиринт — не лес.

Всё здесь было мертвым, чужеродным. Не верится, что человеческий разум мог сотворить нечто подобное. Впрочем... было ли Содружество только человеческим? На сей счет возникали сомнения.

Рык принюхивался к стерильно чистому воздуху.

И ничего не улавливал.

Зверю такие фокусы не нравились.

Коридор вывел хозяина и его питомца к развилке. Два туннеля разбегались под острым углом. Не задумываясь, Ольгерд свернул влево. И обнаружил, что шагает под уклон, а тоннель завивается спиралью.

Тупик.

Провал под ногами, вделанные в серую поверхность металлические скобы. Глубина люка не превышала трех метров. Рлок сиганул вниз и мягко приземлился на четыре лапы. Ольгерд спустился по скобам.

Цилиндрическая комната.

Разбегающиеся в разные стороны коридоры.

Шесть вариантов. Вот где поле для раздумий. Можно стоять вечно, пытаясь заглянуть за край неопределенности. Ольгерд был человеком действия, поэтому уверенно шагнул в ближайший проем и продолжил свой путь.

Звездолет высадил пассажиров в чистом поле и умчался на орбиту, подчиняясь протоколам Барьера. Макгрегор остался на борту корабля — ему не требовалось проходить проверку. Сол Динмарк не мог вызвать звездолет до полного прохождения лабиринта своим подопечным. Барьер перекрыл все каналы связи, запретил маневрирование и посадку.

Ольгерд резко остановился.

Рык припал к пружинящему полу.

К мастеру ножей мчалось существо, похожее на собаку — крупную, с вытянутой пастью и прижатыми к голове ушами. Пес взвился в воздух, но был остановлен ударом рлочьей лапы. Хруст ломающихся позвонков, жалобный визг, обмякшее тело.

Слишком просто для ловушки.

Или — тест на агрессию?

Мертвый пес развалился на несколько частей, каждая из которых превратилась в черную труху. Мусор начал всасываться в пористое покрытие. Ольгерд завороженно наблюдал за процессом. И чуть не пропустил лезвие, вырвавшееся из скрытого паза в стене. Инстинктивно уклонился. Клинок развернулся, словно им управлял другой мастер, и атаковал колено Ольгерда. Пришлось выставить руну щита — и она непостижимым образом сработала.

Нож рикошетом врезался в невидимую преграду и растворился. Словно его и не было. Всё, что Ольгерд успел рассмотреть, так это лезвие, напоминающее копьевидный лист хошанского вяза, да рукоять, обмотанную кожаным ремешком. Нечто до боли знакомое. Сам Ольгерд такими не пользовался, но видел в арсенале Гильдии.

Итак, лабиринт позволяет использовать руны.

Уже неплохо.

Мастер направился дальше по коридору и замер у следующей развилки. Теперь перед ним простирались два горизонтальных тоннеля и вертикальная шахта в полу. Карабкаться по скобам не хотелось, поэтому Ольгерд свернул влево.

Известное с давних времен правило — всегда поворачивай в одном направлении, если хочешь отыскать выход из лабиринта. Конечно, зодчие Царства Вигов не заглядывали на планеты Содружества.

Сгустился туман.

Плотный, липкий.

Ольгерд резко остановился. Протянул руку, попробовал нащупать стену коридора. И не смог. Пространство бесшумно расширилось, изменив себя.

— Эй! — крикнул Ольгерд.

Звук его голоса отразился от сводов громадного зала, прокатился эхом по лабиринту и утонул в белесой мути.

Видимость сократилась.

Ольгерд протянул перед собой руку и понял, что не может рассмотреть кончики пальцев. Расстояния, ориентиры — всё утратило смысл. Потолочные осветительные панели перестали быть полосами. Мастер наблюдал лишь смутное свечение, с трудом пробивавшееся сквозь водянистую взвесь.

Водянистую?

Туман на миг показался живым. Ольгерд поежился, ощутив на шее и запястьях невесомые прикосновения. Словно тебя ощупывает бесплотная тварь — неуязвимая и беспощадная. Наверное, искусственный туман мог бы растворить путников в своей утробе, втянуть в пористое покрытие и разложить на мельчайшие частицы. Мог бы — но не хотел. Муть исследовала Знающего-на-Перекрестках. Пролезала в складки одежды, вынюхивала что-то в чехлах с ножами, пробовала на вкус чакры и керамбиты.

Рыку тоже досталось.

На ментальном уровне разворачивалось нечто невообразимое. Разум зверя пытались сканировать, а рлок огрызался, ставил блоки, увиливал от вездесущей взвеси.