Люси Сорью - Стигмата

- Как умерла командир вавилонян? - сухо спросила Фон. Виэр ошалело уставилась на неё; лицо Фон будто окаменело. - Я хочу знать. Ты сказала, что все они мертвы.

- Да, я… да. - пробормотала Виэр. Могла ли Фон знать о деталях своего спасения?

Ответа не было. Но она имела право знать .

- Она застрелилась. - сказала Виэр. На лице Фон не дрогнул ни один мускул. - Снесла себе полголовы из гравипистолета. Мы хотели взять её живой, Фон. Но не успели.

- Вот как. - проговорила Фон. Её взгляд дрогнул, дёрнувшись куда-то в сторону; губы сжались в тонкую линию.

- Она отрезала мне груди. - произнесла Фон. Виэр застыла, ошеломленная, застигнутая врасплох, глядя на неё. - Скальпелем. Очень медленно, Виэр, целую вечность. Приговаривая, как они уже ни на что не годились. Каждую секунду я была в сознании, Виэр. Каждую. Я умоляла их убить меня, прекратить всё это, как умоляла каждый раз, когда им в голову приходила новая пытка, я сорвала себе горло криком, чуть не обезумела от боли; а она всё продолжала резать, и этому не было конца.

Её голос задрожал и сломался на последнем слове. Виэр молчала, не в силах даже что-нибудь сказать, ошеломленно глядя на неё. Она знала, что делали с Фон: она видела записи, собственноручно сделанные вавилонянами. Но она и не знала, что целая полковник МГБ пытала Фон лично.

- Я… - пробормотала она, - Фон, я…

- Я только что видела всё это во сне. - продолжила Фон тихим голосом. - Всё. Чтобы проснуться и понять, что это не сон. Что всё это было со мной. Что мне действительно отрезали груди скальпелем и заставили смотреть на это. Что было всё то, что они делали со мной… я могла бы пересказывать тебе часами, Виэр.

- Фон… - прошептала Виэр.

- Знаешь, что было потом? - спросила Фон. - Потом Миениине приказала прибить меня к той стене. Сказала, что я ей наскучила. Я была игрушкой , Виэр. С которой вдоволь наигрались и выбросили, оставив подыхать. Как отрывают крылья насекомым. О, разумеется, они ещё навещали меня — каждый день; а я не могла даже потерять сознания. Даже на секунду. Даже подыхать я должна была столько, сколько им захочется.

Она сглотнула. Слёзы снова блестнули в уголках её глаз; Фон дёрнула головой, пытаясь их смахнуть. Ей не удалось.

- Ты говоришь, что они мертвы. - проговорила она. - Но я вижу их , Виэр. Каждый раз, когда закрываю глаза. Каждый раз, когда смотрю на себя. Даже сейчас они играют мной, Виэр. Как хотят.

- Они мертвы. - твёрдо сказала Виэр. - Я сама видела все их тела. И этой… Миениине, и тех, кто тебя сторожил, и того, который был у тебя… в последний раз. И даже ничего толком не смог там сделать, судя по камерам. Они мертвы, Фон. А ты жива.

- Жива ли? - проговорила Фон, глядя в сторону. - Может быть. А может, Фонделина Крочесни умела там, распятая на стене камеры. Может, уже тогда от неё ничего не осталось.

- А кто тогда ты? - спросила Виэр. - Не городи ерунды. Ты жива. Ты не эхо, не отражение, не слепок сознания. Ты — настоящая.

- Ты никогда не знала настоящую Фонделину Крочесни. - сухо сказала Фон. - До того, как она попала в руки вавилонян, а вавилоняне — игрались с ней, как хотели. И играют до сих пор. Откуда тебе знать, какая я?

- Ты живая. - упрямо ответила Виэр. - Ты чувствуешь. Я держу тебя в руках, Фон. Уж я-то как-нибудь отличу живого человека от мертвеца.

- Даже от живого мертвеца? - спросила Фон, искоса глянув на неё. Виэр упрямо кивнула.

- Да. - сказала она. - Особенно.

Фон ничего не ответила.

Негромкий звук раздался у Виэр в ухе. От неожиданности она вздрогнула — и глянула на имя контакта, вспыхнувшее перед её глазами.

- Извини. - пробормотала она Фон, прежде чем принять звонок: - Шелдон? Откуда, машины побери, тебя принесло?

- Я на подлёте к твоему дому, Виэр. - сообщил Шелдон в ухе. - Со мной полковник Гуменюк. Нам надо поговорить, Виэр. Лично.

- Сейчас? - Виэр глянула в окно; по ту сторону огнями окон горел соседний дом, а за ним, поверх тёмных крон деревьев и блестящей линии железной дороги, созвездиями пылали другие дома — Менув, Беляны, и даже, где-то вдалеке, Винограды и Коширцы. - Вы с ума сошли, или что? Вы половину района переполошите!

- Не переполошим. - ответил Шелдон. - Мы сядем на крыше.

Виэр заскрежетала зубами. Садящийся на крышу люфтмобиль привлечет внимание разве что бойцов ОГ 34, наблюдающих за домом: посадочные площадки на крышах были устроены не просто так. Но Гуменюку с Шелдоном приспичило поговорить, да ещё и лично, в первом часу ночи — да ещё и сейчас, когда с Фон случилось такое?..

О последнем они могли и не знать. Она надеялась, что они не знали.

Но отказать собственному куратору от УВР, равно как и начальнику Третьего отдела, она тоже не могла.

- Я буду. - молча бросила она. - Не задерживайтесь долго, в гости не приглашу.

- Ещё чего. - беззлобно фыркнул Шелдон. - Пять минут.

Виэр оборвала связь и про себя выругалась.

- Фон, - проговорила она; Фон обернулась к ней. - Мне нужно будет выйти на пару минут. Ты сможешь обойтись без меня, пока я не вернусь? Сейчас?

- Я… - Фон замолчала, раздумывая, будто не желая отвечать на вопрос. Руки Виэр всё ещё обнимали её; они сидели вдвоём, на полу, глядя друг на друга… и меньше всего Виэр хотела перестать.

Была ли Фон того же мнения?

- Я попробую. - кивнула, наконец, Фон. - Как-нибудь.

- Может, дать тебе снотворное? - спросила, на всякий случай, Виэр. Фон отрицательно помотала головой.

- Скорее, наоборот. - ответила она, глядя на неё. - Спать я стану в самую последнюю очередь.

***

Люфтмобиль садился, подсвеченный сиянием гравиподвески.

Виэр огляделась по сторонам, стоя на продуваемой горячим воздухом крыше. В мозгу настойчиво пульсировала мысль, что сейчас их видно за километр. Яркие точки-светлячки люфтмобилей были нечастыми гостями в Браме-Заходней — здесь общественного транспорта хватало на все случаи жизни. Сейчас, как на зло, в небе над жилым массивом не было ни одного припозднившегося такси.

Только Шелдон и его любимый люфтмобиль, машины бы их побрали.

Волна горячего воздуха трепала её волосы. Люфтмобиль окатил её светом фар, оглушил воем турбины. Качнулся, приземляясь на выставленные шасси. Погасил демаскирующий ореол гравиподвески, сразу тяжело осев на колёсных стойках. Вой турбины начал медленно затихать; фары погасли, и дверь люфтмобиля откинулась вверх.

Шелдон выбрался наружу первым. Он всё ещё был в штатском — полная противоположность своему попутчику. Полковник Гуменюк, показавшийся следом за ним, так и был в форме — сером мундире ССО с шевронами УВР. Голову начальника «тройки» венчала скошенная набок серая фуражка с серебряной кокардой.

Гуменюк сиял . На лице начальника Третьего отдела блуждало донельзя довольное выражение, которое он не потрудился смыть с физиономии даже сейчас. Ему было с чего радоваться, кисло подумала Виэр. В кои-то веки у «тройки» было внимание. Было финансирование. К ней больше не обращались по остаточному признаку, для проформы, в отличие от ведомства полковника Шафарик. Впервые для УВР Вавилония затмила собой вечного соломанского врага — и плоды этого внимания пожинал именно он, полковник Гуменюк.