Люси Сорью - Стигмата

Она зашагала вперед, мимо двух рядов караула, к высившемуся впереди Национальному Собранию. Охранники СГО остались позади, вокруг машин кортежа, и казалось, что вокруг неё всё застыло — и охрана, и почётный караул, и статуи у входа в Национальное Собрание, и парк напротив, и весь Сан-Марко.

Вся Марция.

Она шла мимо чёрных с золотом мундиров ВКС, коричневых — армии, тёмно-синих — ПВО, чёрных с алым — карабинеров, и зелёных с алым, невиданных ранее — Национальной республиканской гвардии. От белых плит площади вокруг поднимался жар; но фигуры в парадной форме, устремившие в небо сияющие штыки, были непоколебимы, как мрамор и гранит вокруг.

Мне понадобятся тысячи таких солдат.

Мраморные статуи провожали её взглядами, пока она поднималась по ступенькам входа. Эльвира Монтевекки, создательница Первой Республики, объединившая под её знамёнами заблудшую Марцию. Данте Франчезе, граф Чиано, кондотьер эпохи Консулата, рука об руку с Инессой Сеглине закончивший войну с сергалами. Костантино Капистрано, победитель Аугурии, трижды переизбранный президентом, стоявший во главе Второй Республики в зените её величия. И Франческа Кьяроччини, возглавившая низверженную Марцию в пламени и отчаянии Великой войны, последний президент Второй Республики — и первый президент новой, Третьей Республики.

Казалось, будто их глазами смотрели столетия. Две сотни лет Третьей Республики. Четыре сотни лет Второй Республики. Сто пятьдесят лет диктатуры Консулата. И три столетия древней, уже полузабытой, Первой Республики.

Эмилия ван Хаутен, избранный президент Светлейшей Республики Марция, остановилась, глубоко вдохнула, и переступила порог Национального Собрания.

Сержанты-приставы в бронекостюмах замерли «смирно», когда она вошла в вестибюль. Она не раз была здесь прежде, в другом качестве — как сенатор от Ваальвийка, что на Ардуинне, а затем — как частное лицо, владелец и крупнейший акционер «Гъерт-Груммольд», владелец новостного и медийного концерна, кораблевладелец и акционер Торгового Флота. В Марции деньги и власть всегда шли рука об руку. Вопрос был в том, были ли это деньги ради власти — или власть ради денег.

Тогда ван Хаутен сделала свой выбор. Тогда было другое время.

Три месяца назад она сделала его вновь.

Двери Большого зала заседаний Национального Собрания распахнулись перед ней, и ван Хаутен вошла во внезапно затихший амфитеатр, заполненный людьми. Обычно здесь, в Большом зале, заседал Верховный Совет — как наиболее многочисленная палата парламента. Но сегодня здесь собрались все.

Депутаты Верховного Совета. Сенаторы. Министры и секретари временного правительства. Судьи Верховного Суда. Командующие войск. Высшие чиновники — полиции, прокуратуры, бесчисленного числа служб и агентств марцианской государственной машины. Послы иностранных государств, всё ещё оставшиеся в осаждённой Марции. И, конечно, особые гости.

И все они, как один, поднялись, приветствуя её.

- Избранный президент Светлейшей Республики Марция, Эмилия ван Хаутен!

Она прошла мимо рядов сидений, лишь взглядом окинув стоявших подле них депутатов, и взошла к трибуне президиума. Конституция гласила, что специальную сессию Национального Собрания возглавляет спикер Верховного Совета; но место спикера в президиуме пустовало. Рядом с ним, на месте одного из вице-спикеров, сидел председатель Сената, Каролис Станкевичус: сегодня вести заседание выпало ему.

Габриэле Зеро, до недавнего времени - спикер Верховного Совета и исполняющий обязанности президента Марции, скромно стоял у трибуны, подле президиума, заложив руки за спину. Алый значок горел у него на груди. Он первым шагнул к ней; на хмуром остроносом лице вдруг появилась дружеская улыбка.

Ван Хаутен заставила себя улыбнуться в ответ и протянула ему руку.

- Готовы, госпожа президент? - спросил Зеро, пожимая её руку.

- Уже давно, - ответила ван Хаутен, продолжая улыбаться. Камеры, парившие над залом, снимали их рукопожатие с разных ракурсов, во всех деталях. - А вы, господин вице-президент?

Улыбка Зеро на секунду дрогнула. Брови двинулись, будто нахмурившись. Но это продлилось всего мгновение; улыбка вернулась обратно.

- Я обещал. - проговорил Зеро. - Я иду за вами, госпожа президент.

Ван Хаутен кивнула и отпустила его руку.

Действительно, он обещал. Габриэле Зеро, вождь революции, самый могущественный человек в Марции — Габриэле Зеро сам предложил ей взаимовыгодное сотрудничество. Она становится президентом — не без его, Зеро, помощи, хотя ван Хаутен уже тогда имела весомые шансы. А он — становился её вице-президентом. Вторым человеком в Марции, де-факто главой Кабинета министров, представителем администрации в Национальном Собрании… и её заменой в случае, если с ней что-нибудь случится. Уже одно это было весомым поводом не доверять ему.

Зеро мог объявить себя диктатором, провозгласить новый Консулат, всё, что угодно. Вместо этого он не только объявил и провёл внеочередные выборы, несмотря на войну и вавилонские корабли над головами марциан, но и отказался баллотироваться на них — хотя именно этого все и ожидали. Первые два месяца предвыборной кампании и сам Зеро, и политическая машина его Фронта национального спасения выжидали и наблюдали. И только потом Зеро сделал свой ход.

Ван Хаутен не доверяла Зеро. Это было самоочевидно.

Но сейчас они были нужны друг другу.

Она обернулась к залу, оглядев переполненный зал Национального Собрания. Верховный Совет, сидевший в партере — она заметила те места, где поднимались крохотные алые вымпелы; Сенат, занимавший балкон позади них — ещё одна россыпь таких же алых лент на парадных одеждах некоторых сенаторов; ложи по обоим сторонам зала — с чиновниками и высокими гостями. Она улыбнулась, завидев там Лео и Карин; дочь помахала ей рукой.

- Торжественное заседание Национального Собрания по случаю вступления на пост Президента Светлейшей Республики Марция объявляется открытым. - обьявил Станкевичус над её головой, и ван Хаутен поспешно отвернулась от семьи, глядя в зал. - Исполняется Государственный гимн Светлейшей Республики Марция!

Динамики ожили. Торжественная музыка гимна заиграла, наполняя зал, и ван Хаутен поднесла правую руку к сердцу, вслушиваясь в мелодию и повторяя за записью слова.

Она слышала позади себя голос Зеро; слышала, как повторяют слова гимна депутаты, сенаторы и министры в зале; как голоса сливаются в многоголосый хор, смешиваясь с музыкой и словами воедино. Гимн Марции был мажорным, нарочито громким, как военный марш, светлым и радостным; но сейчас ей казалось, что его ноты, его слова были наполнены гневом и яростью, будто бросали вызов.