Люси Сорью - Стигмата

Это была простая и элегантная система. Не требовалось ни сложных установок тяговых лучей, ни дополнительных манёвров для гашения воздушной скорости, ни простоя на космодроме в ожидании, пока охладится раскалённый атмосферным трением фюзеляж, ни отбойников и мер безопасности для запуска маршевых двигателей. Даже путь от космодрома до начала разбега гидропланы преодолевали на минимальной мощности.

Система работала, как часы. Новые гидропланы садились каждый час, чтобы занять место отбывающих обратно, на орбиту. Диспетчерская отслеживала их приводнение, распределяла маршруты входа в гавань и присваивала очерёдность швартовки. Пока одни челноки разгружались и заправлялись, в залив уже заходили другие, готовые занять их места.

Один из этих челноков не был особо примечательным; он и ему подобные выделялись из общей массы контейнерных гидропланов своим фюзеляжем, раздувавшимся вверх там, где у других гидропланов размещались створки грузового отсека. Раздутый фюзеляж был чуть ниже высоких вертикальных стабилизаторов на хвосте гидроплана. В жаргоне орбитальных грузоперевозок в Федерации такие челноки ласково именовались «белугами».

Раздутый фюзеляж «белуги» предназначался не для контейнеров: это была цистерна для перевозки сырья — промышленной массы. Огромные промышленные принтеры изготавливали из различных сортов промышленных масс детали, которые после этого обрабатывались и собирались конвеерными линиями. Транспортировать промышленную массу в полужидком состоянии, в цистернах, было проще всего; контейнерным методом это было больше похоже на попытку есть кашу по зёрнышку.

Никто не заметил, что в цистерне этой «белуги» - белой с широкой оранжевой полосой — было несколько меньше промышленной массы, чем заявлялось в её грузовой накладной.

«Белуга» вошла в залив, корректируя курс; её экипаж следил за работой автопилота и очередью, разворачивавшейся на экранах перед ними. Они не заметили, как широкий люк в днище «белуги», служивший для аварийного сброса груза в космосе, отошёл в сторону, совершенно невидимый под водой.

Это заметил автопилот «белуги». Но он просто выполнял заложенные в его программу инструкции, повинуясь поступившей команде.

Гидроплан приближался к причалу. Люк в его днище закрылся. И хотя по водоизмещению можно было заметить, что «белуга» только что стала легче где-то на двадцать тонн, диспетчерская гидрокосмодрома не утруждала себя такими подробностями.

Невидимая под тёмной поверхностью залива, тёмно-серая тень штурмового челнока скользнула вглубь. Пузырьки воды, поднятые её погружением, затерялись в кильватере уходившей к причалу «белуги».

- Мы ушли. Глубина десять метров. - доложил лейтенант Хиитаани. Свет панелей управления в кабине отражался от прозрачного щитка его шлема; многоглазое забрало визора было сдвинуто на затылок. - Глубина пятнадцать метров. Выравниваю.

Челнок задрожал. Авиагоризонт на приборной панели дёрнулся и начал выравниваться, пока корабль занимал горизонтальное положение под водой.

Капитан МГБ Лиисэ Мяаймиваари нервно закусила губу, наблюдая за эволюциями челнока в пучинах. Дрожь и поскрипывание вокруг отнюдь не вселяли в неё уверенности — хотя при входе в атмосферу, когда челнок дрожал и грохотал гораздо сильнее, она даже не обращала на это внимания.

Впрочем, то были нормальные челноки. Сейчас же команда Мяаймиваари была упакована в экспортную версию такого челнока — одну из тех, что Вавилония поставляла низкородным в мирах Промежутка буквально тысячами. По сравнению с «настоящими» кораблями, предназначавшимися для самой Вавилонии, экспортные модели были значительно упрощёнными; ими даже можно было управлять без нейрообмена. Бортовое оборудование и вооружение тоже уступало настоящим образцам, к которым Мяаймиваари привыкла на службе в спецназе МГБ.

Но экспортных штурмовых челноков в Галактике были тысячи. Десятки тысяч. И на борту этого челнока не было ничего, что могло бы, хотя бы теоретически, связать его с Вавилонией.

Кроме, конечно, их самих.

- Глубина семнадцать метров. - объявил Хиитаани. - Мы на месте.

Мяаймиваари кивнула, ничего не ответив вслух. Она всмотрелась в приборы; челнок был почти неподвижен, лишь слегка дрейфуя к выходу из залива. Но на такой глубине гидропланы, снующие наверху, даже не заметят его.

Но осторожность всё равно была превыше всего.

Лиисэ сплюнула. Подкладка шлема тут же впитала слюну. Ей ничуть не улыбалось торчать тут, под толщей воды, в штурмовом челноке, который не походил на подводную лодку даже размерами; единственным общим у него и плавучей платформы ПКО, которыми так любили играться армейцы, были балластные цистерны — подвешенные к шаттлу снаружи. Торчать совершенно неподвижно: под водой выдать мог каждый звук. Если, конечно, противники знали, где и чем слушать.

И хотя первая фаза операции прошла даже слишком гладко, расслабляться Мяаймиваари не спешила.

- Карта. - приказала она, и над приборной панелью зажглось трёхмерное изображение залива. Она пригляделась к нему, изучая рельеф, и ткнула взглядом в подходящее место; на карте зажглась пульсирующая зелёная отметка. - Ляжем на дно там. Малый ход.

- Есть малый ход. - ответил Хиитаани.

Челнок снова вздрогнул. Двигатели, работавшие в водном режиме, прогоняли воду сквозь себя, толкая корабль вперед — медленно, неторопливо и почти неслышно.

Мяаймиваари это устраивало.

Первое, что нужно будет сделать, как только челнок ляжет на дно — отправить наверх дрон-передатчик. От недостатка информации у неё уже начинали дрожать руки; а ей нужно было, как минимум, поставить в известность посольство. Другого канала связи с Вавилонией у неё не было.

Как и другого доступа к сети столицы Федерации. Если, конечно, в посольстве сумели вообще его обеспечить. Вламываться в сеть самостоятельно Мяаймиваари собиралась только в самую последнюю очередь.

У них было много работы. Лиисэ Мяаймиваари было не впервой подчищать хвосты для МГБ за пределами Вавилонии — как в Центральных державах, так и в Промежутке. Первый случай требовал тонкой, даже хирургической работы; второй позволял разгуляться, чтобы повергнуть зарвавшуюся низкородную шваль в шок и трепет. Но никогда ещё Мяаймиваари не приходилось действовать на другом конце Галактики, в пространстве Федерации.

И никогда ещё ей не требовалось подчищать настолько опасный для МГБ хвост.

Мяаймиваари вызвала из долговременной памяти этот образ. Перед глазами появилась фотография — соверешенно, абсолютно, секретная. Как довели до ведома Мяаймиваари, этой фотографии не существовало — как и не существовало личного дела, в которое она была вложена.