Юлия Горина - Приговоренный к смерти

— Ненавижу… — сорвалось с его губ.

— Меня? — осведомился Элгор.

— Тебя я ненавижу, как дышу. Но сейчас я не об этом… Ненавижу, когда прячут трусость в хитрых словах, а лживые поступки — в оправданиях. Или когда неспособность горячо ненавидеть называют жалостью, а неумение горячо любить — благоразумием. Ненавижу, когда короткую совесть прикрывают короткой памятью, и когда слабую волю называют дурной судьбой. И себя в рабских кандалах ненавижу!..

Элгор, закрыв глаза, издал странный звук, похожий то ли на урчание, то ли приглушенный рык.

— Будь осторожен с такими эмоциями. Человеческая природа, как оказалось, очень пластична… Так что, когда будешь спать, осторожней верти головой: удариться рогами о скалу — очень неприятное ощущение. Хотя я бы дорого заплатил за такое зрелище…

Самую большую комнату в своем новом человеческом доме Лита сделала храмом наслаждений.

Наконец-то Ингвар ослабил повод и дал возможность своим подданным отдохнуть, как они того пожелают. Этот пир она планировала давно, и вот теперь, наконец-то, мечты становились реальностью.

Полудемоница была полностью обнажена. Ее широкое, крупное тело, свитое из стальных мускулов и жил, практически не обладало женственными признаками. Даже грудь едва просматривалась среди выпуклых мышц. Ее голову венчали толстые светло-коричневые рога, а вот обрести крылья так и не удалось — не каждый обращенный мог похвастать таким украшением. Косы с кольцами девственности Лита так и не расплела — плоть ее возбуждала совершенно в другом смысле.

Темно-красным языком она слизнула солоноватую, опьяняющую жидкость со своих рук, с ножа, которым только что снимала кожу со своей жертвы — немолодой полной женщины с дряблой старческой плотью. Алое тело мерно покачивалось на крюке, за который Лита зацепила ее связанные руки. Рядом на полу лежали два расчлененных мужских тела.

Великолепно… Просто великолепно!

В ее голове сейчас происходил полный хаос. Несколько душ сладострастно нашептывали Лите, что еще можно было бы сделать с жертвой, в то время как другие осыпали проклятьями. Она могла бы их исторгнуть из себя — все равно те отказывались сражаться. Но зато их крики и плач так приятно будоражили, что Лита не собиралась отказывать себе в удовольствии причинять им страдания.

Какие славные запахи!.. Ей не нравился приторно-молочный аромат младенцев, а вот сладость старческих тел ее будоражила. А еще ей нравилось, как пахнут мужчины — Лита собирала лезвием пот с их кожи — острый, терпкий, горьковатый на вкус. И таким же терпким и острым было на вкус их жесткое мясо.

Она оценила его по достоинству в то время, когда, еще будучи людьми, всему войску пришлось бросать жребий и поедать друг друга. И даже потом, когда необходимость в этом отпала, не могла отказать себе в этой слабости — до тех пор, пока Ингвар не застал ее однажды над телом одного из соратников. С того дня Лите пришлось забыть о своем пристрастии — слишком долго заживали переломанные кости, чтобы рисковать. Но с собственными рабами она могла делать все, что ей заблагорассудится!

С наслаждением ощущая скользкую влагу под своими ступнями, Лита подошла к двум оставшимся рабам, которых она выбрала для сегодняшнего пиршества. Присев на корточки, она задумчиво уставилась на пленников, испуганно жавшихся друг к другу в углу комнаты: деревенская девушка с крепкой, налитой, как спелое яблоко, плотью и юноша лет пятнадцати хрупкой комплекции с аристократическим лицом и бледной кожей. Кого бы ей выбрать следующим?

От крика и слез лицо девушки стало красным, опухшим и влажным. Юноша не плакал, только трясся всем телом, не в силах отвести взгляд от когтистых рук полудемоницы. Казалось, еще немного — и бедняга потеряет сознание.

Она широко улыбнулась.

Какой нежный мальчик. Пожалуй, его лучше оставить на десерт…

Шум и грохот за дверями заставил Литу отвлечься от возбуждающего развлечения. Ее лицо перекосило злобой. Стремительно поднявшись, она, голая и окровавленная, подошла и распахнула двери.

Четверо ее адъютантов почтительно потупили взор. А прямо перед Литой стояли двое в красных доспехах: полудемон из числа давних соратников и чистокровный. Эти глаз не отвели.

— Что вы здесь забыли? — прорычала она на визитеров. — Я отдыхаю!

Полудемон, окинув Литу изумленным взглядом, присвистнул.

— Ты совсем помешалась?..

— Я перед тобой не отчитываюсь! — рявкнула та, обнажая клыки. — Я же не спрашиваю, что ты со своими эльфийками делаешь?

— Тебя Ингвар зовет. Срочно, — холодно сообщил чистокровный.

Лита мгновенно изменилась в лице.

— Буду готова через пять минут, — сказала она и, оставляя на полу кровавые следы, поднялась по лестнице наверх, в спальню.

Лита собралась действительно очень быстро. Души внутри скреблись и ворчали, от чего начинала болеть голова — они желали продолжить пиршество, как впрочем, и она сама.

Но своего главу Лита слушалась, как хорошая собака — хозяина. И, как собака битая, боялась его. Ингвар, по всей видимости, это прекрасно понимал, и потому нередко доверял Лите такие задания, о которых остальным не полагалось знать.

— Едем, — коротко бросила она, направляясь к выходу.

С момента вторжения Кордия изменилась до неузнаваемости. Центр города Ингвар приказал по возможности пощадить, чтобы воинству было где удобно обосноваться, поэтому здесь много зданий уцелело. Обломки нечаянно пострадавших во время схватки с рыцарями зданий уже давно расчистили, улицы привели в порядок. Обгоревшие руины, простиравшиеся во все стороны от центра, никого не смущали — союз кланов собирался построить новую столицу.

Лита не понимала, для чего ему это. Почему бы просто все не сжечь? И двигаться дальше, поглощая новые города и деревни?

Но у остальных были несколько иные планы. Утолив голод и насладившись первыми днями неудержимой мести, главы кланов решили умерить пыл своих воинов. На этот раз целью нападения была не охота, а власть. Захватывая города, полки больше не разрушали их до основания, поглощая энергию жителей. Они свергали сеньоров, уничтожали армию, а людей забирали в рабство. Освобожденные жилища и земли на безопасных территориях раздавали самым верным и отважным подданным, расширяя тем самым территорию нового государства, которое союз четырех кланов назвал Огненными Землями.

Вечер выдался тихий и прохладный. Листва, начавшая кое-где желтеть, лишний раз напоминала, что на пороге осень.

Айры неслись по мостовой почти бесшумно. Миновав казарменный район, где раньше проживала местная знать, Лита со своими спутниками выехала на площадь. До прихода полудемонов здесь били фонтаны. Но сейчас площадь расчистили от ненужных излишеств, и прямо на ней проводилась сортировка рабов. Десяток воинов следили за порядком, а двое оценщиков осматривали людей, определяя, к какой категории относится та или иная особь.