Юлия Горина - Приговоренный к смерти

Фидо считал, что давно поднялся и над жизнью, и над смертью. Но он ошибался. И закрытый саркофаг, где теперь лежало тело магистра, доказывал ему это каждый раз, как попадался на глаза.

Неважно, насколько велик ты был, как много побед одержал и скольким пожертвовал ради блага других. Жизнь несправедлива. Рано или поздно она все равно покинет тебя, оставив дом твоего тела пустым и бездыханным.

— Нужно было чаще проверять, где он, — тихо, почти про себя сказал Станислас, который совсем недавно принял звание старейшины. — Нужно было делать это каждый день…

Фидо усмехнулся.

— Каждый день?.. И как долго, по-вашему, в таком режиме инквизитор Селина оставалась бы жива и в трезвом рассудке? Неделю? Две? Три дня? Наша проблема не в ней, а в нас.

Старейшина задумчиво погладил ладонями стол перед собой. Память подсказывала ему, что поверхность камня должна быть прохладной и зернистой, но руки ничего подобного уже не ощущали.

— Наша проблема в том, что мы слишком ослабили хватку, — проговорил Фидо. — Что мы позволили императору думать, будто он волен принимать самостоятельные решения. Что прекратили активные преследования ордена последователей, полагая, что горстка людей, увлеченных историей полутысячелетней давности, не принесут нам никаких проблем, — его голос нарастал, он сипел и клокотал, заполняя собой пустоту молчания под белым потолком. — Мы виноваты в том, что свою основную битву видели в поиске младенцев, рожденных с аспектом пустоты и совершенствовании механизмов, работающих на кристаллах, чтобы короли возводили порталы, а император парил в своем замке! И что мы получили в итоге? Кем нас видит император? Он нас видит теми, кем мы и были последние годы: ремесленниками! Все его почтение держалось на животном страхе, внушенном ему с детства. Как ребенок боится темноты, пока однажды еще больший страх не заставит его войти в темную комнату и осознать, что мрак — это всего лишь видимость, за которой нет никакой силы!

Фидо поднялся со своего места. Никто из Совета не прервал его. Никто не возразил. Потому что возражать было нечего.

— У нас нет мечей! У нас нет кораблей! И у нас нет союзника, который обещал нам все это! — в негодовании воскликнул он.

— У нас есть инквизиторы, — нерешительно возразил Станислас.

— Инквизиторы? — обернулся к нему Фидо. — Инквизиторы, говоришь? Те самые, которых на Кьелле мертвые дровосеки рубили в клочья, потому что единственное, что умеет большинство из них — это таскать амулет на шее и хлопать глазами?

Один из молодых советников тоже подал голос.

— Старейшина Фидо, вы не совсем правы. На Кьелле ведь не только дровосеки, баронесса подняла многих магов и умелых мечников, и наши инквизиторы действительно уступают им…

— А каков, по-вашему, Алрик?! — оборвал его Фидо.

Советник умолк, опустив голову.

Фидо, прихрамывая, прошелся по зале. Все вокруг — белое. Белый свет, белые стены, белый потолок и стол из белого камня — почему он раньше не замечал, насколько здесь не хватает цвета? Жизни, крови, грязи с сапог, в конце концов.

— И что вы предлагаете, старейшина? Отступить?.. — неожиданно резко спросил Станислас, тоже поднимаясь из-за стола.

Фидо прищурился.

— Теперь, когда мы точно знаем, где он находится? Теперь, когда едва ли не все все отступники севера и империи собраны в одном котле? Нет, советник. Я предлагаю похоронить Кьелл вместе со всеми, кто кишит в нем. С порталом и демонами разберемся позже, как я и предлагал с самого начала. К тому же после уничтожения острова, полагаю, политика императора по отношению к Совету значительно… смягчится.

— Но каким образом?.. — робко спросил молодой советник. — Мы все еще не можем справиться даже с войском баронессы…

Фидо кивнул.

— Все так, мой мальчик, вот только это не мы не можем справиться с войском. А инквизиторы под руководством четырех советников. А между тем единственная настоящая сила, которая всегда была и до сих пор есть у Совета, отсиживается здесь, в теплых белых стенах! Не пора ли испачкать обувь, господа? Потому что если сейчас мы не покажем всему миру, почему Совет боялись и уважали на протяжении веков, то всем нам пора лечь в саркофаги рядом с Херлифом!

Теперь на Фидо смотрели все.

— Вы хотите поднять Источник?.. — проговорил один из старейшин.

— Верно, — твердо ответил Фидо. — Поднять Источник, питающий старейшин, и с помощью возобновленных алхимических порталов всем силами перенестись на Кьелл. И уничтожить Алрика, пока он и его люди не уничтожили весь наш мир, превратив его в пустыню, наполненную безликими демонами и живыми покойниками!

Совет зашевелился, в тишине раздался шелест шепота и шуршание одежд. Казалось, присутствие Фидо, в последнее время решительно взявшего на себя роль главы и лидера, всех немного сковывало.

— Обсудите это, — понимающе кивнул Фидо. — Но помните, что времени на долгие размышления у нас уже не осталось.

Старейшина вышел из залы и, тяжело ступая, направился по длинной лестнице вниз. Ступени шли одна за другой — одинаковые, безликие, белые. Как дни Фидо последние пятьсот лет. Он остановился ненадолго, чтобы перевести дух, и продолжил свой путь. После третьей передышки он, наконец, добрался до склепа.

Густой розовый дым коснулся его лица, наполнил легкие живительной влагой. Глубоко вдохнув, Фидо подошел к потайной двери и толкнул ее. Дверь открываться не хотела. Тогда он налег на нее всем своим телом, и та, наконец, неохотно подалась вперед.

Старейшина очутился на узкой маленькой лестнице, ведущей еще ниже. Здесь ступени были высечены из серого камня, на стенах мерцали начертания, трансформирующие магическую энергию в заклинание поддержания жизни — так эффект Источника становился еще сильнее, а побочных явлений оставалось меньше. Розовый туман густо заполнял лестницу, и дальше Фидо спускался по стоптанным гладким ступеням, придерживаясь за стену.

Лестница привела старейшину к последней двери. Это была самая нижняя комната в анклаве Совета, святая святых.

Потянув за кольцо, Фидо открыл дверь и с замиранием сердца вошел в небольшую темную комнату, стены и пол которой покрывали сияющие руны.

Концентрированная энергия Источника накрыла старейшину, как жар раскаленной печи. Не каждому было под силу долго находиться рядом с ним. Он повергал в смятение, мог вызывать оторопь и почти панический ужас — но Фидо умел выдерживать этот натиск.

В самом центре, на квадратном каменном пьедестале стоял Источник. Под тонкой белой тканью, которой он был накрыт, мерцало зеленоватое свечение. Старейшина медленно приблизился к нему и потянул за край покрывала. Тонкая ткань плавно соскользнула вниз, открывая скрытую под ней каменную плиту, покрытую надписями на неизвестном языке.