Юлия Горина - Приговоренный к смерти

Сила духа.

Многие молодые маги считают, что сила духа произрастает из силы и количества магической энергии. Но это не так. Железная воля, подпитываемая любовью или ненавистью, верой или жаждой разрушения — вот что создает по-настоящему могучий дух. И уже потом под влиянием духа усиливается магическая энергия, аспект расширяется и становится чище.

Селина стала очень сильна духом. Даже Верховный инквизитор не мог сейчас с ней сравниться. Фидо не знал, что питает ее силу, но точно видел, что очень скоро эта юная женщина взойдет на новую ступень. Очень скоро…

— Тебе необязательно участвовать в этом, — наконец сказал он. — Ты только что оправилась после очередного испытания.

Селина рассеянно пожала плечами.

— Не страшно, — ответила она. — Я хочу эту битву. Я ждала ее…

Дверь маяка приоткрылась, и из нее в клубах теплого пара появился смотритель тайника. Следом за ним в синий вечер ринулись горгульи. Серовато-зеленые уродливые фигуры, свитые из мускулов, на фоне белого снега казались ожившими ночными кошмарами. Тишина наполнилась урчанием и подвыванием тварей. Двери снова открылись, и на улицу выбежало еще несколько горгулий, и еще. Большинство из них были гораздо крупнее, чем питомица Бруно, выше на лапах и шире в плечах.

Селина насторожилась. Не испугалась, а именно напряглась, положив на всякий случай руку на эфес меча.

Она не раз видела, на что способны такие твари.

Смотритель, низенький человечек в черном, громко свистнул, и вся армия горгулий собралась вокруг него — порядка пятидесяти крупных взрослых особей.

И только потом появился Верховный инквизитор.

— Старейшина, извините за задержку, — начал он было рассыпаться в извинениях, но умолк под пристальным взглядом Фидо.

— Скажите всем, что мы выступаем, — заявил Фидо. — Мы должны добраться до замка прежде Алрика!

Из дома у маяка к Фидо устремились члены Совета: ветхие старцы, чьи бороды были белее снега под ногами. Великие древние маги, способные единым взглядом или взмахом пергаментно-желтой руки возвести горы и сжечь леса, отнять жизнь — или исцелить раны. Инквизиторы подводили им лошадей — широкогрудых вороных великанов с мохнатыми бабками и густыми гривами. Бубенцы на поводьях и стремена позвякивали, кони фыркали и нетерпеливо переминались с ноги на ногу, рыли копытом снег. Горгульи встревоженно нюхали воздух, подвывая на поднимавшуюся над горизонтом луну.

И неспроста.

Лунный лик был огромным, темным и красным, как кровь. Черные пятна, будто провалы глазниц, взирали с небес на людей. Словно даже луна над Кьеллом давно умерла, и ее воскресили, и теперь над землей висит ее уродливый кровавый череп.

Фидо дал команду, и над процессией вспыхнули иллюзии факелов. Желтый свет сделал снег грязным. Кони зашагали вперед. Источник везли чуть позади на санях в окружении старейшин. По возгласу смотрителя горгульи взмыли в слепую тьму, и лишь свист сильных крыльев и поблескивание глаз выдавали их присутствие. Чье-то заклинание повисло в воздухе синей затейливой руной, и резкий ураганный порыв расчистил широкую дорогу через всю долину к лесу, разбросав в стороны облака снега.

Здесь, на границе леса и долины, несли дозор инквизиторы. Дальше начиналась вражеская территория, кишевшая разведчиками баронессы и мертвецами.

Снова вспыхнуло несколько рун, и оглушительно затрещали, ломаясь, деревья, образуя широкую просеку. С испуганным криком взмыли в ночь вороны. Второй порыв ветра расчистил прямую дорогу, и Совет въехал в лес. На освещенный путь из сумерек вышел десяток воинов в старинных латах. Из теней справа и слева навстречу всадникам бросились черные верткие тени, на которые тут же бросились горгульи, отнимая друг у друга добычу. В сторону Совета ударила ослепительная голубая молния и природный луч, но между отрядом мертвецов и магами мгновенно поднялась почти невидимая глазу стена ледяного щита. Над головами старцев вспыхнули новые руны. На рыцарей обрушился поток воды, который ледяная магия тут же превратила в одну гигантскую глыбу. Прозрачная ледяная скала, сковавшая мертвецов, походила на янтарь с застывшими диковинами внутри. Удар осколков света — и скала разлетелась в пыль, и вместе со льдом в пыль развеяло и железные доспехи, и остатки плоти и костей. Порыв ветра утащил это облако вдаль за собой, и Совет продолжил свой путь.

Масляная лампа тускло освещала большой деревянный стол и разложенную на нем карту. Огонь в очаге почти погас. Горячее вино еще парило, и Берта, вспомнив о нем, взяла кружку обеими ладонями, отогревая озябшие пальцы.

Громкий стук в дверь отвлек Берту от невеселых мыслей.

— Войди! — крикнула она, обернувшись.

Скрипнув, дверь открылась, впуская раскрасневшегося с мороза Джабира. В его бороде и на меховом воротнике плаща блестели крупные капли растаявшего снега.

— Прибыли войска с севера, — заявил полудемон. — Нежить оставили снаружи, живые отогреваются и кормятся во дворе.

— Хорошо, — кивнула Берта, и подвинула пальцем железную фигурку воина с севера к большому красному флажку, которым обозначался замок. По периметру острова и вдоль южного леса тоже стояли флажки, но синие и поменьше — так обозначались оставленные на местах дозоры.

Берта собирала силы, чтобы ударить по южному маяку. По сути, сам маяк ей был не нужен, но при попытке захватить Кьелл целиком инквизиторы сожгли все суда в Синей и Восточной бухтах, и сейчас большие и крепкие корабли остались только на южном причале. А ей нужны были именно такие, чтобы как можно скорее переправить войска в Шадр.

— Иди отдыхай, — сказала она, не отрывая взгляда от карты. — До завтра ты мне больше не понадобишься.

— Тебе тоже было бы полезно поспать, — с мягким укором заметил Джабир.

— Хочу сначала дождаться вестей с берега, — спокойно возразила Берта. — Да и не спится мне…

Джабир с грустью покачал головой.

— Сколько бы ты туда не смотрела, море не исчезнет, а пустыня не станет к нам ближе. Даже если ты испепелишь глазами пергамент.

Берта кивнула.

— Верно. Для того, чтобы море исчезло, а пустыня стала к нам ближе, сжечь нужно вовсе не карту.

Джабир немного помолчал, а потом спросил:

— Ты… уверена в том, что задумала? Пока они действуют сами по себе в рамках инстинктов — это одно, но управлять столькими неживыми одновременно…

Берта усмехнулась.

— Иди лучше спать? Завтра поговорим.

Когда шадрианин ушел, Берта набросила на плечи накидку и, толкнув двери, вышла на большой балкон.

Отсюда, почти с самой вершины башни, открывался хороший обзор. Весь двор был освещен тревожно трепещущими факелами. Вокруг замка кипела жизнь: хрипели кони, громко переговаривались люди, командиры давали указания воинам, размещая вновь прибывших на ночлег. На сторожевых башнях и на стенах, сияющих начертанными на них рунами, несли службу дозорные. А за стенами виднелась черная масса армии мертвых.