Юлия Горина - Приговоренный к смерти

Херлиф как-то обмолвился, что смог понять половину символов, но отказался назвать даже одно значение. И с тех пор Фидо мечтал разгадать их все.

Под взглядом старейшины надписи разгорались все сильней. Протянув руку, он коснулся плиты ладонью — та была гладкая и теплая. Пошуршав сухими пальцами другой руки, Фидо улыбнулся: чувствительность медленно возвращалась к нему. Усталость проходила, тело становилось сильней.

Наконец, плита под ладонью стала нестерпимо горячей, и Фидо одернул руку.

Достаточно.

Обратно он поднимался так же медленно, но уже без остановок. Приблизившись к зале совещаний, Фидо услышал шум и возбужденные голоса. Но стоило ему войти, как все стихло.

Старейшина вышел в центр, окинул всех присутствующих взглядом.

— Я, старейшина Фидо, предлагаю Совету поднять Источник и всеми силами ударить по Кьеллу.

Он поднял руку, и следом за ним подняли руки еще двое, потом еще четверо, потом еще и еще. Мнения разделились, но тех, кто решил поддержать Фидо, оказалось значительно больше.

Совет был готов к войне.

Пробуждение было постепенным.

Яркие образы сна стали бледнее и прозрачней. Сквозь баюкающую ватность в сознание стали проникать отголоски реальных физических ощущений. Иса почувствовала, что ее стопы озябли, а спина затекла от долгого сна.

Открыв глаза, девушка увидела, что лежит на звериных шкурах у очага в темной земляной пещере. Пламя весело щелкало сухими дровами, серый дым стелился по низу, но почему-то совершенно не разъедал глаза, а лишь приносил с собой сладковатый запах костра. Перед очагом возвышался черный силуэт великана, повернутого к Исе спиной.

Девушка приподнялась, потерла онемевшими пальцами глаза. Длинная шелковистая прядь упала ей на плечо. Иса с удивлением взглянула на себя: за время сна ее пшенично-желтые волосы отросли ниже пояса.

И она вспомнила все то, что долгими днями и ночами впитывала в себя, находясь в состоянии сна.

Как птица знает, куда лететь с наступлением холодов, и как дерево знает, где взять силы для рождения плодов, так теперь Иса знала, что ей нужно делать.

Время пришло. Черноволосый падет от рук того, кому доверяет прикрывать свою спину. Кровь хлынет из его ран и окропит белый снег, и когда придет время, вместе с талыми водами она напоит корни вековых деревьев, и это будет славная жертва.

Ничуть не смущаясь наготы, Иса подошла к своему Наставнику и, устроившись у его ног, покрытых густой шерстью, принялась заплетать косу.

Великан взглянул на нее пронзительными светящимися глазами.

— Вспомнила?.. — густым низким голосом сказал он.

Девушка кивнула.

В ее сознании в мельчайших подробностях вставали картины того, что ей предстоит сделать. Иса видела деревья, мимо которых ей следует пройти, деревни, в которых предстоит остановиться. И замок, неподалеку от стен которого ей предстоит совершить ритуал.

Стортхус. Так он назывался в мире людей.

Даже не закрывая глаза, Иса могла видеть его высокие древние стены, серые и холодные, и две высокие квадратные башни, точно вырубленные из цельного камня.

Она знала все. И цену, которую ей, возможно, предстоит заплатить, Иса тоже знала. Ей предстояло отвлечь тварь из Нижнего мира на свое собственное тело, чтобы завладеть орудием. Сон в объятиях Хозяина, ставшего ей Наставником, сделал ее гораздо сильней и искусней, но бессмертной она не стала.

— Сделай все быстро, но хорошо, — пророкотал басом Наставник. — Тогда ты успеешь.

Иса снова кивнула.

Великан указал рукой себе под ноги. Девушка опустила глаза и увидела теплую одежду: охотничьи штаны, сапоги, рубаху, поддевку и куртку с капюшоном.

— Надень, — последовал приказ.

Когда Иса была готова, Наставник нагнулся к огню и шумно дыхнул на него, как на свечу. Пламя послушно погасло, и девушка очутилась в кромешной тьме, где остались гореть только огоньки зеленых глаз Хозяина.

Могучие руки подхватили Ису, и подняли высоко вверх, усаживая на шею, как ребенка.

— Пригни голову и закрой глаза. Будет быстро и страшно, — сказал Наставник.

А потом великан побежал. Он двигался неестественно плавно, словно в воде, но каждый его прыжок был очень длинным, как если бы Наставника поддерживали невидимые крылья. Вокруг что-то трещало, шипело, хрустело и осыпалось, и она приоткрыла глаза из любопытства.

Справа и слева вспыхивали и пролетали мимо ярко-красные руны. От их света на стенах и на полу подземелья виднелись угрожающие тени. Они шипели, падали под ноги Хозяину, растягивались в размерах и меркли, устав следовать за ними по пятам. Из стен торчали каменные глыбы, корни и что-то еще…

Иса крепко зажмурилась и еще крепче прильнула щекой к жестким волосам Наставника. А тот двигался все быстрей и быстрей, и в ушах у девушки засвистел ветер.

Алхимический портал, которым пользовался Совет, был довольно большим и мог вмещать до десяти человек, но требовал постоянного обновления питающих его ингредиентов. Первым делом переправили лошадей, потом пришел черед людей. Время перехода растянулось почти на два часа, но в конце концов Совет все-таки собрался на Кьелле. В анклаве остались только два человека из числа действующих советников — те, кого выбрал жребий для контроля над порталом. Они же на время стали хранителями всех ценностей, оставшихся в этих стенах.

Солнце уже закатилось за край моря, но красно-розовый шлейф все еще тянулся за ним, отражаясь в потемневшей воде. На востоке начинали разгораться белые звезды. Ветра почти не было, но мороз крепчал. Снег громко поскрипывал под сапогами, холод обжигал лицо. Зимняя одежда непривычно сковывала движения и после балахона казалась тяжелой. Озноб упрямо пробирался в складки и швы, но все равно Фидо не спешил уходить в дом при маяке, где сейчас скрывались другие члены Совета, и где, укутанный в мягкие ткани, на крепких деревянных носилках лежал Источник.

Услышав осторожные легкие шаги за спиной, Фидо обернулся.

— Селина?..

— Вы ожидаете Верховного инквизитора? — спросила девушка.

— Да, он немного задерживается.

Селина кивнула.

— Если позволите, я бы хотела подождать его здесь, вместе с вами. Если, конечно, мое присутствие не помешает вам, — проговорила девушка.

Фидо долгим внимательным взглядом посмотрел ей в лицо.

Селина удивила его еще тогда, на заседании. Она казалась слишком юной и нежной для той решимости и смелости, которую продемонстрировала. А сейчас удивляла еще больше.

Месяцы регулярных пыток изменили ее. Но не так, как можно было ожидать. Никакой надломленности, никакой слабости или страха в Селине старейшина не ощущал. Напротив, она словно стала сильней и цельней, чем прежде. От былой наивной пылкости не осталось и следа, чувственность облика угасла. Но взамен появилось кое-что другое.