Юлия Горина - Приговоренный к одиночеству [СИ]

— День только начался, а я уже устал, — признался он. Даже голос императора здесь становился тише и мягче.

— Если желаете, я скажу камердинеру и секретарю, что вам угодно прибегнуть к полуденному отдыху, — осторожно предложил Тано.

Рэбэнус отрицательно покачал головой.

— Нет, лучше прогуляюсь к озерам. Свежий воздух и солнце — это лучшее средство, какое мне известно. Составите мне компанию?

— С огромным удовольствием, ваше величество, благодарю за оказанную честь, — ответил Тано.

Император кивнул.

— Скажите, господин Виери… — проговорил он. — Как вы думаете, с какой целью князь Алрик предлагает сейчас личную встречу? Я понимаю, что вы не можете знать наверняка… Но ваши мысли по этому поводу мне интересны.

— Я, конечно, не могу знать, какие у него были мотивы, но заявил он о необходимости встречи после того, как я упомянул о шадрианской сангве вашего величества.

Рэбэнус удивился.

— Шадрианской сангве?.. Вы раньше не говорили, что князя интересует наука.

— Полагаю, у него личный интерес. Дело в том, что в свой последний визит в Шадр князь получил ранение в плечо от подобного растения, и мне показалось, он всерьез заинтересовался вашим исследованием.

— Вот как?.. — проговорил Рэбэнус. — Этот человек не перестает меня удивлять… Вокруг война, у нас друг с другом натянутые политические взаимоотношения, а его интересует сангва?

— Мне показалось, он знает о ней больше, чем говорит, — признался Тано. — Но и не только она стала причиной. Мне думается, вы ему симпатичны еще с той встречи в тренировочном лагере…

— Но мы даже не общались.

— Однако ваша фигура разительно отличалась от всех остальных придворных. Вероятно, ему кажется, что с вами можно построить крепкие и надежные договоренности.

— Главный вопрос — можно ли строить такие договоренности с князем демонов, господин Виери, — вздохнул император.

— Алрик — человек жесткий, но честный, — заметил Тано. — Недаром в прежние времена он стал Альтарганом.

— По правде говоря, при нынешних условиях это прошлое князя только все путает…

— Могу ли я спросить, ваше величество?

— Да, разумеется.

— Откуда здесь взялся Верховный инквизитор Креон?

— Он сам приехал, — сказал Рэбэнус. — Рассказал о случившемся побоище на Кьелле и попросил моего покровительства и дозволения остаться при дворе. Вы знаете его?

— Нет, скорее я знаю о нем.

— И что же вы о нем знаете? — заинтересовался император.

— То, что рассказывал мне его сын: что Креон хитер, скуп и предан Совету, — ответил Тано. — Опасный человек.

Рэбэнус улыбнулся.

— Ну, в этом он вряд ли может соперничать с князем Алриком, однако тот вам нравится.

— Алрик жесткий, но прямолинейный. Если он считает кого-то своим другом — то ни перед чем не остановится, чтобы защитить и уберечь его. Если врагом — то ни перед чем не остановится, чтобы его уничтожить.

Император задумчиво погладил указательным и большим пальцами подбородок.

— Пожалуй, и рассказ Креона это в некотором смысле подтверждает. Хотя, конечно, излишняя экзальтированность Верховного инквизитора в значительной степени мешает оценить, что в его рассказе правда, а что — преувеличение. Как по-вашему, господин Виери, эта встреча — лучшая возможность найти точки соприкосновения или, скорее, неоправданный риск?

«По-моему, такие вопросы император должен решать без обсуждения с послами», — мысленно ответил Тано, но вслух сказал:

— Я могу точно сказать одно — если с нашей стороны все договоренности по безопасности будут соблюдены, вам ничто не угрожает. Алрик — воин, он совершенно точно не прибегнет к использованию яда или зараженных тканей, — вырвалось у него.

Рэбэнус понимающе кивнул.

— Да, я вас понимаю. Мне тоже до сих пор неприятно вспоминать то предложение графа. Однако в этот раз именно граф настаивает на необходимости предложенной встречи, а ваш покровитель категорически ее не желает.

— Смею предположить, все дело в том, что… в процессе может возникнуть масса щекотливых моментов, и если мы неверно или слишком резко на них прореагируем, ситуация может легко выйти из-под контроля, — как можно мягче сформулировал Тано.

— Если бы можно было устроить как-нибудь так, чтобы встреча наша состоялась без всех этих сложных условностей, без свиты и воинства… — Рэбэнус тяжко вздохнул и поднялся. — Князь — очень противоречивая легендарная личность. Он вызывает во мне живой интерес. Не знаю, есть ли у нас шансы договориться, но хотя бы просто побеседовать уже было бы более чем занятно. А сейчас едемте на прогулку, господин Виери. Мне нужно все хорошенько обдумать. Даже не знаю, что сегодня меня впечатлило больше — привезенное вами письмо или появление Верховного инквизитора. Все-таки он тоже весьма и весьма неоднозначный человек. И, кажется, он действительно очень много знает о делах Совета.

Тано, с трудом сдерживая недовольный вздох, только поклонился в ответ, и последовал за императором.

Вот только Лендера Креона вместе с интригами Совета здесь сейчас и не хватало…

Хорошенько выспавшись во дворце, Берта засобиралась обратно на побережье. Рут хотела поехать вместе с ней, но Бемет явно не горел желанием отпускать сестру князя Алрика с незнакомкой. Демону не нравились воины этой женщины, не нравилось, что она пахнет магией смерти и от шлейфа ее ауры ему явно становилось не по себе. Берта сама в итоге уговорила Рут остаться в городе — на самом деле, ей не хотелось, чтобы девушка поднималась на борт флагмана. Конечно, нежной фиалкой она не была с ее-то боевым опытом, но тем не менее Берте было бы спокойней, если бы она увидела уже прибранное и приведенное в какой-то порядок пространство. Все-таки суда, набитые трупами — не лучшее зрелище, и Берта смущалась показывать свое войско во всей его неприглядности.

Сама она с удивительной легкостью привыкла к особенностям своей свиты. К запаху разложения, над которым она подшучивала в присутствии Рут, Берта уже давно относилась спокойно. Она их не чувствовала.

Мертвые воины вообще оказались гораздо удобней живых — их не нужно ничем обеспечивать, они не боятся смерти и беречь их совсем необязательно, потому что всегда можно поднять еще. Правда, с каждым разом проводить ритуал приходилось все осторожнее — от переутомления Берта, сливаясь с мертвой формой и наполняя ее имитацией жизни, иногда теряла концентрацию и тогда смерть проникала в нее точно так же, как в проникала в мертвецов ее энергия. В прошлый раз от подобной ошибки у нее почернело не только лицо, но и все плечо и рука, и несколько дней Берта страдала от горячки, а потом еще неделю чувствовала себя больной. Рик был прав — магию, которой она пользовалась, Совет запрещал не даром. Но кроме нее у Берты ничего не осталось.