Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель [≈ Господин Изобретатель. Часть I (СИ) + 1-я глава книги Господин Изобретатель. Часть II (СИ)] [litres]

Канониры вытянулись во фрунт, уставившись на необычно одетого штатского.

– Здорово, молодцы-артиллеристы! – поприветствовал штабс-капитан выстроившиеся расчеты орудий.

– Здрав жлам, ваш бродь, – откликнулись молодцы.

По команде «к орудиям» расчеты слаженно, как на параде, заняли места у пушек. Семен Васильевич давал мне пояснения:

– Предвидится смотр полигона товарищем (заместителем) генерал-фельдцейхмейстера [98] Генерал-фельдцейхмейстер командовал всей русской артиллерией, в описываемый момент им был великий князь Михаил Николаевич, сын Николая I. Он же одновременно был наместником на Кавказе и жил в Тифлисе, а потом стал руководить Государственным Советом, где уж тут до пушек и снарядов, его руководство артиллерией было чисто номинальным. Всеми артиллерийскими делами ведал его заместитель, генерал от артиллерии Леонид Петрович Софиано. Ничем примечательным в артиллерийском деле он себя не прославил, но был честным служакой и боевым генералом. , генералом от артиллерии Леонидом Петровичем Софиано в сопровождении начальника Михайловской академии, тоже полного генерала от артиллерии Николая Афанасьевича Демьяненко. Оба генерала – члены Военного Совета, а Софиано – еще и член Государственного Совета Империи. Так что надо не ударить в грязь лицом. С утра мне передали распоряжение генерала Демьяненко готовить к показу новые боеприпасы, так как Софиано непременно пожелает увидеть что-то новое, что ему еще не показывали, пироксилиновыми зарядами его не удивишь, а русского бездымного пороха пока нет.

– Поэтому решили показать ТНТ, – поинтересовался я, – но ведь испытания еще не закончены.

– Как я понял, это не имеет значения, предварительный отчет уже переписан, и завтра я его подам на подпись генералу Демьяненко, а пока все готовятся к смотру, окончательный отчет с включением туда испытаний ручных бомб будет закончен.

Тем временем орудия были готовы к стрельбе, взмах флажка – и два гулких выстрела раздались почти одновременно. Если бы мы стояли рядом, то ничего бы не увидели из-за густого дыма, окутавшего орудия. А так, поскольку стояли на пригорке, я увидел, что после небольшой задержки у двух мишеней вспухли в общем-то одинаковые фонтаны выброшенной взрывом земли.

– Небольшой недолет, сейчас поправят прицелы, и продолжим, – пояснил штабс-капитан. – Левое орудие стреляет снарядами с пироксилином, правое – ТНТ.

Новый залп – и обе мишени разлетелись вдребезги. Подъехал верхом командир батареи, ведя в поводу второго коня. Панпушко легко, только на секунду коснувшись стремени носком сапога, вскочил в седло [99] Артиллерийских офицеров учили ездить верхом наравне с кавалеристами. , и оба офицера неспешно поскакали к развороченным мишеням. Через какое-то время, зафиксировав разрушения от снарядов, они вернулись. Так повторилась серия из десяти снарядов, потом левое орудие стало стрелять ТНТ, а правое – пироксилиновыми снарядами, и так опять серия по десять снарядов. После попаданий регистрировался характер повреждений. После двадцати выстрелов ко мне подъехал Панпушко и сказал, что, как и ожидалось, пироксилиновые снаряды вызывали на двенадцать процентов больше разрушений, чем ТНТ, однако вес заряда пироксилина был больше на двадцать процентов.

Теперь мы перешли на площадку для метания гранат, или, как здесь их уже привыкли называть, «ручных бомб Степанова – Панпушко» – РБСП-1 и РБСП-2: рубчатой «ананаски» и гладкой «лимонки». Помощники Панпушко уже расставили чучела в мешках в 17–22 саженях [100] То есть примерно в 35–44 метрах (1 сажень = 2,13 метра). от окопа. Что же, это просто «школьный норматив» [101] Вроде как наш попаданец помнил, что в школе он метал 500-граммовую гранату уж во всяком случае дальше 35 метров, и это была четверка, а 40 метров и далее – пятерка. , хотя солдаты сейчас более низкорослые и слабосильные, пусть будет так. Еще был отмечен толченым мелом круг диаметром две сажени – туда нужно было попадать.

Вышел метатель из команды Панпушко – довольно рослый унтер, и без труда, вставая на приступочку окопа, забросил «лимонку» в центр круга, грохнул взрыв. Мы пошли посмотреть на мишени – из десяти «наступавших» один явно «убит» крупным осколком в область груди и четверо раненных мелкими осколками. Зафиксировав результат и покрасив мелом разрывы, вернулись на исходную позицию и повторили. Результаты были примерно повторяющимися, но в конце мешки заменили, и сменился метататель – он выглядел покрепче первого, лапы как у медведя, с широкими ладонями человека физического труда.

Штабс-капитан напомнил ему, чтобы после броска он быстро прятался за бруствер и ни в коем случае не глядел на результат броска. Унтер сказал «так точно» и взял первую «ананаску». Мы отошли еще саженей на пятьдесят. «Ближе – опасно», – предупредил Панпушко. На этот раз грохнуло так, как будто выстрелили из пушки, взметнулась земля, ближайшие чучела снесло вовсе, дальние измочалило крупными осколками, но некоторое цели вовсе не пострадали (наверно, бомбу рвет по насечкам на крупные куски, подумал я, хотя чугун – металл хрупкий и должен был бы крошиться на множество осколков). После того, как метатель бросил еще четыре гранаты, Семен Васильевич сказал:

– Не будем больше испытывать судьбу, господа. – Обращаясь ко мне и командиру батареи, добавил: – Не угодно ли попробовать?

Артиллерист отказался, сказал, что ему из орудия как-то привычнее стрелять, а я согласился, только попросил сначала учебную гранату, без запала и взрывчатки, попробовать метнуть.

– Извольте, – сказал капитан, – я бы и не дал вам сразу боевую. Мои унтера два дня учились кидать бомбы в цель и на дальность.

Граната «лимонка», то есть ручная бомба РБСП-1, надо привыкать к названию, оказалась удобной в руке, и, потренировавшись, я попросил девайс с запалом. Панпушко достал запал и показал, как выдергивается кольцо-предохранитель, потом сказал, что надо размахнуться и метнуть, на всякий случай – из окопа: окоп широкий, есть где сделать два шага перед бруствером на постепенно увеличивающем подъем приступке-пандусе, так что оказываешься приблизительно по пояс над бруствером. Подъем по пандусу нужен, чтобы не бросить гранату себе под ноги (тогда нужно как можно скорее выскакивать из окопа, не пытаться искать выкатившуюся гранату, а спасаться самому (задержка взрыва четыре секунды, этого хватит, чтобы выпрыгнуть два раза). Если граната окажется сразу за бруствером и броска не получится – наоборот, сгруппироваться как можно ниже на дне и переждать взрыв.

Получив инструктаж, я потренировался вытаскивать кольцо из неснаряженного запала. Потом, когда понял, что я готов, Панпушко вставил запал, повернул его до фиксации и остался рядом со мной, передав мне гранату и немного отойдя в сторону по длине окопа (на помощь готов прийти, сообразил я). Помощь не потребовалась: выдернув кольцо, я сделал по пандусу шаг к брустверу и зашвырнул гранату даже дальше, чем хотел – к дальней границе мелового круга. Бумкнуло, качнулись уже посеченные осколками чучела. Вот и все!