Тахера Мафи - Одолей меня [litres]

Кенджи тяжело вздыхает, сползает в кресле вниз.

– Не могу поверить, что ты не видел «Людей в черном». Или «День независимости». – Он смотрит на меня блестящими глазами. – Черт, тебе бы понравился «День независимости». Уилл Смит там раз – инопланетянину прямо в лицо. Здорово.

Я безучастно смотрю на него.

– Мы с папой часто смотрели фильмы, – грустно добавляет Кенджи. – Мой папа любил кино. – Кенджи лишь чуть-чуть позволяет себе взгрустнуть, а мне сразу становится плохо.

– Я очень сожалею о твоей потере, – тихо говорю.

– Ладно, проехали. – Кенджи вздыхает, трет лицо и глаза. – Что делать? Например, ты мог бы купить ей кольцо или что-нибудь, прежде чем встать перед ней на колено.

– Я не собираюсь вставать на колено.

– Что? – хмурится он. – Почему?

– Это как-то странно.

Кенджи хохочет во весь голос.

– Слушай, доверься мне и по крайней мере сначала раздобудь кольцо. Докажи ей, что ты все хорошенько обдумал. Кстати, обдумать со всех сторон не помешает.

– Я уже все обдумал.

– Что, пять секунд? Или ты обдумывал свое предложение руки и сердца, находясь в тюрьме и поглощая яд большой ложкой? – Кенджи просто ржет. – Чувак, ты же сегодня, два часа назад, увидел ее буквально в первый раз после двухнедельного расставания, и ты считаешь, что делать сейчас предложение руки и сердца – рациональное и хорошо продуманное действие? – Кенджи трясет головой. – Возьми паузу. Подумай. Все взвесь.

И вдруг я понимаю смысл его советов.

– Ты сомневаешься в том, что она скажет мне «да»? – Я взволнованно выпрямляюсь. – Ты думаешь, она мне откажет.

– Что? Я такого не говорил.

– Но думал?

– Послушай, – вздыхает Кенджи. – Я без понятия, что она скажет. Честно. Более того, невооруженным глазом видно, что она тебя любит, и если уж она готова была провозгласить себя Верховным главнокомандующим Северной Америки, то уж с этим делом она тоже управится, но… – Он скребет подбородок, – по-моему, э-э, мне кажется, тебе следует подумать, ну, хотя бы минуту.

Я задумываюсь над его словами.

– По-твоему, я должен подарить ей кольцо?

Кенджи улыбается, глядя в пол. Кажется, сейчас лопнет от смеха.

– Э-э, ну да.

– Я не разбираюсь в драгоценностях.

Он смотрит на меня, в его глазах пляшут смешинки.

– Не парься. Наверняка в твоей умной голове найдется нужная информация.

– Но…

Вдруг самолет встряхнуло, меня швырнуло в кресло. Мы с Кенджи долгую секунду таращимся друг на друга, настороженность сменяется страхом, страх перерастает в панику.

Снова тряхнуло. Гораздо жестче.

И потом еще раз.

– На турбулентность не похоже, – замечаю я.

Кенджи чертыхается и вскакивает на ноги. Сжав голову ладонями, он мгновение пялится на приборную доску, потом в ужасе оборачивается.

– Я не понимаю эти приборы. Черт знает, что они показывают.

Толчком открываю дверь. Назира врывается в кабину. Протискивается мимо меня, смотрит на приборы, ее охватывает ужас.

– Мы потеряли один двигатель, – едва слышно шепчет она. – Вот дерьмо. Кто-то по нам стреляет.

– Что? Как это…

На обсуждения нет времени. Никакого шанса что-либо придумать и починить самолет. Нас снова встряхнуло, еще раз, над нашими головами вывалились кислородные маски. Взвывают сирены. Повсюду лихорадочно мигают лампочки, настойчивый резкий писк возвещает о выходе из строя всей системы.

– Надо вручную посадить самолет, – произносит Назира. – Надо понять… Вот дерьмо. – Она ладонью прикрывает рот. – Мы только что потеряли другой двигатель.

– Мы что, падаем с этого чертового неба? – Это уже Кенджи.

– Мы не можем посадить самолет, – констатирую я, пытаясь сохранить хладнокровие, хотя сердце бешено стучит. – Никак. Мы потеряли два двигателя, и по нам все еще стреляют.

– Тогда что же делать? – спрашивает Назира.

– Прыгать, – стоя в дверях, тихо произносит Элла.

– Что?

Все трое оборачиваются ко мне.

– О чем ты говоришь? – переспрашивает Кенджи.

– Любимая, это не очень хорошая идея… У нас нет парашютов, а без них…

– Нет, она права, – задумчиво возражает Назира.

Она смотрит мне прямо в глаза. Кажется, догадалась о том, что я предлагаю.

– Сработает, – убеждаю ее я. – Согласна?

– Если честно, не знаю, – отвечает она. – Но игра стоит свеч. Возможно, это единственный наш шанс.

Кенджи явно нервничает.

– Какого черта тут происходит? Мне кто-нибудь скажет?

Аарон бледнеет на глазах.

– Любимая, что…

– Назира умеет летать… – лихорадочно начинаю ему объяснять. – Нам надо как-то прикрепиться друг к другу. Ты ей поможешь, и есть шанс, что ваши с ней объединенные усилия удержат наш общий вес, и мы благополучно приземлимся.

Назира бросает взгляд на приборную доску.

– Под нами восемь тысяч футов, и мы быстро теряем высоту. Если уж прыгать, то сейчас, пока самолет не свалился в штопор.

– Погоди… Где мы? – восклицает Кенджи. – Куда будем приземляться?

– Я не уверена, – отвечает Назира. – Но, по-моему, где-то над двухсотыми секторами, с Двести тридцать второго по Двести тридцать восьмой. – Она переводит взгляд на Уорнера. – У тебя есть друзья в том регионе?

Аарон мрачно смотрит на нее.

– У меня нет друзей нигде.

– Навыки общения – ноль, – бурчит Кенджи.

– У нас нет времени, – говорю я. – Прыгаем?

– Я за. Единственный шанс, – поддерживает меня Кенджи.

– По-моему, план надежный, – соглашается Уорнер. Он волнуется, но смотрит на меня ободряюще. – Надо придумать, чем связаться. Может, ремнями безопасности? Тогда в воздухе мы не потеряем друг друга.

– Нет времени. – Спокойствие Назиры улетучилось, теперь она в панике. – Будем просто крепко держаться за руки.

Кенджи кивает и рывком распахивает дверь самолета. Внутрь сильно и больно врывается воздух, чуть не сбивая нас с ног.

Хватаем друг друга за руки, Назира и Уорнер по краям, и, перекрикивая завывание ветра, ободряя себя…

Мы прыгаем.

Ух ты!

Ветер жестко подбивает нас снизу и вдруг, в один миг, стихает. Время будто остановилось, мы зависаем в воздухе, лишь вдалеке падает самолет. Получилось! Назира с Аароном отлично справляются. Мы практически не двигаемся, не замерзнуть бы здесь, да и кислорода не хватает.

– Я прекращаю свою поддержку, – кричит Уорнер Назире, в ответ она выкрикивает согласие.

Мы начинаем опускаться.

Мир, как в замедленной съемке, плывет нам навстречу. Мы неторопливо снижаемся, ветер сильно толкает нас в стопы. Внезапно из-под ног будто исчезает опора, и мы стремительно несемся к земле.

Я в испуге вскрикиваю…

Или это был Кенджи?

…Мы резко останавливаемся в футе от земли. Аарон сжимает мне руку, я с благодарностью смотрю на него.