Виктор Алдышев - Возвращение-2

— Давайте пока к более важному делу, — сказал генерал.

— Какому из них? — усмехнулась Анна.

— Совещание в Архангельске, — строго ответил Королёв. — Обсуждение стратегии сопротивления пришельцам и решение судьбы человечества.

Громкие слова вызвали у Лазаревой смех:

— Валерий Михайлович, боюсь те, кто решают судьбу человечества к этому моменту ещё не долетят.

— Аня… — Королёв укоризненно покачал головой, — это что ещё?

— Извините, Валерий Михайлович, пошутила.

— Пошутила она. Замену себе подготовила?

— Так точно. Егор останется. Обязанности Альфы передам ему в день отъезда.

— К выполнению поручения президента готова?

Лазарева ответила через паузу:

— Так точно.

И хотя старалась выдержать невозмутимое выражение лица, Королёв всё-таки заметил что под ним прячется. Так что нахмурился, оглядел всю команду, задержался взглядом на серьёзных лицах полковника Муна и Павла Третьякова, немного растерянных Матвея Спецова и Гали Поневой. Энтузиазма ни на чьём лице не увидел.

— Так, товарищи офицеры, — произнёс генерал, и его голос стал жёстким, — верховному главнокомандующему предложили подписать указ о расстреле военнослужащих, публично выказавших пораженческое настроение, направленное на подрыв боевого духа личного состава. Он отказался. Но я бы порекомендовал ему подумать ещё раз. Вы не имеете права сдаваться. Должны быть примером мужества. Мир и так в истерике, не хватало нашим офицерам признать поражение до начала сражения.

— Не сдаёмся, — серьёзно ответила Анна. — Будем примером мужества.

В этом она была уверена. Сомнения были только в самой стратегии. И не только у Лазаревой.

Министерство обороны России регулярно направляло сводки о результатах работы группировки «Костанай-1» всем странам и международным организациям. На первых совещаниях были только предварительные данные, и радостные надежды тогда захлестнули всех. Доступ к технологиям пришельцев казался почти победой. Но реальность заставила быстро прийти в себя после эйфории.

Отсутствие разведданных по кораблям хозяев превращали торопливые действия человечества по своему спасению в пустые хлопоты.

Как вести с ними бой никто не знал. Неизвестный противник через месяц будет у Земли, а у нас в стадии сборки и заправки пара тысяч орбитальных самолётов по всему миру, у которых ограниченное количество снарядов нового образца, и которые даже нельзя будет предварительно испытать. Охотники сразу засекут объект, выходящий в верхние слои атмосферы.

И это не всё. План обороны Земли предусматривал открытие прохода на территории плацдармов для уничтожения антигравитационных портов. Это не позволило бы пришельцам осуществить запланированную посадку на планету.

Именно для этого разрабатывался новый тип снарядов с антиматерией в качестве боевого вещества. Имеющиеся ядерные и водородные бомбы уже показали свою невысокую эффективность. Но против реакции взаимоуничтожения материи и антиматерии улью нечего противопоставить. Только… ИОСы набиты мегами. Сотнями тысяч и даже миллионами тех, кто когда-то был людьми. Если атаки на ульи будут успешны, то большая часть из них погибнет.

Люди ждали совсем не этого. После появления лекарства от мутации, всем было нужно лекарство от второй и третьей стадии и полный возврат. Надежда на возвращение родных жила в сердцах многих, несмотря ни на что.

Когда станет известно, что наши будут бомбить улей с целью прорыва к портам посадки, эту надежду ждёт крах.

Именно обо всём этом предстояло говорить на совещании в Архангельске. Президент Волков пару дней назад просил Лазареву с её командой присутствовать на совещании, и сказать, что никто из них сдаваться не собирается и другим не позволит.

Анна знала, что так сделать надо. И была согласна с тем, что безропотно принять всё, что приготовили им пришельцы, будет предательством по отношению к тем, кто погиб сражаясь с ними, и ко всем, кого потерял, наверное, каждый человек на Земле.

Но по мере работы, вся её команда — военные учёные, и присоединившиеся к ним гражданские специалисты, приходили к понимаю того, что шанс остановить вторжение «хозяев» ничтожно мал. Это было не пораженчество, а здравая оценка имеющихся в наличии ресурсов для сдерживания врага.

— Совещание в Архангельске через три недели, — сказал Королёв. — Всем быть готовыми. Президенту в ходе обсуждения поставленных вопросов может потребоваться любая информация.

— Мы готовы, — кивнула Лазарева.

— Вот и хорошо, — вздохнул генерал.

Помолчал мгновение, подумал. Но добавить было нечего. Совещание в Архангельске могло оказаться последней встречей глав государств человеческого мира.

— Знаю, о чём вы думаете, — произнёс Валерий Михайлович, обводя присутствующих взглядом, — но чтобы мысли держали при себе. Вы — военнослужащие российской армии. Вы можете либо победить врага, либо умереть сражаясь. Вот вам ваши права. Ясно?

На этот раз улыбнулись все. Первым в голос засмеялся Мун:

— Вот это слова ободрения, Валерий Михайлович.

— Ну, сработали же, — усмехнулся Королёв.

— Так точно, — кивнул Олег, — боевой дух восстал.

— Из мёртвых, — тихо добавил Матвей, и сразу получил неодобрительный взгляд генерала:

— Спецов, ты вовремя затыкаться умеешь?

— Так точно, умею.

— Не заметно, — сказал Валерий Михайлович. — Вякнешь такое на совещании, я тебя сам пристрелю.

Матвей улыбнулся плотно сжатыми губами.

— Я ему это много раз обещал, — глядя на него, отмахнулся Мун. — Не работает.

Королёв вздохнул:

— Всё молодёжь, разойтись. Мне с надо вашей Альфой поговорить.

Он подождал пока все уйдут, и серьёзно взглянул на Анну:

— Аня, ты стала похожа на Бестужева.

Лазарева вздрогнула от этих слов.

— Вот такой же взгляд у него был, — Валерий Михайлович внимательно смотрел на неё. — И улыбался он мало, как и ты сейчас.

Анна всё-таки развела губы в небольшой улыбке, порадовать Королёва.

— Устала немного, Валерий Михайлович. Но не волнуйтесь, совещание выстоим.

— Я не сомневаюсь. Всё ты выстоишь, — кивнул Королёв. — Ты здесь такую работу проделала, что любой другой уже с ума сошёл бы. А ты держишься. Дочка…

Анна вздрогнула при этом слове. Нет, не первый раз Валерий Михайлович так её называл, и каждый раз это слово вызывало у неё желание подойти и обнять старого генерала.

Всех своих он потерял, и даже Бестужева, к которому относился как к сыну. На земле у него никого. Так что Лазарева понимала его чувства. Самой близкой к Дмитрию была она, а Королёв знал об этом, и сейчас стремился удержать рядом любую родную частичку.

— Дочка, ну-ка расскажи мне, что у тебя на душе, — требовательно произнёс он.