Виктор Алдышев - Возвращение-2

Анна выдала ещё одну улыбку, но это был просто выработанный рефлекс, только для того, чтобы скрыть настоящие чувства. В глубине души она чувствовала ту самую горечь поражения. И осознавала почему. Из-за главной потери — Дмитрий и Костя не вернутся. Сначала Анна гнала от себя эту мысль, и не пересматривала тот сон. Но он намертво отпечатался в сознании. А последним подтверждением того, что разведоперация провалилась, стал тот факт, что корабль всё-таки получил от «хозяев» команду провести проверку на людей. И Лазарева всё больше смирялась с правдой: последним воспоминанием о дорогих ей людях будет залитое кровью лицо Кости и безжизненное тело Дмитрия, уносимое пустотой космоса.

Анна ни с кем об этом не говорила. Работала на износ, выполняла поставленные задачи, но держалась только за счёт какой-то новой для себя пустой ярости. Она сделает всё, что нужно, чтобы пришельцев ждал на Земле тёплый приём. Вгрызётся зубами, если будет надо. И если ей не выстоять в этой войне, то погибнет, не сдавшись.

Именно эти мысли делали то выражение лица, на которое обратил внимание Королев. Генерал покачал головой, вздохнул:

— Копия Бестужева, вот сейчас скажешь, что всё хорошо.

— Всё хорошо, — кивнула Анна.

— И он также врал, вот с таким же выражение лица, как у тебя сейчас, — заметил Валерий Михайлович. — У самого в ком горле, но голова гордо поднята. Ну, что ты за человек?

— Наполовину, — напомнила Лазарева.

— Брось ты, — покачал головой генерал. — Аня, я же вижу, ты не в порядке. Сколько ещё продержишься?

В этом вопросе Анна могла порадовать Королёва честным ответом, так что сказала:

— Столько, сколько надо.

Валерий Михайлович тяжело вздохнул:

— Ясно.

Лазарева хотела проводить генерала, но Королёв отказался от такой чести.

— Уж до машины сам дойду, — усмехнулся он.

Перед уходом ещё спросил:

— Как кстати ваш Егор Спецов? И второй, который выскочка? Матвей. Уладила с ними разногласия?

Лазарева наконец засмеялась.

— «Второй» просто переживает за всё, — сказала она. — Ну, и говорит иногда сразу, потом думает. Но всё уладили. С Матвеем точно.

Как и думала Анна, проблемы во взаимоотношениях с братьями всё-таки возникли. А Королёв внимательно следил за обстановкой в улье. Он изначально удивился, что Лазарева решила вернуть первым именно Спецова. Тот ведь узнает, кто обратил его в монстра, и реакция точно будет не положительная.

Так и получилось. Галя и Паша, вводя братьев в курс дела, рассказали о Бестужеве. Для Егора это был удар — узнать, что мегистотерий, обративший его — не простой исполнитель программы, а действующий полностью осознано человек!

Егор думал, что ему показалось, что тогда, в металлических глазах чёрного монстра он видел интерес, но… оказалось, он не ошибся. Майор Бестужев знал, что делает, и смотрел на результат своей работы.

Это не могло не вызвать желание разбить ему морду, когда он вернётся. Если вернётся. Именно это Спецов и сказал Анне. И нарвался.

Нет, она ничего не стала отвечать словами. Их потребовалось бы много, чтобы объяснить, что она считает всё, сделанное Бестужевым правильным, и другого мнения быть не должно. Сейчас не мирное время, чтобы страдать по личным потерям.

Но Егор в ответ на своё: «если вернётся» получил по БПУ все чувства майора Лазаревой по поводу майора Бестужева и капитана Багирова сполна. А там было не мало. И любовь, и обида, и такая боль, что Спецов даже побоялся разбираться. Но чётко понял, что при Анне никаких высказываний о Бестужеве быть не должно. И это правило не нарушал. Потому что, они оба с братом искренне и сильно хотели быть частью главной команды. Группировка ульев «Костанай-1» стала ключевой точкой обороны, и если идти выигрывать войну, то начало пути здесь.

Анна зря боялась, что Егора накроет душевное отторжение монстра, как это случилось с Костей. Спецов очень быстро осознал плюсы своего положения — считай элитный отряд своих мегов. Люди в улье смотрели на них с трепетом. Особенно Понева. Спецов ходил ей помогать по поводу и без повода. К большому раздражению Третьякова.

Но Спецовы были вредные, оба. Так что, заметив реакцию Паши, Егор приходить к Гале не перестал. Только посмеивался над Третьяковым:

— Чего ты, мы дружим. Она не против.

Помимо налаживания дружбы с Поневой, Егор взял командование группой возвращённых мегов Они патрулировали территорию под наблюдением пролетающих охотников, следили, чтобы в зоне контроля улья не оказалось гражданских, например журналистов, так и норовящих подобраться поближе. В остальном были на подхвате.

Боевые задачи под них генштабом разрабатывались, но Анна браковала одну за другой. Нельзя посылать мегов на диверсионную операцию в другой улей, успех ноль процентов. Но сам Егор рвался в бой.

— Бестужев систему обманул, — доказывал он каждый раз Лазаревой и всей команде. — Я понял, как он это сделал, я же был здесь с ним!

Спецов прекрасно помнил что майор делал в улье, как прослушивал все каналы связи, перехватывал приказы. Система не запрещала этого.

— Система этого не запрещала, потому что Бестужев был Бета-мегом! — возражала Анна. — Старшим офицером. А ты солдат. Твоему БПУ по умолчанию не разрешено прослушивать офицеров.

— Но мне это и не потребуется, — упирался Егор. — Нужно только попасть в улей.

— Нет, нужно подойти к Альфе. Солдату этого сделать не позволят. Бестужев получил статус Бета-1 — высший доступ к телу. Ты до него никак не дойдёшь. А кроме этого, настоящая Альфа-особь порвёт тебя за пару секунд.

— Перемутируйте меня! У вас же есть мутаген Бестужева!

На это предложение Третьяков реагировал со смехом:

— Ну, ты отчаянный. Мутацию на мутацию наслоить?

— Да!

— А что будет, ты знаешь?

— Нет.

— И никто не знает! Либо умрёшь, либо будет новый вид монстра, на которого программа обратной мутации мозга не подействует.

Разум в этих спорах в итоге брал вверх. Егор понимал: то, что провернул в улье Бестужев, не поддаётся никакому повторению.

— Упрямые оба, как бараны! — ругалась Анна на братьев. — Егор, я тебе отменю обратную мутацию, если ещё раз заикнёшься про диверсионную операцию.

Но тот упирался до последнего:

— Нельзя просто сидеть и ничего не делать!

— То есть ничего не делать! — возмущался Олег. — На нашей работе строится оборона.

— Это только техника, а на живую силу расчёта никакого!

— Так нет живой силы. Сколько вас — десять мегов? Что вы можете?

Егору приходилось отступить. Но такие споры раз от раза приходилось с ним выдерживать. Тем не менее, Анне не было с братьями трудно. Скорее наоборот, в разговорах с ними сходили на нет отрицательные эмоции. Даже, если речь заходила о Бестужеве.