Никита Марков - Инферно

— А тебя интересует ответ? — пристально посмотрел на меня Дуанте.

Из-за бессонницы мне спешить было некуда, поэтому я решил не отказываться.

— Валяй — мне всё равно делать нечего, — сказал я и достал новую сигарету из пачки, приготовившись слушать его лекцию. Я сунул сигарету в рот, после чего Дуанте начал:

— Любой инстинкт — это, по сути, отработанный алгоритм действий, который передаётся из поколения в поколение через гены, верно?

— Допустим, — кивнул я, поджигая сигарету зажигалкой.

— Получается, если твои предки любили оставаться в живых, то тебе в наследство от них может достаться инстинкт самосохранения — именно отсюда он и возникает; по сути, это такая мутация. Но вопрос в другом: сколько твоих потенциальных предков не смогли стать твоими предками и погибли из-за недостатка или отсутствия этого самого инстинкта?

Я попытался понять, о чём он говорил, но не смог.

— Не понимаю, — честно признался я.

Дуанте выдохнул и явно сосредоточился в надежде сформулировать сказанное попроще.

— Сколько людей за всю историю человечества погибло, лишившись возможности стать твоими предками?

— Предполагаю, очень много, — высказался я, затягиваясь.

— Значит, наши предки — это лишь часть всех существовавших людей; и стали они нашими предками лишь потому, что были особенными — они по-настоящему любили выживать, а не принимали смерть спокойно, как все остальные люди.

— Ну и что? — устало спросил я, выдохнув дым.

— Получается, есть вероятность того, что все наши предки ошиблись, и, на самом деле, смерти нет смысла бояться. Страх смерти нам достался по наследству от наших выживших предков, а они, в свою очередь, боялись смерти без каких-либо причин — для них это всего лишь было игрой. В течении эволюции правила игры укрепились в нашем геноме, и теперь мы все в большей или меньшей степени «болеем» страхом смерти, как любой другой болезнью, передающейся по наследству.

— Я не боюсь смерти, — высказался я. — Я хочу умереть.

— Я тоже, Говард, — кивнул Дуанте. — Я тоже теперь хочу умереть. Всю жизнь я, так или иначе, боялся смерти — страх приходил от неизвестности. Но когда я умер, я почувствовал упокоение. Ты ведь тоже это почувствовал, Говард?

— Да, — кивнул я.

— Чувствуешь ли ты злость на меня за то, что я воскресил тебя на объекте «Грязь»?

— Немного, — признался я.

— И я почувствовал, когда Келвин меня воскресил, — тут же признался Дуанте, — но мне не хватило наглости сообщить об этом напрямую. Воскрешение — это и вправду что-то противоестественное. Прости меня, Говард.

— Я прощаю тебя, — кивнул я. — Откуда тебе было знать?

— Об этом можно было догадаться.

— Это не логично с точки зрения живого человека, — подметил я.

— Да, наверное, — усмехнулся Дуанте.

Я покривил губами.

— Честно говоря, я никогда не относил себя к субкультуре го́тов, но, кажется, теперь начинаю понимать их философию. Чёрт возьми, может быть, их способ жить — самый верный?

— Ты сам выбираешь, как жить, — сказал Дуанте.

— Наверное, об этом стоило думать до того, как умереть? — ухмыльнулся я.

— Да, наверное, — усмехнулся Дуанте. — И всё же я всегда был христианином, а потому принципиально не могу одобрять стремление к смерти. Я считаю, что это грех, и меня уже ничто не переубедит в обратном.

Я кивнул, показывая, что не собираюсь спорить с этим. Дуанте снова продолжил:

— Но, мне кажется, человечество уже совершило грех, начав использовать этот ресурс — «эссенцию жизни». Она не должна была достаться простым смертным. Ты хоть представляешь, что́ случится, если жители Земли или Хакензе узнают об «эссенции жизни»?

— Начнутся войны, — предположил я. — Люди захотят вернуть к жизни всех своих умерших родственников.

— Вот именно, — подтвердил Дуанте. — Мистер Башаран ходит по тонкому льду, раздавая этот ресурс направо и налево. Появление всех этих монстров — это кара божия.

— Почему вы так в этом уверены? — недоумевающе спросил я.

— Потому что я знаю об этом. Я видел космический ужас — «лавкрафтовский ужас», как это обычно говорят. Там. На кладбище, о котором я тебе говорил ранее. Если бы я был героем романа, то автор бы намеренно пропустил ту главу, дабы оставить читателя наедине со своим воображением, потому что нет ни единого шанса, чтобы автор хоть чуточку знал бы о пережитом мною ужасе. Одно скажу точно: теперь я знаю, что смерти нам всем не избежать. Человечество погибнет очень скоро, и мы ничего не сможем с этим поделать.

— Ну и хуй с человечеством, — высказался я, выдыхая дым.

— Тебе-то может и плевать, но я бы не хотел, чтобы человечество погибло таким образом, — покачал головой Дуанте. — К сожалению, я уже не вижу никакого смысла сопротивляться этому — рано или поздно человечество всё равно должно было погибнуть. Знал бы я раньше, что это произойдёт так скоро, то может и успел бы подготовиться к этому морально.

— Есть какие-нибудь предложения? — всё же поинтересовался я.

— Есть одно: проживи последние дни как последние, — посоветовал Дуанте. — Сделай что-нибудь крутое, героическое, когда мы прибудем на Землю.

— Хорошо, постараюсь, — кивнул я и затушил сигарету.

Я прошёл в свою комнату и лёг спать. Некоторое время я размышлял об услышанном сегодня, а затем постепенно уснул.

Прошло две недели с тех пор, как я начал работать. Мы с Бильге смогли снять отдельную квартиру, достаточно просторную и симпатичную, с большим окном в гостиной с видом на город. Я также не жалел денег для Бильге на карманные расходы — она смогла себе приобрести телевизор, игровую приставку и диски. В общем, дела шли в гору. По крайней мере, я думал, что дела шли в гору.

Я возвращался домой после выполнения очередного заказа. Рен расположился на переднем сидении, а я лёжа отдыхал на заднем сидении, почитывая книжку. На мой телефон позвонили.

— Да? — ответил я.

— Кусрам Мэйн-Кун? — спросил незнакомый женский голос.

— Мне ничего не нужно, — сразу предупредил я.

— А нам нужно. Приезжайте, пожалуйста в бар Барбаро.

— «Бар-барбаро»? — с усмешкой переспросил я.

— «Бар Барбаро», — чётко продиктовала женщина. — Вы хорошо расслышали?

— Я понял, просто название смешное.

— Вообще-то, мне не важно, смешное название у нашего заведения или нет. Вы знакомы с гражданкой по имени Бильге?

Я приподнялся.

— Знаком, — подтвердил я. — Что с ней?

— Она у нас засиделась немного. Вы не могли бы её забрать?

Я округлил глаза от изумления. Бильге нажралась? Я и не знал, что с ней такое может произойти.

— Сейчас приеду, — сообщил я.

— Поскорее, пожалуйста, — попросила женщина и положила трубку.