Никита Марков - Инферно

Я его поймала и опустила на ноги — он поковылял к вентиляционным блокам у края крыши, оставляя позади себя кровавый след.

— Погоди, ты ранен что ли? — спросила я.

— Ну, да, — подтвердил Говард. — Это мне ещё повезло: все остальные — погибли.

— Блин, зачем ты меня послушал тогда? — нахмурилась я. — Тебе надо было остаться там, чтобы тебя потом Кел вместе с остальными воскресил.

— И пропустить падение дредноута?

Я призадумалась.

— И то верно, — согласилась я.

Говард присел у вентиляционного блока. Пошарив у себя в кармане, он достал пачку сигарет. Лохматая девочка… девушка подошла ко мне.

— Ладно, я пойду телик посмотрю, — сообщила она. — А вы чувствуйте себя как дома.

— Хорошо, — кивнула ей я.

Я подошла к Говарду — он курил сигарету, глядя на закат.

— Поделись, — попросила я. — Тоже хочу, как ты, покурить, глядя на закат.

Он поделился. Держа сигарету во рту, я наклонилась к горящей зажигалке в его руке. Прикурив, я затянулась и выпустила дым.

— Первый раз? — поинтересовался Говард.

— Ну, да, — подтвердила я.

— Вообще-то люди обычно кашляют, когда в первый раз пробуют.

— А, да? — Я постаралась раскашляться. — Кха-кха-кха! Вот так?

— Переигрываешь.

На дредноуте снова что-то взорвалось — на этот раз бахнуло сильнее, чем в прошлый раз. Наконец-то дредноут начал падать — он летел вперёд.

— Как думаешь, куда упадёт? — спросил Говард.

— Хм… — Я пригляделась. — Кажется, он падает прямо на Колизей.

— Заебись.

Дредноут врезался в Колизей — прямо в его шпиль. Шпиль оказался крепче дредноута, поэтому сам дредноут остановился, а затем начал падать прямо вниз. Но через несколько секунд и шпиль тоже треснул — Колизей начал обрушиваться.

— Там люди, — напомнила я.

— Хуй с ними, — сплюнул Говард, а затем затянулся.

Верхушка Колизея — огромная юла — упала на крышу стоящего впереди здания и прокатилась ещё по нескольким соседним крышам, сметая всё на своём пути.

И тут снова выскочила лохматая девочка.

— Ох ты ж! — воскликнула она. — Вы чего натворили?

— Всё нормально, — сказал Говард. — Иди отсюда, малая.

— Ты кого малой зовёшь?! — огрызнулась девочка.

— Тебя.

— Говард, — обратилась я, — не груби девушке — она тебя только на год младше.

— Чего?! — усмехнулся он.

— Да, — продолжила я. — Это у неё мутация такая — говорит, экономит средства. Если уж кто здесь самый малой, так это я — мне четыре года.

Девочка взглянула на меня.

— Ах ты ж, сука…

Пройдясь по остаткам «Габриэля», мы с Шерон отыскали тела всех ребят. Шерон воскресила Кусрама и Хамиила, а я воскресил всех остальных, кроме Селин и Дуанте — я подошёл к телу Дуанте и воскресил его в первую очередь, как он и просил меня ранее, чтобы я его выслушал.

Дуанте поднялся.

— Не воскрешай мою сестру, — сообщил он.

— Ладно, — кивнул я. — Но могу я поинтересоваться, почему?

— Наш мир — не для неё. — Он глядел на меня некоторое время, видимо, ожидая, что я пойму. — Понимаешь?

— Не понимаю, — тут же покачал головой я.

— И не нужно, — махнул рукой Дуанте.

Он прошёлся по развалинам и дошёл до тела своей сестры — я проследовал за ним. Мы стояли, глядя на бездыханное тело Селин — на её лбу виднелось отверстие от пули.

— Что с ней случилось? — спросил я.

— Хэйли её застрелила, — ответил Дуанте.

— Хэйли? — удивлённо переспросил я. — Но почему?

— Я её попросил.

— Зачем? — нахмурился я.

— Так было необходимо.

Некоторое время мы продолжали молча глядеть на неё. Мне хотелось разузнать поподробнее о её смерти, но, судя по всему, Дуанте не был к этому сейчас расположен.

— Я потерял свою способность воскресителя, — сообщил Дуанте.

Я взглянул на него.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался я.

— Чувствую. — Он взглянул на меня. — К тому же, в последнее время я в принципе чувствую себя неважно — всё из-за наркотика.

— Наркотика? — нахмурился я.

— Чёрный песок, — произнёс Дуанте. — Помнишь, мы ездили в Зинив-Уэст, чтобы подставить Ракбу Бенгала?

— Ты подбросил ему пакетик с чёрным порошком, — подтвердил я.

— Не весь, — покачал головой он. — Я отсыпал себе часть незадолго до этого. Твой отец знал, что я был зависим от этой херни. Я не стал принимать его сразу — просто оставил на всякий случай.

— Но всё же ты принял, — догадался я.

— Когда вы арестовали Селин, я… в общем, мне было стыдно перед ней. Полагаю, я предал её. — У Дуанте дрожал голос. — Но, возможно, именно этого она и хотела — вернуться на Землю и умереть.

— Ты точно не хочешь, чтобы я её воскресил? — спросил я.

— Нет, не надо — она мне этого не простит. Её жизнь зависела от решения Хэйли. Селин сейчас в лучшем мире, и я хочу позволить ей жить в нём.

— Ты говоришь о рае? — поинтересовался я.

— Нет, — покачал головой Дуанте. — Я говорю о мире, где мы предали Серхана и не стали уничтожать дредноут. Смерть Селин в этом мире произошла лишь по одной причине — Хэйли приняла вашу сторону, выстрелив ей в лоб. Но ведь Селин умерла не во всех мирах. Полагаю, в каком-то из миров Хэйли не хватило смелости её застрелить, а в другом мире она могла промахнуться последним патроном, что дало возможность Селин для нападения. Понимаешь о чём я?

Я покачал головой.

— Не совсем.

— И не нужно… — так же покачал головой Дуанте, взглянув обратно на свою сестру.

Мы стояли и молчали некоторое время. Я попытался поразмыслить над тем, что он пытался мне сказать. Какие-то «другие миры». Звучало знакомо — где-то я уже это слышал. Но где? Кажется… да, вроде…

— Ты о той концепции, о которой нам говорил тот пришелец с корабля на Хакензе? — неожиданно вспомнил я. — Тот сальваторский капитан — он…

— Кереханский капитан, — поправил меня Дуанте. — Да, он говорил, что каждое живое существо живёт в своей уникальной вселенной, где оно бессмертно, и о том, что умирают лишь окружающие его существа. Ты ведь, кстати, до сих пор жив, Кел?

— Да, — подтвердил я.

— А я мёртв. Был, по крайней мере. И Селин… тоже умерла.

— Очевидно, — кивнул я, взглянув на её труп.

— В смысле, она умерла уже давно — ещё на Земле. Альянс проводил над ней кое-какие эксперименты, как и с другими людьми с оккупированных территорий. Я так понимаю, её накачивали то ли эссенцией жизни, то ли… в общем, не знаю даже чем ещё. А потом её выбросили в реку, как какой-то мусор. Но её обнаружили рыбаки на побережье. И, в общем, она была… не знаю, можно ли это назвать жизнью.

Дуанте на некоторое время почему-то замолчал. Я ему кивнул.

— Продолжай, — попросил я.

— Ну, я был в крайне подавленном состоянии, — продолжил рассказывать Дуанте. — Однако постепенно она начала приходить в себя, но стала… как бы это помягче сказать… вести себя неадекватно. Короче, она стала социопаткой. Она хулиганила, на всех бросалась с кулаками. Ей было не до жизни, мягко говоря. Создавалось впечатление, будто всё, что она хотела — это найти способ умереть. Нам с родителями приходилось её постоянно контролировать — она была трудным ребёнком.