Гай Хейли - Бойня титанов

Безупречная стратегия. Но Сангвиний искал возможность буквального обезглавливания врага, чтобы это увидели все. Во время стремительного спуска он зажал Копье Телесто под левой рукой и запустил энергетический импульс. Каким образом оружие генерировало эти выбросы, никто не знал. Это был продукт высшей технологии, реликвия славных дней, и в нынешнем измельчавшем веке мало что могло устоять перед его мощью.

В том месте, где энергетический заряд ударил в голову титана, образовалось круглое отверстие, аккуратное, словно при трепанации черепа. Сплав керамита с пласталью, ячеистый пластбетон и слой адамантия исчезли одновременно. Пробоина казалась слишком узкой для тела примарха, но он свел крылья над головой, так что кончики перьев соприкоснулись, а ноги просунул в игольное ушко отверстия. С момента прыжка до попадания на командную палубу прошло не больше двух секунд — слишком мало, чтобы экипаж успел отреагировать.

Золотые подошвы звонко стукнули по настилу палубы. Их звон еще не затих, а Сангвиний уже начал двигаться, освобождая путь для пятерых своих сынов. Модераты успели лишь вздрогнуть, сидя на своих командных тронах. Неокоры вытаращили глаза на внезапно явившийся аватар возмездия.

Первым, что вполне объяснимо, отреагировал принцепс. Он вскочил из-за сложного пульта весь в паутине осязательной системы. Его глазницы были напрямую подключены к ощущениям титана, но все же он видел.

— Уничтожьте его! — закричал принцепс, и боевой горн титана своим ревом озвучил его испуг.

Командная целла «Императора» намного превосходила тесные помещения экипажа в других машинах. У нее было много общего с капитанским мостиком звездолета, хотя ее архитектура имела признаки религиозности, отсутствующие в Имперской Армии. Это был не только командный пункт, но и храм во славу живого Бога-Машины, украшенный светящимися полукибернетическими черепами «Machina Opus». Но их оскверняли начертанное на лбах око Хоруса и нечестивые восьмиугольные символы Хаоса, хотя и выполненные с большим искусством, однако привносящие грубость, лишающую командную палубу ее характерного значения.

Из сторожевых ниш по периметру зала выскочили мирмидоны в черной броне Темного Механикума. Они с бесстрашной целеустремленностью бросились на примарха. Их опасное оружие, предназначенное для ближнего боя, окутывал ореол расщепляющего поля. Стрелковое орудие Механикума было настолько мощным, что не годилось для применения в этом священном помещении.

Мирмидонами называли техножрецов-воинов, посвящавших свои жизни Богу-Машине посредством боевых действий. У них имелось по четыре и даже по шесть рук. Их мозг и оставшиеся органы защищали пластины брони толщиной в несколько сантиметров. У каждого за плечами имелось не меньше столетия практики и терабайты боевых программ, загруженных в разум. Для защиты этого самого важного объекта отбирались лучшие воины, и они были вполне способны противостоять Сангвинарной Гвардии.

Между двумя противоборствующими силами завязалась отчаянная битва. Болтерные снаряды свистели в воздухе и взрывались на бронированных стенах. Расщепляющие поля ревели при столкновении. Модераты пытались управлять машиной, несмотря на развернувшуюся вокруг них схватку. Принцепс выкрикивал проклятия. Из открывшейся двери на Кровавых Ангелов бросились техностражи с урановыми карабинами и волкитами. Упал один Гвардеец, затем второй. С другой стороны были убиты четыре мирмидона. Модерат-рулевой рухнул на свой пульт с раной в спине от случайного попадания. Сервиторы в нишах дергались от ударов. Движения богомашины стали беспорядочными.

— Примарх, убейте примарха! — кричали жрецы.

Сангвиний выпрямился во весь рост. Он отбросил видимость простого смертного и показался лжепророкам Бога-Машины во всем своем ужасающем могуществе.

— Я умру не сегодня! — прокричал он.

Карминовым клинком он рассек надвое мирмидона, развернулся, ударом крыльев сбил с ног второго, поднял Копье Телесто, прицелился и выстрелил. Конус энергетического импульса пронесся над Гвардейцем, бившимся с двумя мирмидонами. Он уцелел. Излучение копья никогда не причинило бы вреда ни одному из Кровавых Ангелов, и Гвардеец даже не покачнулся, зато мирмидоны разлетелись в пыль. Импульс задел и принцепса, уничтожив его.

Модераты, лишившись главного узла нейронной архитектуры, ощутили на себе всю мощь души «Императора». И завыли.

Сангвиний превратился в живой золотой вихрь. Его клинки вращались и падали, никого не оставляя в живых. Техностражи были частично перебиты, остальных оттеснили назад, за дверь. Мирмидоны погибли. Гигантский титан неуверенно ковылял, кренясь то в одну, то в другую сторону, и вместе с ним качалась командная палуба, расшвыривая во все стороны обломки техники и тела убитых.

— Заканчивайте! — приказал Сангвиний, в одиночку сдерживая натиск гарнизона машины за дверью.

Из пяти Сангвинарных Гвардейцев, пришедших вместе с ним, в целле остались только двое. Они отложили оружие и отстегнули от пояса мелта-бомбы. У каждого имелось лишь по одному заряду, но воины умело вычислили самые уязвимые точки в командной системе машины и разместили там взрывчатку.

Модераты продолжали выть, не переводя дыхание. Из их глазниц вырвалось пламя, и тела задергались, словно под действием мощного электрического разряда. Из каждого угла доносился рев тревожных сирен. В глубине богомашины слышались испуганные вопли.

— Уходим! — приказал Сангвиний.

Не прекращая изничтожать подбегавших к двери скитариев, он направил копье назад и выбил один из огромных иллюминаторов, служивших глазами богомашины.

Снаружи ворвались звуки битвы между титанами. Целла заполнилась пылью, дымом и запахом гари.

— Уходите, мои сыны, уходите!

Двое Гвардейцев подбежали к разбитому окну, на ходу включая прыжковые ранцы. Через мгновение они расправили металлические крылья и вылетели.

Сангвиний попятился от двери, убивая устремившихся следом людей-машин. Ярость, вызванная осквернением их храма, была так велика, что они без колебаний расставались со своими жизнями.

Шаг за шагом он двигался по качающейся палубе, работая копьем и мечом, и каждое точно рассчитанное движение оружия несло смерть. Гнев, сравнимый только с яростью Ангрона, бушевал в его теле, придавая еще больше силы всем ударам, ускоряя и без того сверхъестественные рефлексы примарха.

Титан, пошатываясь, бродил по кругу, а в реве его боевых горнов слышалась боль модератов.

Пал последний техностраж. Обратный отсчет на мелта-зарядах близился к нулевой отметке.

Сангвиний шагнул к пролому в иллюминаторе. Прежде чем прыгнуть, он оглянулся на изувеченные тела и бьющихся в своих путах модератов.