Илья Крымов - Песнь копья

Стащив с ложа расшитое золотом зелёное покрывало, он швырнул его на балконе и решил, что ночь проведёт, слушая музыку ветра в листве. Однако стоило Эгорхану расстегнуть пояс с ножнами, упали и перчатки, некогда заткнутые за него. Лишь отточенный рефлекс позволил заметить нечто выкатившееся из правой и не дать этому упасть с балкона. Убрав с находки сапог, эльф поднял кольцо, завёрнутое в многократно перекрученный лист бумаги. Потребовалось аккуратно развернуть его, чтобы на ладони оказалось изделие, блестевшее сотнями треугольных граней. Кольцо было целиком выточенное из зелёного обсидиана. На бумаге читались слова:

«Когда иные оставят тебя, мы будем рядом. Когда ты призовёшь нас, мы придём. Когда ты падёшь жертвой предательства, мы укажем тебе путь возмездия. Потеряв сей дар, ты потеряешь свою родину, Эгорхан Ойнлих, береги его.

Дом Ворона смотрит на тебя».

Когда призванные Бельфагрон и Саутамар вошли, Великий Сорокопут стоял возле напольной жаровни. Они замерли, ожидая приказов своего повелителя и отца, но тот не спешил, стоял спиной.

— Что вы знаете, — раздалось тихое, — о доме Ворона?

Братья были удивлены, переглянулись, обменявшись беззвучными словами.

— То же, что и ты, повелитель. Страшная сказка для детей, об эльфах, которые якобы предались Тьме и свили гнездо в самых непроходимых чащах. «Будешь плохо себя вести, — Вороны заберут тебя и отрежут уши, сам станешь Вороном».

— Страшная сказка, — повторил Эгорхан Ойнлих, задумчиво глядя в ночь, — для непослушных детей. Не помню, чтобы я чем-то подобным вас пугал в детстве.

Братья вновь переглянулись.

— Эта страшилка появилась при нашей жизни, повелитель. Мы ведь старше самой Тьмы. Намного.

— И то верно… — Они не видели, как в его глазах отражалось мерцание пламени и отсветы на зелёных гранях кольца. — Тьма поглощает?

Последние слова были сказаны едва слышным шёпотом и даже острый слух эльфов не позволил различить их.

— Вот что, сыны, я желаю знать всё об этом пресловутом воре, которого убил сегодня. Хочу знать, куда королевская стража уволокла его труп и что с ним сделала. Вообще-то, я хочу получить это тело. Сообщите всем нашим соглядатаем в столице, всем, на кого можно положиться.

Некоторое время царила тишина.

— …Как прикажешь, повелитель. Что-нибудь ещё?

— Нет. Завтра будет насыщенный день и я хочу немного отдохнуть.

Поняв, что объяснений не последует, Бельфагрон и Саутамар удалились, оставив Эгорхана Ойнлиха наедине с его сомнениями и любопытством. Древний эльф же продолжал разглядывать игру пламени на гранях обсидианового кольца, чувствуя, как постепенно уходил из тела гнёт вечности [5] Хроническая усталость, которую испытывали древние эльфы; неспособность по-настоящему выспаться или почувствовать былую лёгкость в теле. . Какое то было странное и приятное чувство.

***

На следующий день, когда пришла пора, Сорокопуты отправились на вершину башни Созерцания, самой высокой из башен королевского дворца, что выступала из кроны ясеня и являлась наивысшей точкой Лонтиля. Там находилась зала большого совета, — круглая комната, накрытая полусферическим потолком. Тот состоял из зачарованного стекла и всегда показывал ночные небеса, мириады звёзд на нём.

В приглушённом свете десятки эльфов с разных концов Лонтиля занимали места на трибунах. Они были знатью, правителями уделов, предводителями высокородных семейств, главами воинских братств, чародейских лож и друидических кругов. Через них принятые на совете решения начнут претворятся в жизнь, когда всё закончится.

У дальней стены на возвышении зиждился сдвоенный трон, — два узких и жёстких сиденья, выращенных чарами из переплетённых побегов ясеня. Ниже, во внутреннем круге зала располагалось несколько тронов каменных, предназначавшихся главам Крылатых домов, а также владыкам Сокрытых княжеств Элд а нэ, — младшим сыновьям королевской четы.

Эгорхан занял свой и вспомнил все прошлые разы, когда восседал на этом троне, почувствовал его жёсткость, холодность камня. И верно, ведь власть — это тяжёлая и неудобная ноша, а правитель не имеет права наслаждаться ею. Другие тоже заняли свои места и теперь рассматривали друг друга в нежном свете бабочек.

Сладкоголосый Соловей Ультави о р Симет и л, утончённый и красивый эльф, никогда не расстававшийся с лирой, которую привёз из Далии; белоснежное виденье с диадемой трёхцветных фиалок, обрамлявших чело. В бытность рабом сей юный старик являлся столь прекрасным музыкантом и певцом, что услаждал игрой слух хозяев, — ублюдков илув а ри, попутно передавая рабам ценную информацию из верхов старого общества. О том свидетельствовала татуировка на его левой щеке, проглядывавшая сквозь слои пудры. Доброжелательный, но хитрый, коллекционер чужих секретов, мастер мягкого, но смертельно опасного давления, интриган, воспитатель соглядатаев и наушников.

Одинокий Буревестник Дриом а р Гельтавинд а ль, вечно хмурый эльф с обветренным лицом, облачённый в простые одежды серого и синего цветов. Из всех присутствовавших именно его облик являл больше всего зримых признаков старости: седину в чёрных волосах, морщинки в уголках глаз и рта. Сухой, неулыбчивый молчаливый, Дриомар старался не выходить на большую землю без необходимости, чувствуя себя живым только на побережье или в море. Будучи рабом, он сотни лет добывал рыбу и сражался с чудовищами глубин за свою жизнь, но обретя свободу стал командовать самым сильным флотом Лонтиля.

Алчная Сорока Алг а лия Д а йнавейн, увешанная драгоценностями до такой степени, что ещё немного и наряд её стал бы воплощением безвкусия. Прекрасная, вечно юная госпожа с рыжими волосами и глазами-топазами, — редкое сочетание. В прошлом наложница илувари, теперь она контролировала торговлю, а также добычу сырья и производство половины всех товаров Лонтиля. После смерти его первой жены она попыталась соблазнить Эгорхана, желая родить его ребёнка, — не для Великого Сорокопута, а для себя, с какими-то лишь ей понятными мотивами. Алгалия не преуспела. Даже если бы вдовец к тому времени оставил траур, он никогда не прикоснулся бы к женщине, служившей подстилкой ублюдкам илувари. О том и сказал ей прямо, чем вызвал к себе вечную ненависть.

Звёздный Филин Гильдарион Алтуан, первый в очереди претендент на Рогатую Корону. В нём больше чем в братьях отразилась наследственность венценосного отца, — особая стать, рост, крепость костяка и мышц. В схватке на мечах равных себе Вечный Принц не знал, а в искусстве чар уступал лишь родителям. Его нрав был прост и прям, чуждый интригам Гильдарион всегда соблюдал строгий кодекс чести, не марал уст ложью и в гневе был подобен урагану. Молодой, рождённый после исхода из Далии, он основал самый маленький, но очень могущественным дом, куда отбирал лишь эльфов подобных ему, — прекрасных воинов с сильным даром к волшебству. Уже много веков разные благородные семьи лелеяли надежду породниться с ним, предлагая принцу дочерей, но тот неизменно обрубал такие инициативы. Говорили, бездоказательно, правда, что сердце высокого эльфа навсегда принадлежало гениальной художнице Тауми э ль из дома Соловья… и её брату-близнецу Аполли о ну, чей голос погружал слушателей в царство нежной эйфории.