Владимир Сухинин - Не зная отдыха и сна

Утром Лианора вела себя так, будто ничего не произошло. На расспросы Рабе, пребывающей в образе снежной эльфарки, отвечала спокойно, как обычно: мол, спала хорошо, и сны ей не виделись.

Встревоженная демоница понимала, что кто-то подчинил дворфу и использует ту во сне. Но кого она хотела убить? Ее, как снежную принцессу, или кого другого? И это она решила выяснить. По сути, ей было все равно, кого убьет дворфа. Для нее — демоницы преисподней — люди были лишь кормом, но заклятие, наложенное молодым хозяином, связывало ее волю и заставляло оберегать близких ему людей.

На следующую ночь она караулила Лию возле ее дверей. Ровно в полночь двери спальни Лианоры открылись, и из них вышла дворфа в одной ночной сорочке с арбалетом в руках. Она шла неспешно, с закрытыми глазами, но очень уверенно. Прошла мимо замершей Рабе и повернула вновь в господский коридор.

Рабе двинулась следом. От возбуждения кончик хвоста ее подрагивал и случайно задел стену, вдоль которой кралась демоница. Еле слышный звук привлек внимание дворфы. Она остановилась и, не открывая глаз, повернулась. Повела лицом из стороны в сторону и вдруг остановилась напротив Рабе. Демоница замерла с поднятой ногой и боялась пошевелиться. Она почувствовала сильный страх. Казалось, на нее смотрело через Лианору какое-то могущественное существо. И ей было понятно, что оно способно без труда раздавить демоницу как муху. Ее сердце даже перестало стучать. Время шло, и напряжение возрастало. Рабе уже проклинала себя за свою настойчивость и готовилась проститься с жизнью. Капли пота потекли по лбу, предательски щекоча кожу. Хотелось почесаться, но она не смела пошевелиться.

Наконец дворфа медленно отвернулась и пошла дальше. А Рабе тихо выдохнула, опустила ногу и, приходя в себя, постояла пару мгновений. Затем пошла более осторожно за управительницей. Она поняла, что нашла Чапая. Он вселился в дворфу.

Осторожно ставя ноги на пол, Рабе старалась не стучать копытами. Она шла следом за дворфой, а та подошла к двери комнаты Чернушки и остановилась. Дворфа стояла без движения около ридки. Рабе тоже не двигалась. Она даже не знала, что ей предпринять. Наконец Лианора поставила самострел у своих ног, прислонив его к стене, и из-за пазухи достала масленку, осторожно смазала петли и вновь спрятала масленку на груди. Нагнулась за самострелом, и дальше Рабе ждать не стала. Стремительный прыжок произошел одновременно с поднятием самострела. Но удар хвоста пришелся раньше, чем Лианора смогла выстрелить. Дворфа обмякла и стала валиться на пол. Рабе осторожно подняла тело, подхватила самострел и поспешила в комнату дворфы. Она поняла, что целью Чапая является не снежная эльфара, а чернокожая красавица. У той тоже было много тайн. Откуда она? Где ее нашел хозяин, почему спрятал у себя в замке? Этого не знал никто. Но, видимо, она кому-то была нужна, и нужна мертвой. Но как этот мелкий пакостник Чапай мог забрать дворфу в подчинение, Рабе не понимала. И Чапай ли это?..

Она уже почти дошла до комнаты управительницы, как неожиданно с горящей свечой в руках им навстречу вышла служанка Лии. Девушка замерла с открытым ртом, и Рабе ничего не оставалось, как бросить тело дворфы на пол и выстрелить из арбалета. Болт вошел девушке в грудь, и та, отброшенная сильным ударом выстрела, отлетела к стене и, не закрывая удивленных глаз, сползла на пол. Она еще была жива, но Рабе не дала ей просто так умереть. Она выпила ее душу и, услышав шум в коридоре, чертыхаясь, подхватила сразу два тела и потащила в спальню дворфы. Она еле успела в последний момент вернуться и забрать арбалет. Быстро запихнула под кровать тело девушки и положила на постель дворфу. Затем под кровать залезла сама. В коридоре напротив дверей раздался топот стражи. Затем послышался негромкий стук. Следом несмелый вопрос:

— Госпожа Лианора… У вас все в порядке?

Лия мирно спала и тихонько посапывала. Стража потопталась у дверей и ушла. Шаги затихли.

Рабе за ногу вытащила тело служанки и, мысленно проклиная ту за ночные бдения, взгромоздила ее себе на плечо. Осторожно выглянула за дверь и, стараясь не цокать копытами, потащила тело в подвал. Рабе уже знала потайные ходы в замке и, отодвинув деревянную фигуру старика в длинной хламиде, протиснулась в образовавшуюся узкую щель. Ей ничего не оставалось, как скинуть тело в вентиляционную шахту.

От сожранной души девушки она была слегка пьяна. Покачиваясь, демоница вернулась тем же путем обратно и, зайдя к себе в комнату, позабыв даже поменять форму, буквально упала на свою постель. Последней ее мыслью было, что все надо рассказать хозяину.

Утром она проснулась от шума. Быстро приняла форму снежной эльфарки и дождалась служанки с тазом и водой для умывания.

Молодая служанка по имени Рондина, поливая ей на руки воду из кувшина, рассказала последние новости. Пропала служанка Мата. У порога комнаты управительницы обнаружили следы крови. Не иначе завелся злой домовой, что пожирает девушек. Рабе слушала ее трескотню вполуха и думала о своем. Теперь бдительность стражи усилится, жаль, что пришлось наследить. И как быть дальше?

Этим же утром в замок, к ее огромному облегчению, прибыл и сам молодой хозяин.

Как всегда (это уже вошло в привычку), я появился в двух лигах от замка. Рядом со мной совершенно спокойно, словно они родились и выросли на этой планете, шли мои «инопланетяне» — аристократ Жюль, сын лейера, и его новый телохранитель тире оруженосец, огромный по любым меркам Морган по прозвищу Адвокат. Пакет программ, инсталлированный на установленную им социальную нейросеть, давал им обширные знания и навыки для выживания в новой среде.

— Это и есть ваш замок, милорд? — осведомился Жюль.

— Да. Он и есть… — договорить я не успел.

Открылись ворота, и оттуда выскочили всадники. Они галопом помчались к нам, и вскоре до нас донеслись звуки сигнальной трубы. Противные, визгливые, такие, что мертвого поднимут.

Морган вышел вперед, заслонил нас собой и вытащил молекулярный меч, что в его руках смотрелся как ножик.

— Морган, это встречают милорда, — поспешил предупредить громилу Жюль. — Не вздумай махать своим мечом и отойди мне за спину.

Подскакавшие всадники во главе с Черридаром — начальником стражи моего замка, лихо подняли коней на дыбы, останавливая их на полном скаку. Затем Черридар ловко спрыгнул с коня и преклонил колено.

— Добро пожаловать, ваша милость, — радостно проговорил он. — Примите моего коня.

Это была ритуальная фраза. Он знал, что я не приму его коня и пройду до замка пешком, но как вассал обязан был предложить.

Вся жизнь аристократа определена кучей условностей, нарушить которые означает совершить наказуемое преступление. И одно из самых страшных преступлений против аристократа — выказать неуважение ему. За этим следует публичная порка простолюдина или его смерть. Или вызов на дуэль, если неуважение проявил другой аристократ. Черридар был приглашен мной вместе с другими нехейцами в дружину. Да и вся замковая дружина состояла в основном из моих соплеменников. Теперь уже моих…