Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

Он настолько расслабился, что даже позволил себе некоторые вольности, о которых и помыслить раньше не мог на рабочем месте: расстегнул ворот рубашки и чуть-чуть ослабил узел галстука.

От отчета он оторвался только для того, чтобы сходить к торговому автомату за чашкой кофе. Кое-где одежда была еще немного влажной, но проникший было в душу неприятный холодок испарился без следа.

Возвращаясь с чашкой кофе обратно в кабинет, он в конце коридора, на пересечении с другим, заметил бродягу.

Глядя прямо перед собой, не обращая никакого внимания на Гарри, грязный верзила вышагивал целеустремленно и размашисто, словно явился в Центр по каким-то своим неотложным делам. Еще мгновение — и он исчез за углом.

Ускорив шаг, чтобы посмотреть, куда именно тот направился, и стараясь не пролить кофе, Гарри пытался уверить себя, что это был другой человек. В чем-то, несомненно, он походил на его знакомца, остальное же довершили воображение и растрепанные нервы.

Но доводы эти и ему самому казались неубедительными.

Человек в конце коридора был того же роста, что и его «Немезида», с теми же медвежьими ухватками, огромным бочкообразным туловищем, с той же копной грязных волос и всклокоченной бородой. Длинный черный плащ ниспадал с плеч, подобно мантии, и было в его походке что-то царственное, делавшее его похожим на древнего пророка, мистически перенесенного из библейских времен в наш век.

Дойдя до места пересечения коридоров, Гарри резко сбавил шаг и сморщился от ужалившего руку пролитого горячего кофе. Повернул голову в ту сторону, куда исчез бродяга. В коридоре находились только Боб Уонг и Луи Янси, сотрудники отдела шерифа Оранского округа, временно откомандированные для работы в Центре. Оба что-то внимательно рассматривали в раскрытой перед ними папке.

Гарри бросился к ним:

— Куда он подевался?

Оба недоуменно уставились на него, а Боб Уонг спросил:

— Кто?

— Кусок дерьма в черном плаще, бродяга.

Полицейские озадаченно вертели головами. Наконец Янси переспросил:

— Бродяга?

— Ну ладно, не заметили, но запах-то? Наверняка учуяли!

— Вот прямо только что? — снова спросил Уонг.

— Ну да, секунду тому назад.

— Здесь никто не проходил, — убежденно заявил Янси.

Гарри чувствовал, что они говорят правду, а не разыгрывают его. И тем не менее у него возникло непреодолимое желание один за другим тщательно осмотреть все кабинеты в этой части коридора.

Сдержался же он потому, что они и так уже с нескрываемым любопытством поглядывали на него. И было на что посмотреть — волосы спутаны, глаза бешеные, лицо белое как мел.

Мысль, что он выглядит как пугало, была невыносимой. Всю жизнь Гарри стремился к строгой умеренности, четкому распорядку, умению владеть собой.

Он нехотя вернулся в кабинет. Из верхнего ящика стола достал пробковую подставку, положил ее на пресс-папье и только тогда поставил на нее чашку с пролитым кофе.

В нижнем ящике бюро для хранения документов у него всегда лежал рулон бумажных полотенец и аэрозольный освежитель воздуха. Оторвав несколько полотенец, он тщательно вытер ими руки, затем чашку.

С удовлетворением отметил про себя, что руки не дрожат.

Что бы ни случилось, он сумеет в конце концов во всем разобраться и принять надлежащие меры. Выйти победителем из любой трудной ситуации. Так было всегда. И так всегда будет. Главное — не терять головы. Остальное — дело техники.

Сделал несколько медленных, глубоких вдохов и выдохов. Обеими ладонями пригладил на голове волосы.

Низкое свинцовое небо, загородив собой солнце, укутало землю мрачным полусветом. Было только чуть больше пяти пополудни, а день уже уступил место ранним сумеркам.

Гарри включил верхний свет.

С минуту или две постоял у запотевшего окна, глядя, как снаружи неистово хлещет дождь, низвергая тонны воды на автостоянку внизу. Не слышно было раскатов грома, не сверкала молния, а потяжелевший, набрякший от воды воздух накрепко прижал к земле ветер, и в потоках отвесно падающей с неба воды чувствовалась какая-то напряженная, тропическая сила, суровая безжалостность, воскрешавшая в памяти древние мифы, повествующие о Божьей каре, ковчегах и исчезнувших под бурными водами целых материках.

Восстановив толику душевного равновесия, он вернулся к своему рабочему месту и сел за компьютер. Уже собравшись было вызвать из памяти машины таблицу, которую ранее решил заполнить после того, как напьется кофе, вдруг обнаружил, что на экране, на котором ничего не должно было быть, мерцает надпись.

В его отсутствие кто-то без его ведома попользовался компьютером. Надпись, состоявшая из одного слова, гласила: «Тик-так».

Время уже подходило к шести, когда Конни Галливер на одной из машин патрульной полицейской службы Лагуна-Бич приехала в Центр с места преступления. Весьма раздраженная манерами репортеров, особенно злясь и брюзжа по поводу репортера местного телевидения, окрестившего их соответственно «Летучим Голландцем» и «Летучей Голландкой» по причинам, понятным, естественно, только ему одному, скорее всего, по аналогии с летучими мышами, стаями носившимися по чердаку, где они пришили Джеймса Ордегарда, и еще, видимо, потому что погоня за убийцей изобиловала неожиданными поворотами. Телевизионщики часто грешат отсутствием здравого смысла и доказательности в тех вещах, которые утверждают с голубого экрана или демонстрируют на нем. Новости для них — не род коммунальных услуг, основанный на священном праве личной неприкосновенности, а своеобразное шоу, представление, и чем оно ярче, необычней и витиеватей, тем лучше, а фактами и цифрами в такого рода представлении можно и пренебречь. Конни, казалось, должна бы уже давно привыкнуть и смириться с таким положением дел, она же, едва переступив порог кабинета и вся дрожа от негодования, обрушила на голову бедного Гарри потоки обличительной речи.

К моменту ее прибытия он уже почти закончил составлять отчет и последние полчаса, ожидая ее приезда, просто тянул время. Он решил рассказать ей про бродягу с кроваво-красными глазами, отчасти потому, что она была партнером по работе и ему претило утаивать что-либо от напарника. У них с Рикки Эстефаном никогда не было тайн друг от друга, и поэтому он первым делом поехал именно к нему, а не в Центр, а еще и потому, что высоко ценил его проницательность и советы. Конни также должна была знать о бродяге, независимо от того, исходила ли угроза от реального человека или он был плодом его воспаленного воображения.

Если эта грязная, вонючая свинья и впрямь ему привиделась, то самый лучший способ развеять бред — это рассказать о нем кому-либо еще. И тогда бродяга, быть может, безвозвратно исчезнет из его жизни.