Марик Лернер - Все не так, как кажется [litres]

Вздохнул и набрал очередной номер, накормив монетоприемник очередной порцией мелочи. Хорошо, что заранее набил полный карман. Мужской голос нечто промяукал на замечательном китайском.

– Bonjour de Moscou, mon cher ami de mon jeune frère [26] Привет из Москвы от младшего брата, мой дорогой друг ( фр. ). , – произнес я в ответ на правильном французском.

– Москва? – переспросил растерянно житель здешнего Шанхая уже на государственном языке. – Куда вы обратились? Кто вы?

– Да, мы тут в России проживаем и на русском разговариваем. И если ты не позовешь дядюшку Ли Пэна через секунду для разговора с почтительным младшим братом, твой хозяин отрежет тебе уши.

Угроза была намеренной. Пусть попробует возмутиться. Тогда реально настучу главе триады. Благоразумно стерпел. Правда, телефон излишне хороший, и звук доносится прекрасно. В короткой фразе мелькнуло «фаньгуйцзы». Если я китайского не знаю, это не означает, что не отличу заморских чертей от ло фань – белых чертей. Хотя вроде бы это все одно и то же, просто диалекты разные. Первый пекинский, второй шанхайский. В смысле настоящий, а не российский. Все же я в порту вырос, и китайцев на кораблях хватало, пусть и был я далек от этих реалий. Будешь всерьез пинать, станут прекрасно работать, но любви к европейцам это им не добавляет. Обычно они всех называют «лаовай», то есть приехавший извне, но это странно звучит, когда сам мигрант. Потому за границей чаще употребляют иные выражения.

Не через секунду, но через минуту в трубке раздался знакомый голос.

– Прошу извинить моего помощника, на этот номер обычно обращаются близкие люди.

Явно подразумевались китайцы. Рылом не вышел в круг друзей входить. И очень сомневаюсь, что среди соратников попадаются европейцы. Мелкие шестерки разве. У них все на родственных связях построено. А наши российские бандиты – натуральные интернационалисты, за исключением кавказцев. У Артемовских или фартовых на запись в паспорте, разрез глаз и цвет кожи не смотрят. Был бы человек правильный.

– Глубоко польщен. Надеюсь, номер мало кому известен.

– Не прослушивается, – твердо заверил китаец.

Сам сказал, никто за язык не тянул. Будет непонятка – его вина.

– Вы новости слушаете, уважаемый Ли Пэн?

– В нашем деле иначе никак.

– Не важно, что болтают, наши договоренности остаются прежними. И в качестве жеста доброй воли – записывайте.

Продиктовал из записной книжки необходимые данные, включая возможное количество охраны. Вчера записал по приказу Лео. Он как чувствовал, наговаривая кучу ближайших дел и важнейшие контакты. Машина прибывает завтра утром в составе колонны, но остальные грузовики – без надобности. В конкретном – сто с лишним кило героина. Немалый куш.

– Успеете? На авось лучше не пробовать.

– Как бог даст, – огорошил китаец и продолжил после смешка: – Я православный. При рождении крещен. Но на авось дела не делаю. Процент обычный? – тут же уточнил он деловым тоном.

– Наживаться на друзьях не в наших традициях.

– А второй этап?

– Мир принадлежит терпеливым. Можно с яростью броситься в битву, но иногда лучше посидеть на берегу реки и подождать, пока по ней проплывет труп твоего врага. Кстати, другого специалиста по определению врагов у вас нет?

Еще вчера мы передали весточку о безвременной кончине Ли Сифу с обещанием помочь родственникам в их горе.

– Увы, – сказал он после еле заметной паузы, – не так часто встречаются. Но я попробую вызвать с родины.

Скорее всего, предпочитает держать возле себя ценного сотрудника. Вполне логично при общении даже со мной.

– Интервью, как я понимаю, не будет, – уточнила Алла, когда вернулся к уныло курящей даме в кафе. Перед ней стояло уже третье блюдечко с мороженым. Если первые два она съела, то это уже растаяло без употребления. – Или можно договориться и в тюрьму пробраться? Ты же пойдешь на свиданку, возьми меня с собой.

– Почему не будет? – удивился я, кивнув Терентию Ивановичу на выход. Не от недоверия. Просто если дойдет до допроса, он сможет под присягой заявить, что был совершенно не в курсе, о чем беседа. И это будет честно. – Уже было.

– А? – Она явно растерялась.

– Ты ушла перед самым арестом и даже видела своими глазами, как врывается во двор жандармерия, бесцеремонно топча кошек и старушек. Сам Леопольд Данилов произвел очень приятное впечатление. Такой крупный, атлетически сложенный, высокий, с породистым лицом. Большинство крупных мужчин неуклюжи, а у него прекрасно развиты координация, и движется красиво.

– Он получил в девятнадцать лет второй приз на конкурсе танцевальных пар любителей. Участников было пять тысяч.

Ну надо же, чего не узнаешь от случайного человека. Почему Лео никогда об этом не вспоминал? Неужели стыдится? Все же не бандитское занятие – кренделя для зрителей выделывать.

– А вот чего ты не знаешь, – сказал я с нажимом, – что во время взрыва он был дважды ранен. Здесь и здесь, – показал пальцем. – Отчего ходить не мог и отправиться в полицию – тоже.

– Реально серьезные раны? – подалась Алла вперед.

– Средней тяжести. Жизни не угрожают, но, если бы вовремя перевязку не сделали, могли быть серьезные последствия.

– Ты сделал? – быстро спросила она.

Положительно, ей палец дать – руку откусит.

– Потому пребывание в тюрьме – невообразимая жесткость, причем не к преступнику, а к пострадавшему, – пропуская мимо ушей вопрос, закончил я. – Ему в больницу надо, а не на допрос. Все, что хотел, господин Данилов уже донес до журналистки, свершившей подвиг и разыскавшей его. Ты можешь из первых рук получить личное интервью. Естественно, не на диктофон, но разрешаю стенографировать. Мое слово – это его слово. Я отвечаю. Когда распечатаешь – покажешь, во избежание ошибок и сомнительных комментариев. Без моего утверждения ничего в газету не попадет. Такое условие.

– И как это будет выглядеть?

– Ты задаешь вопросы. Любые. Если не понравится, я улыбаюсь и говорю: «Без комментариев». И идем дальше, но прерываться и швыряться стульями, даже если спросишь о количестве незаконных детей, не стану. Кому из твоих знакомых предлагали столь выгодные условия?

– Но почему ты не хочешь говорить от своего имени? Здесь пахнет подставой.

Ну да. Предложение звучит странно. Так я не старый волк и к таким разборкам непривычен. Приходится импровизировать на ходу.

– Некоторые излишне осторожничают, чтобы не проиграть. Мы с тобой работали однажды, и я верю: лишнего болтать не станешь. Потому что это твой шанс на дальнейшее сотрудничество, и если Лео останется доволен, он умеет быть благодарным. Лучшего предложения, – помолчав, продолжил я, – может быть, ты не получишь никогда в жизни. Согласна?