Василий Криптонов - Турнир [СИ]

— Слишком сильный удар, — сказал я упрямо. — Вейж этому учил: ты — это не только то, чем ты бьёшь. Ты — это всё твоё тело, твоя душа, твой разум. Всё! Бохай вложил всего себя в кулак, это была ошибка. Но он мог ещё победить, если бы успел ударить этого недоумка локтем в затылок…

Я осёкся, потому что заметил недоумка.

Победивший борец в белом ифу прошёл доску до конца и остановился перед нами, глядя сверху вниз с издевательской улыбкой.

— Ваш недотёпа был? — спросил он. — Соболезную от всего сердца.

Парень захихикал. Не то у него началась истерика, не то отходняк, а может, отходняк спровоцировал истерику.

— Ублюдок! — заорал Фу и бросился было на борца. Повалить его было — как нефиг делать, но борец, несмотря на изменённое состояние сознания, наверное, предвидел такое поведение.

Он прыгнул, сделал в воздухе сальто и приземлился за спинами цюаньцев. Парни развернулись, готовые к драке, готовые разорвать эту тварь в клочья…

— Стоять! — рявкнул безжизненный голос, и сразу трое стражников отлепились от стены, держа оружие на изготовку.

Парни нехотя опустили руки.

— Так-то, щенки, — усмехнулся борец и отвесил нам издевательский поклон. — Надо было лучше тренироваться. А не хлебать пиво по ночам.

— Жрать такие же таблетки, как ты, да? — резко спросил я.

По лицу парня пробежала тень. Он посмотрел на меня и отвернулся. Прошёл среди борцов, провожающих его взглядами, как демона, вырвавшегося из преисподней, и хлопнул дверью.

— Имя, — холодно сообщил безжизненный голос.

Люди часто страдают оттого, что обыденность становится их кошмаром. Не дай бог им узнать, каково это, когда кошмар превращается в обыденность.

Одно за другим на мониторе появлялись имена. Один за другим борцы поднимались на перила и шли навстречу судьбе. Я понял, почему всё началось с двойного Цюаня. Ларчик открывался довольно просто: мы лучше всех сохранились. Борцов школы Цюань вышло в финал больше, чем борцов какой-либо иной школы. Организаторы всего лишь постарались более-менее равномерно распределить участников.

Я наблюдал каждый бой, пожирая взглядом сражающиеся за жизнь фигурки соперников. Из каждого боя я старался вынести какой-то урок и давал его оставшимся. Всеми силами я старался показать, что ничего не изменилось. Что все эти смерти ничего не меняют для каждого конкретного борца. Когда ты встаёшь на доску, тебе всё равно, сколько человек свалилось с неё до этого, и кем были эти люди.

И, кажется, у меня получалось. Было, с чем сравнивать. Лица, с которыми наши парни поднимались на доску, и лица, с которыми поднимались борцы других школ. И, разумеется, результаты. Цюань всё ещё был лучшим. Наши борцы выживали чаще остальных.

Я переживал за всех, но не за всех одинаково. Большинство борцов для меня так и остались безликими тенями. Я старался не обрастать близкими отношениями, и это мне, в общем, удавалось. Это было полезно — вот как раз на такой случай, или подобный. Впускаешь человека в душу — и он обязательно либо умрёт, либо предаст, забрав кусок твоей души с собой. Нужно быть крайне разборчивым и уметь ставить границы, за которые — «не влезай, убьёт».

И всё-таки я, затаив дыхание, следил за тем, как по доске идёт Ронг. Парень, которого я, вообще-то, должен бы сам хотеть убить. Ронг, Бэй, Джиан, Бохай… В нормальной жизни все они были бы моими врагами, и я не успокоился бы, пока не заставил их заплатить за опрометчивые и идиотские поступки.

Но сводить счёты в Цюане было невозможно без крайне неприятных последствий. Волей-неволей нам пришлось грести в одной лодке. А собачиться, сидя на вёслах — затея глупая и вредная. Совместное времяпрепровождение легко превращает людей в товарищей, и теперь моё сознание как будто бы раздвоилось. Одна, меньшая часть, упрямо шептала, что любой из Цюаньцев, если сорвётся и упадёт, сделает одолжение мне лично и миру в целом. А другая, которая за последние полчаса вымахала до циклопических размеров, орала: «Нет! Они должны выжить! Потому что я, чёрт побери, так сказал!».

Поединок Ронга длился около четырёх секунд. Его соперник тоже начал атаковать первым. Он был шире в плечах и очевидно сильнее, сделал ставку на блицкриг, проигнорировав этап «прощупывания» соперника. Поплатился.

Такого от Ронга я не ожидал. Он фактически соскользнул с доски, оттолкнувшись ногой. Использовал и энергию удара соперника. Ронг наполовину перепрыгнул, наполовину перекатился через борца, приземлился у него за спиной и, не оглядываясь, лягнул его под коленку.

Ронг пошёл дальше, немного рисуясь, чуть более беспечно, чем было бы разумным. А его соперник в красном ифу, вопя, полетел вниз, на кровавое кладбище неудачников.

Наверное, в голове у Ронга в этот момент звучали фанфары. Он не просто победил. Он плюнул в лицо Нианзу, с его таблетками, и остался жив. Наверное, в его представлении весь клан Чжоу сейчас смотрел на этого смелого парня, скрежеща зубами от бессильной ярости пополам с уважением.

Увы, если на ком-то и было сосредоточено пристальное внимание господина Нианзу, так это на мне. Если это действительно Кузнецов, то я, прямо скажем, разочарован. Он — во взрослом теле. Он — избранный духом, и дураку понятно, что изрядную часть жизни провёл в тренировках. При всём при этом — не отважиться выйти со мной один на один? Подменные таблетки, бредовые испытания, неуклюжие подставы. Или он так сильно боится проявить излишний интерес к одному из учеников? Но кого может бояться исполняющий обязанности главы клана? Совета клана? Да что этот совет сделает, если Нианзу убьёт никому не нужного ученика?! Ему разве что пальцем погрозят, да перейдут спокойно к следующим пунктам повестки дня.

— Так… — Я облизнул губы. — Какую ошибку допустил Ронг?

Ронг в этот момент как раз спрыгнул с той стороны доски и скрылся в темноте лоджии.

На меня смотрели в недоумении. Бэй, Джиан, Фу, Ханг и Генгис — все, кто остался. Прочие либо прошли, либо погибли.

— Он же победил! — воскликнул Бэй.

— И что, типа, победителей не судят? — посмотрел я на него. — Клан и не будет судить. А я — буду. И когда увижу Ронга снова — первым делом врежу по морде. Он забыл вообще всё, о чём я говорил. А если бы нога соскользнула? Если бы тот парень не упал, а развернулся и врезал ему в затылок? А?

Раньше я старался воодушевить борцов. Но теперь, посмотрев на выступление Ронга, они чересчур воодушевились, и мне нужно было охладить их пыл. Потому что если все они начнут исполнять на доске такие номера, результат не заставит себя ждать.

Ронг всё же был молодцом. Это была именно та ситуация, когда нужно было принять мгновенное решение. Он увидел возможность и воспользовался ею. И не буду я бить ему морду, конечно. Только вот обучение строится не на примере лучших — лучшие всегда нарушают правила — а на примере средних. Не существует «школы героев». Герой — это путь одиночки.