Василий Криптонов - Турнир [СИ]

Двое стражников стояли, как им казалось, достаточно далеко друг от друга, чтобы не являть собой одну мишень. И всё же «доской» снесло обоих. Она впечатала их в стену.

А если можно так, то можно и…

Я вытянул руку. Автомат, выпавший у одного из этих двоих, дрогнул. Стражник медленно потянулся к нему. Я сделал нетерпеливое движение пальцами, и автомат перескочил через весь зал ко мне в руку. Тут же пришлось прыгать в сторону, уходя с линии огня. В падении я прицелился и выстрелил. Ещё одно зеркальное стекло взорвалось.

Оставалось двое активных, и остальные — те, которых нужно было добить после. Эти двое оказались рядом с дверью, когда она отворилась. В этот миг я как раз упал на бок и мгновение не мог вмешаться — обзор мне заслонил стол.

Вскочив, я увидел Линга — этого учителя-неудачника школы Шенгли, потерявшего всех своих учеников. Может, учителем он был и паршивым, но как боец — вызывал уважение. Ситуацию оценил сразу. Первого стражника ошеломил ударом в стекло, одну руку положил сверху на его автомат и с силой пригнул. Одновременно ударил ногой цевьё автомата второго стражника. Ствол прыгнул вверх и изрешетил пулями потолок.

Линг быстро вырвал оружие у первого и прикладом расколотил ему стекло шлема. Не задерживаясь, повернулся ко второму. Стрелять он почему-то не стал, стволом автомата, будто холодным оружием, ударил по стволу, отбил автомат к стене. Пинком отшвырнул стражника. Я взял его на мушку и прикончил, загнав пулю в стекло.

Очередь. Из груди Линга ударили фонтанчики крови. Я резко повернулся, увидел на полу одного из тех, что снёс «доской». Выстрелил — готов.

Линг тяжело обрушился на пол. Я двинулся к нему. Стонали и визжали оставшиеся в живых. Те, которым я перебил ноги, те, кого лишил лиц и глаз. Влево, три выстрела, один за другим. Вправо — ещё три. Влево, вправо… Когда я отбросил опустевший автомат и присел рядом с Лингом, уже никто не кричал. Только Линг дышал, громко и хрипло, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Нахрена? — только и спросил я.

Даже беглого взгляда на ранения хватило, чтобы понять: всё. Даже если прямо здесь и сейчас окажется рота первоклассных врачей, что вряд ли. Вряд ли клан хоть пальцем о палец ударит ради посредственного учителя. Жизни тут не сказать, чтобы очень ценили.

— Пом… мочь, — выдал Линг.

— Я не смогу тебе помочь.

— Те… бе…

— Лучше бы ты себе помог, Линг, — вздохнул я.

Он пытался ещё что-то говорить, его губы шевелились, но по телу уже пробежала смертная судорога. Я знал, как это бывает, и поспешил сказать:

— Спасибо.

Губы замерли, глаза незряче смотрели в потолок. Я опустил Лингу веки. Огляделся.

Трупы лежали смирно, однако из коридора через приоткрытую дверь доносился топот. Сюда нёсся целый табун, и вряд ли это бригада врачей и санитаров, спешащих оказать мне первую помощь, помазав зелёнкой ссадины.

Я поднялся на ноги. Оставаться здесь было нельзя. Оружия полно, но я даже не успею разобраться, что заряжено, а что нет. И вечно везти не будет. Я не так самонадеян, чтобы приписать эту победу лишь своим несравненным талантам. Частично повезло, частично сработал эффект неожиданности. Но откатом после использования техник может накрыть с минуты на минуту, и тогда я превращусь в лёгкую добычу. Мёртвую добычу.

Выйти из зала можно было двумя способами: через дверь и через лоджию. Дверь отпадала сразу. Оставалась лоджия. И — единственная надежда на то, что уважаемые зрители не поймут, если парня, на которого была поставлена куча денег, пристрелят у них на глазах. Что бы ни творилось за кулисами, у шоу — свои законы.

Шоу должно продолжаться.

Я побежал. В тот миг, когда переступил границу лоджии, дверь за спиной распахнулась, ударилась о стену.

— Стоять! Ни с места!

Но выстрелов не было. Подозреваю, что Нианзу дал распоряжение: не позволить мне выйти на лоджию. Не показать никому, что здесь что-то нечисто.

Я наступил на ногу, а потом — на плечо трупу, который так и висел на перилах. Шаг — и вот я на доске. Ещё один шаг — и я осознал это полностью.

Взгляд заметался, дыхание сбилось, по телу пробежала дрожь.

Слева и справа — бездна, смерть. Ветер, который кажется таким лёгким и незаметным, пока стоишь на безопасной лоджии, превратился в ураган. Ифу трепетало, будто парус. Ветер перебирал и нетерпеливо дёргал волосы, отросшие за полгода.

Упасть было бы так легко. И столько проблем испарилось бы разом. Упасть, осознать, что больше ни одно твоё движение ничего не изменит, и — расслабиться, улыбнуться смерти…

Я вспомнил Ниу в подаренном мною платье, глядящую на своё отражение в тёмном стекле. И дыхание выровнялось.

Я вспомнил Кузнецова. Как он повернулся ко мне спиной и сказал своим шестёркам прикончить меня. И выпрямился во весь рост.

Вспомнил Вейжа с мечом в спине — и взгляд зафиксировался на соседней лоджии.

Нет уж, не подарю я вам такого счастья. Если хотите меня убить — придётся попотеть, помогать не стану.

На вновь обретших твёрдость ногах я пошёл вперёд, в единственном направлении, где ещё можно было разглядеть призрак жизни. Скользнул взглядом по окнам — ярко освещённым, живым. Там всё ещё стояли люди и смотрели, смотрели на меня жадными до зрелищ глазами.

Сквозь ветер и увеличивающееся расстояние я услышал за спиной сухой щелчок затвора. И тут же хриплый голос:

— Не стрелять! Без команды — не стрелять.

Я скрипнул зубами. Шанс выжить испарился. Никто не собирался предоставлять его мне. Победив своего соперника, я получу пулю в спину. И чёрт его знает, сколько у меня осталось «драконьих» сил. Увы, не было перед глазами ни цифр, ни шкалы, как в компьютерной игрушке. Приходилось всецело полагаться на собственное восприятие.

Вейж говорил, что однажды я научусь понимать духа так же, как собственное тело. Так же легко буду рассчитывать силы. Но до этого мне ещё было далеко. Пока я ощущал духа, как плохо управляемого демона, живущего внутри меня. Он то и дело норовил выйти из-под контроля и наломать дров.

Впрочем, дров уже было наломано столько, что страх раскрытия можно отбросить. Теперь заботиться надо лишь о выживании.

Под ногами пробежала вибрация. Мой соперник запрыгнул на доску.

Я первым делом узнал безрукавку, потом разглядел руки, забитые татуировками.

Донг. Тот самый боец, который продемонстрировал убийство в самый первый день. Молчаливый и опасный, как неразорвавшаяся мина. Он шёл ко мне слишком быстро, учитывая то, где всё происходило, но по факту — спокойным прогулочным шагом.

Нианзу решил до последнего играть в честность. Борцов в противоположной башне, видимо, не осталось, и он выставил против меня солдата клана. Самого сильного — надеясь, что этого хватит, и не придётся стрелять в одного из фаворитов турнира на глазах у изумлённой публики.