Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Тут мы получим сколько угодно пива, — задумчиво сказал Утау.

— Да и уютных темных уголков найдется сколько хочешь, — с предвкушением сказал Рази, теребя кончик своей косы.

— Ну хватит — идею Фаун уловила, — с улыбкой остановил его Даг. Фаун подумала, что воспоминание о пирушках было ему приятно. — Может, и получится, но одно я вам скажу точно: Мари ничего не разрешит, пока не удостоверится, что кругом все чисто. — Он внимательно взглянул на кого-то поверх плеча Фаун. — Похоже, я напророчил. Сначала будет дело, а только потом потеха.

— Даг, вечно ты накаркаешь… — начал Рази.

— Ну как, вояки, отдохнули ножки? — раздался голос Мари.

Фаун повернулась и почтительно улыбнулась начальнице отряда, подошедшей к их столу. Рази уже открыл рот, но тут вмешался Даг:

— Не отвечай, Рази. Это вопрос с хитростью. Безопасно ответить на него так: «Я и сам не знаю, Мари, а почему ты спрашиваешь?»

Губы Мари дрогнули, и сладким голосом она проговорила:

— Как хорошо, что ты этим поинтересовался, Даг!

— Может, и не такой безопасный… — ухмыльнулся Утау.

— Как с ремонтом протеза? — по-прежнему обращаясь к Дагу, спросила Мари.

Даг поморщился.

— Сделают завтра к вечеру, может быть. Мне пришлось побывать в двух местах, прежде чем я нашел мастера, который согласился починить его бесплатно… или вернее, за то, что мы спасли жизнь ему, его семье, горожанам и всем жителям округи.

Утау сухо заметил:

— Ты, естественно, забыл упомянуть, что именно ты лично разделался со Злым.

Даг раздраженно отмахнулся:

— Во-первых, разделался не я. Во-вторых, никто не сделал бы этой работы в одиночку, так что горожане должны всем. Мне не следовало… никому из нас не следует клянчить.

— Так получилось, — сказала Мари, не обращая внимания на перепалку, — что на завтра имеется сидячая работа для однорукого воина. В чулане хранится сундук с записями об облавах и картами здешних окрестностей. В них нужно как следует разобраться. Обычное дело… Я хочу, чтобы кто-нибудь понимающий попытался разобраться, как этот Злой проскользнул сквозь наши заслоны, и сообразил, как заткнуть эту щель на будущее. Также мне нужен список ближайших округов, которые получали особенно мало внимания. Мы пробудем здесь несколько дней, пока раненые не поправятся, и займемся приведением в порядок снаряжения и пополнением запасов.

От этих новостей Утау и Рази повеселели.

— В то же время мы прочешем окрестности города, — продолжала Мари, — и сделаем это так, чтобы горожане видели нас за работой. — Мари подчеркнула последние слова и кивнула Дагу: — Устрой для них хорошее представление.

Тот фыркнул в ответ.

— Лучше мы предложим им вернуть вдвое больше зловредных привидений, чем было, если они недовольны нашей работой.

Рази поперхнулся пивом, которое как раз пил, и Утау услужливо, хоть и без особого успеха, заколотил его по спине.

— Ух, хотел бы я, чтобы такое было возможно! — пропыхтел Рази, отдышавшись. — Как было бы здорово хоть разок увидеть, какое выражение появится на этих глупых крестьянских рожах!

Фаун замерла на месте. Все удовольствие от веселой болтовни дозорных пропало. Даг напрягся.

Мари бросила на них обоих загадочный взгляд, но отошла, ничего не сказав. Фаун вспомнила их утренний разговор о том, что олухами бывают и крестьяне, и Стражи Озера. Вот так-то…

Рази продолжал болтать:

— Объезжать окрестности Глассфорджа — да это же каникулы! Ну да, в седле проведешь целый день, но зато спать будешь в настоящей постели. И ванну примешь! Да и еду не надо готовить, и на костре она не пригорит. Что ни говори, а в городе есть свои удовольствия!

— А ведь город построили крестьяне, — пробормотала Фаун; судя по тому, как Даг поморщился, она поняла: он ясно расслышал не произнесенное ею вслух «идиот».

Рази пожал плечами.

— Крестьяне сеют пшеницу, но кто посеял крестьян? Мы.

«Как это?» — подумала Фаун. Утау, не такой толстокожий, как Рази, бросил на Фаун взгляд и возразил:

— Ты хочешь сказать, что это сделали наши предки. Только не слишком ли большие ты приписываешь нам заслуги?

— Почему бы нам не признать свои заслуги? — буркнул Рази.

— И вину тоже? — спросил Даг. Рази поморщился.

— По-моему, мы это уже сделали. Получили по справедливости.

Даг улыбнулся, не разжимая губ, и поднялся из-за стола.

— Ох… Если мне предстоит провести завтрашний день, разбирая каракули отчетов, к тому же наверняка неполных, дам-ка я своим глазам отдых. Если все остальные так же не высыпались в последнее время, как я, то нас ждет спокойная ночка.

— Найди завтра побольше интересного в бумагах, Даг, — попросил Рази. — Чтобы работы здесь оказалось на несколько недель.

— Посмотрю, что удастся откопать.

Фаун тоже поднялась из-за стола, и Даг проводил ее до двери комнаты. Он не сделал попытки извиниться за Рази, но выражение его глаз было отсутствующим, и Фаун не понравилось ощущение, что его мысли гуляют где-то, куда ей вход закрыт. За окном густели теплые летние сумерки. Даг с подчеркнутой вежливостью пожелал Фаун доброй ночи.

На следующий день Даг поднялся на рассвете; Фаун, к его удовольствию, все еще спала. Тихо спустившись по лестнице, Даг оторвал от завтрака двоих дозорных, чтобы они отнесли сундук с бумагами в его комнату. Вскоре отчеты и карты заняли не только стол и постель, но и весь пол.

Даг слышал приглушенный скрип постели и шаги Фаун за стеной, когда девушка наконец встала и принялась одеваться. Через некоторое время Фаун осторожно заглянула в дверь, выходящую в коридор, и Даг вскочил, чтобы проводить ее в столовую. За завтраком было гораздо тише, чем накануне вечером: поодиночке или парами появлялись только последние сонные дозорные.

Поев, Фаун следом за Дагом поднялась наверх и с интересом принялась разглядывать бумаги и листы пергамента, разложенные по всей комнате.

— Могу я помочь?

Даг помнил, как быстро Фаун начинает скучать и как у нее чешутся руки, но в первую очередь он обратил внимание на невысказанное вслух «Можно мне остаться?». Он снисходительно позволил ей чинить карандаши или иногда приносить бумаги из другого угла, специально придумывая для нее занятия, — но такая работа развлекала ее и, к удовольствию Дага, держала поблизости. Фаун зачаровали карты и отчеты, и она принялась их читать, насколько могла. Дело шло медленно, и не по причине выцветших чернил или неразборчивого почерка. Утверждение Фаун, что она умеет читать, было правдой, но то, как она водила пальцем по строкам и шевелила губами, показывало, что беглости ей не хватает, возможно, из-за того, что ей не на чем было практиковаться. Однако когда Даг набросал на чистом листе бумаги таблицу, благодаря которой путаные данные отчетов становились бы понятны с первого взгляда, Фаун сразу же уловила логику этого.