Павел Корнев - Рутинер

Вспомнился рассказ Марты о скелете в шкафу Эстебана, и я недобро ухмыльнулся, сочтя этот вариант раздобыть корень мандрагоры вполне осуществимым. Но не сейчас, сейчас — бумаги.

— Мик! — окликнул я подручного. — Будь любезен, принеси кипятка.

Микаэль смерил меня пристальным взглядом, но ни о чем спрашивать не стал и спустился в таверну. Чайником он ограничиваться не стал и притащил закопченную кастрюльку. Отлил кипятка в заполненный холодной водой таз, остатками поделился со мной.

— Что рассказал маркиз? — спросил маэстро, достав помазок и бритву. — У сеньора Ранита вчера был такой вид, будто геморрой обострился.

Я начал отмерять в кастрюльку разные травы и попутно ввел в курс дела маэстро Салазара. Тот слушал молча, лишь когда избавился от жесткой щетины и вытер лицо полотенцем, хмуро спросил:

— И ты ему поверил?

— Святые небеса! — страдальчески поморщился я. — Хотел бы я счесть это бредом сумасшедшего, но нет — поверил. Вся эта истерия с солнцепоклонниками играет на руку императору, а репутация у маркиза такова, что в случае разоблачения его сделали бы козлом отпущения без малейшего труда.

— Ну да, ну да, — покивал маэстро Салазар. — Но ты ведь понимаешь, что вице-канцлер этого так не оставит и попытается начать свою игру?

— Было бы странно, если б он не попробовал, — вздохнул я. — В любом случае Молот взял время на раздумье, встречаюсь с ним завтра.

— Знаешь, Филипп, — задумчиво пробормотал Микаэль, — не думал, что когда-нибудь это скажу, но попытайся разобраться с заданием кардинала. Сдается мне, в скором времени нам не помешает убежище на том берегу реки.

— Не каркай!

— Не помешает — не помешает! — повторил бретер, предупредил: — Если понадоблюсь, буду внизу, — и вышел за дверь.

А я наклонил кастрюльку и наполнил кружку настоем, постаравшись не напустить в нее травы, сделал осторожный глоток и с тяжким вздохом распустил узел бечевки. Увы и ах, но замечание Микаэля было отнюдь не лишено смысла. По всему выходило, что империя вступала в эпоху перемен, и едва ли они несли простому люду спокойствие и процветание, ибо, как известно, всякое действие неизбежно встречает противодействие, и светлейшему государю точно не удастся добиться своего, не отправив перед тем недовольных на плаху.

Впрочем, скудность моих представлений о целях и мотивах светлейшего государя низводила любой анализ ситуации до уровня гадания на кофейной гуще, посему я бросил это неблагодарное занятие и принялся разбирать принесенные посланцем кардинала бумаги, к превеликому сожалению, по большей части для моих целей совершенно бесполезные.

В основе своей это были копии свидетельских показаний, протоколов осмотра бывших святых мест и служебные записи из канцелярий епископов, на чьих землях приключились столь невероятные и противоестественные метаморфозы. Работа агентами Канцелярии высшего провидения была проведена просто колоссальная, но единственное, что я мог почерпнуть из этих бумаг, — это даты и кое-какие подробности произошедшего.

Как и сказал кардинал Роган, за последний месяц святости лишились три места, все — в нескольких днях пути от столицы. Первое несчастье приключилось с лесной поляной, прозванной местными кметами Ясным лугом, и особого ажиотажа это событие не вызвало. Слишком далеко то место находилось от оживленных путей, туда и паломники никогда не заглядывали, за исключением некоторого числа жителей окрестных деревень. Но вот при пещере святого Витольда был обустроен одноименный монастырь, и его настоятель не пустил ситуацию на самотек, а дошел до самого епископа. Но время было потеряно, и никаких следов ритуала присланным для ведения следствия каноникам обнаружить не удалось.

Другое дело — Зарьина пустынь! Слишком большой известностью пользовалось это место, его потеря не только пробивала изрядную брешь в казне архиепископа Миенского, но и была чревата таким уроном репутации, после которого только и остается, что уйти в отшельники. Да еще на неизбежных слухах о близящемся конце света непременно начнут как грибы после дождя плодиться секты, и все закончится бунтами и погромами, разоренными деревнями и сожженными церквями. Именно по этой причине и предпринимались беспрецедентные меры, дабы удержать случившееся в тайне, а попутно — не только возродить святость с помощью нетленных мощей, но и разобраться в причинах случившегося. Протоколы по этому случаю были наиболее подробными из всех, а в докладных записках излагались всевозможные версии и гипотезы.

И все бы ничего, но слишком много в них оказалось пустых словес. Ответственные за ведение дела каноники будто пытались скрыть за ними тот простой факт, что и понятия не имели о причинах случившегося. Единственную зацепку сумели отыскать присланные архиепископом егеря, которые при прочесывании окрестностей монастыря наткнулись на следы некоего ритуала. Чернокнижники не сумели полностью стереть вычерченную на земле схему, поскольку почва там сплавилась до каменной твердости, и некоторую часть символов получилось восстановить, но — часть малую, впоследствии следователям не удалось составить из них ни одной полноценной формулы. Судя по брызгам крови и следам волочения по траве тела, была принесена жертва, только и это обстоятельство каноников к разгадке магического действа тоже нисколько не приблизило.

Да и меня, если уж на то пошло. Честно говоря, я весьма утомился разбирать записи, и чем дальше, тем больше по затылку растекалась ломота, предвещавшая острый приступ головной боли. Хотел даже плюнуть на все и спуститься в таверну позавтракать, но тут пошли листы с описаниями обрывочных элементов ритуала и попытками восстановить их взаимосвязь, поэтому решил досмотреть бумаги до конца.

В основе схемы лежал круг диаметром в полдюжины шагов, привязки к осям север — юг и восток — запад установить не удалось, как не получилось обнаружить символов, характерных для формул обращения к запределью. По факту, при таких условиях не мог быть проведен ни один известный науке ритуал осквернения, но я с выводами на этот счет торопиться не стал и продолжил изучать заполненные фрагментами схемы листы.

Потом зажмурился и попытался мысленно воспроизвести в голове общий рисунок, но сразу понял, что ничего из этой затеи не выйдет. Слишком сложная и кропотливая была проведена чернокнижником подготовительная работа, слишком много элементов оказалось безвозвратно потеряно, да и уцелевшие откровенно не сочетались между собой. Кресты, треугольники, звезды с разным количеством лучей, свастики, руны, цифры и тайные символы служили направляющими для потоков силы и своеобразной шпаргалкой для заклинателя, но мне ни о чем не говорили, схема не вырисовывалась.