Павел Корнев - Рутинер

По крайней мере, изначальной логики ее построения заметить так и не удалось. Наверное, стоило бы обратиться к учебникам и справочникам, да только каноники точно привлекли к расследованию лучших специалистов. Не с моим багажом знаний было пытаться преуспеть там, где потерпели неудачу — или как минимум не добились быстрого успеха — зубры ритуалистики.

В самом низу стопки обнаружились выписки из реестра Сияющих Чертогов о святых реликвиях, подпадавших под данное мной описание, их отложил в сторону. В животе сосало все противней, и я растопил камин, начал скармливать огню один листок плотной писчей бумаги за другим. Избавился от всех протоколов и докладных, затем начал кидать в очаг зарисовки, но прежде внимательно просматривал их, уже не пытаясь сложить в общую схему, просто из желания убедиться, что не пропустил никаких зацепок.

И, как выяснилось некоторое время спустя, — пропустил. Взгляд вдруг зацепился за восьмилучевую свастику, и та показалась неожиданно знакомой. Сам по себе этот с немалым тщанием перенесенный на бумагу языческий символ мне ничего не говорил, озадачил характерный наклон его концов. Нечто подобное раньше видеть уже доводилось, оставалось только вспомнить, когда и где.

И — вспомнил! Только сосредоточился, и почти сразу перед мысленным взором возник янтарный шар размером чуть меньше кулака, чьи бока были сплошь исчерчены сложной вязью магических формул. А группировались они именно вокруг запавшей в память свастики!

Место силы под Стожьеном и бакалавр-чернокнижник Клаус Шеер!

Совпадение? Возможно, но отработать эту зацепку стоило, точнее — стоило выяснить, что удалось разузнать на этот счет ищейкам Кабинета бдительности.

Листок отправился в огонь, за ним последовали и остальные. Я взял со стола выписки по святым реликвиям и отправился завтракать. Микаэль в одиночестве сидел за столом у окна и с тоской глядел на покачивавшиеся за парапетом набережной мачты; рядом с ним стояли кувшин и кружка — как водится, с вином. А вот ни еды, ни даже грязной тарелки не было.

Я покачал головой и велел нести нам жареной рыбы, хлеба, сыра и еще одну кружку. Маэстро Салазар с хмурым видом проследил, как выливается из его кувшина вино, и тяжко вздохнул, но возмущаться не стал. Вместо этого спросил:

— Узнал что-нибудь полезное?

Прежде чем ответить, я сделал несколько длинных глотков и с немалым удовлетворением ощутил, как отступает головная боль.

— Есть одна небезынтересная зацепка, но еще не знаю, с какого бока к ней подступиться.

— И когда же на тебя снизойдет озарение? — с нескрываемым ехидством спросил бретер. — Снизойдет-снизойдет?

Я указал на девицу, несшую к нашему столу блюдо с жареной рыбой, и спокойно произнес:

— Сразу после завтрака.

Микаэль недовольно покрутил носом, но все же от еды отказываться не стал. Лишь проворчал:

— Какой еще завтрак? Обедать впору…

Впрочем, завтракали мы или обедали — не важно, трапеза оказалась сытной и вкусной, после нее меня потянуло в сонливость, но я поддаваться той не стал и выудил из-за обшлага камзола листки с выписками из реестра святых реликвий Сияющих Чертогов. Микаэль воспользовался моментом и вылил остатки вина себе в кружку.

— Не увлекайся, — попросил я и углубился в чтение.

Всего под данное мной описание подошло четыре — а точнее, даже пять! — несших на себе святость драгоценных камня. При этом бусину святой Изольды, выточенную из зеленого аметиста, я отмел сразу: это была именно бусина, да к тому же она хранилась в женском монастыре в далекой Гиарнии. Хризолитовый шар Джерома-чудотворца, напротив, был несколько больше камня в серьге Сильвио де ла Веги и совершенно точно пребывал в сокровищнице Сияющих Чертогов, поэтому принимать его в расчет тоже не стал.

Три оставшиеся реликвии вполне подходили и по размерам, и по основным приметам, тут пришлось внимательно вчитываться в описание.

Око святого Рихора, как именовался немалых размеров изумруд, целиком и полностью соответствовало всем заявленным мной параметрам, но при этом никоим образом не было связано ни с Майнрихтом, ни с орденом Герхарда-чудотворца. Так же, как и с Золотым Серпом или иными южными землями, выходцем из которых предположительно был де ла Вега. Эта реликвия долгое время находилась в собственности княжеского рода Саган, чьи обширные владения находились на спорных землях между Лоранией и Западной Чезией.

С некоторым разочарованием я отложил листок в сторону и взялся за следующий. И вот тут мне в кои-то веки улыбнулась удача. Обладание парными Зрачками ангела приписывалось подвижнику Гисли Благочестивому, который — сюрприз-сюрприз! — использовал их в качестве серег. Более того — хоть эти парные шпинели и хранились в кафедральном соборе Свальгрольма, но, как полагали архивисты Сияющих Чертогов, подлинной реликвией являлась только одна из них. Вторая же пропала около двух веков назад, когда во время морского сражения затонул фрегат с тогдашним королем Фирлана на борту. Что характерно — то сражение проходило с флотом Майнрихта. О-хо-хо…

Я ощутил мимолетный всплеск азарта, но сразу понял, что эта ниточка меня к де ла Веге не приведет. Ангелы небесные, да эти сведения окажутся абсолютно бесполезными даже для Кабинета бдительности! Возможно, Канцелярия высшего провидения на своих землях и смогла бы чего-то добиться, но на этом берегу Рейга окажется бессильна отыскать изворотливого южанина и она.

Вот только любая информация — это товар, и даже бесполезные сведения при некоторой сноровке вполне реально разменять на нужные в расследовании зацепки.

Я задумчиво крутанул на запястье четки, полюбовался желтым отблеском семиконечной звезды и поцеловал святой символ, соглашаясь со своими мыслями.

— Что-то нашел? — поинтересовался Микаэль.

— Нет, пустышка, — отмахнулся я, заткнув бумаги за обшлаг камзола.

— Но?

— Послужит поводом кое с кем встретиться.

Маэстро Салазар влил в себя остатки вина, вытер усы и ожидаемо уточнил:

— И с кем же?

Я не стал делать секрета из наших дальнейших планов и сказал:

— Попробую разговорить Рихарда Колингерта.

При упоминании капитана лиловых жандармов бретера явственно покоробило, и он без всякого энтузиазма спросил:

— И чем может быть полезен этот упырь?

— Идем! — Я решительно поднялся из-за стола и взял с лавки саквояж. — Расскажу по дороге.

Мое предположение о наличии определенного сходства у свастики, обнаруженной на месте проведения ритуала в Зарьиной пустыни, и символа на артефакте бакалавра Шеера маэстро Салазара нисколько не впечатлило. Его беспрестанное ворчание сменилось раздраженным сопением, но и только.