Павел Корнев - Рутинер

— Угощайтесь, сеньоры…

Вино оказалось очень даже неплохим, хотя и слишком сухим, на мой вкус. Я одобрительно покивал, затем спросил:

— Причиной размолвки послужила война Лорании с Острихом, я полагаю?

Рихард рассмеялся:

— Причиной? Осада Остриха армией герцога лишь стала последней каплей. Нет, но какова наглость! Император ведь прямо требовал воздержаться от нападения!

Микаэль в несколько глотков влил в себя вино и добавил:

— Поговаривают, герцога вызвали во дворец, а он встал лагерем в Инцхатене и приезжать в Ренмель не торопится, только шлет бесконечные депеши.

— Именно так все и обстоит, — подтвердил капитан лиловых жандармов. — От ставки герцога до столицы — день пути, но он торчит на месте уже вторую седмицу и не спешит пересекать границу Виттена. Еще и наемное войско с собой притащил!

Я вздохнул:

— Мы говорили о Сильвио де ла Веге…

— Мы говорили о предполагаемом сообщнике чернокнижника! — оборвал меня Колингерт. — И этот пособник имеет в своем распоряжении реликвию, полностью подходящую под описание Ока святого Рихора. Если верить твоей справке, а, надо признать, архивистам Сияющих Чертогов в этом отношении вполне можно доверять, Око находится в собственности рода Саган, глава которого тесно связан с герцогом Лоранийским. С одной стороны — опальный герцог, с другой — убийца, заговорщик и чернокнижник. Не самый сильный компромат, но на грядущих переговорах сгодится и такой. Понимаете, к чему я веду, вон Черен?

— Говорите уже прямо! — досадливо поморщился я.

— Все просто. Сейчас мне доставят информацию по семейству Саган, мы подберем наиболее подходящую персоналию, и вы оба под присягой укажете, что этот человек как две капли воды походит на столь насолившего вам Сеньора де ла Вегу. Не сопите так грозно, это все во благо империи!

Я нахмурился и скрестил на груди руки:

— Повесят за лжесвидетельство нас тоже во благо империи?

Капитан Колингерт только отмахнулся:

— Никто не станет доводить дело до суда! Показания лишь пополнят колоду светлейшего государя на грядущих переговорах. Не станут козырем, не льстите себе, просто позволят при необходимости оказать дополнительное давление.

— Князь Саган — вассал герцога Лоранийского, — заметил Микаэль. — Судить его родичей должно в Лорании. И результат разбирательства предрешен заранее.

— Не все столь однозначно, — покачал головой Рихард. — Не стоит забывать, что Хольтзениг — спорная провинция, на которую также претендует Западная Чезия. Это обстоятельство, или, как выражаются сутяги и крючкотворы, правовая коллизия, позволит императору передать дело на рассмотрение в Верховный трибунал. Он для того и создавался, если уж на то пошло.

Я невольно поморщился, и капитан рассмеялся:

— Да, вон Черен! Угодить в жернова правосудия — это очень неприятно даже для родовитых особ, не говоря уже о мелких сошках вроде тебя. Но не беспокойся, в обмен на нужные показания барон аус Барген осадит излишне ретивых клерков. Поверь, у Кабинета бдительности длинные руки!

В это обстоятельство я как раз верил безоговорочно, а вот в долгую память своего собеседника — нисколько, поэтому предупредил:

— Мне понадобятся гарантии.

Рихард кивнул:

— За этим дело не станет, — и принялся откупоривать следующую бутылку вина.

Вестовой вернулся, когда вино уже подошло к концу и Микаэль с нескрываемым интересом посматривал то на капитана, то на прикрытые дверцы бара. Но Рихард счел свой хозяйский долг исполненным и откупоривать новую бутылку не спешил. А вот толстенную папку он распахнул с отнюдь не приличествующей человеку его положения поспешностью и сразу разложил-расстелил на столе простыню склеенного из нескольких частей листа с генеалогическим древом княжеского рода Саган. То сплошь пестрело линиями родственных связей, а также совсем уж мелкими пометками с указанием годов рождения, смерти, наград и титулов.

— Нынешний князь, — указал капитан на один из кружков. — Все его сыновья и племянники на виду, да и староваты они, пожалуй. Сколько на вид было тому южанину?

— Лет тридцать, — предположил я.

Рихард Колингерт азартно потер друг об друга ладонями и склонился над листом.

— Отлично! Сосредоточимся на внуках. Не раз доводилось слышать, что их любят больше собственных детей.

Маэстро Салазар поднялся с диванчика, подошел к столу и спросил:

— А что с реликвией? Она находится в распоряжении самого князя или кого-то из его отпрысков? Для весомости обвинения нужно выбрать правильную ветвь рода.

Хозяин кабинета задумчиво хмыкнул, оставил в покое генеалогическое древо и зарылся в бумаги, чтобы вскоре недовольно скривиться, будто от надкушенного лимона.

— Око святого Рихора в качестве приданого досталось старшей сестре нынешнего князя, которая вышла замуж за графа Басалара из Барги. — Капитан выругался. — Проклятье! Внучатый племянник — это, как говорят кметы, седьмая вода на киселе. Да еще какие-то Басалары из Барги! Хотя… в Лаваре каждый второй принял ересь скопидомства, наверное, так даже лучше…

— И южная кровь, — напомнил я. — Даже особо менять показания не придется!

— И это тоже, — кивнул Колингерт и крикнул: — Густав! — А когда в приоткрывшуюся дверь заглянул вестовой, распорядился: — Тащи все, что есть на Басаларов из Барги! И вот, отнеси донесение секретарю его милости.

Я с любопытством уточнил:

— У вас собственный архив?

— Нет, общий с Кабинетом бдительности. Их здание через дорогу.

И точно — мне припомнился крытый переход на уровне третьего этажа, перекинувшийся к соседнему дому. А капитан тем временем поднялся из-за стола, смерил нас пристальным взглядом и вновь распахнул бар.

— Сопьешься так с вами, сеньоры… — проворчал он, доставая очередную бутылку. — Но за удачу не грех и выпить!

Вот только фортуна неспроста слывет ветреной особой — вино капитана ей по вкусу не пришлось, и принесенное вестовым генеалогическое древо семейства Басалар оказалось куда более куцым, да еще и обрывалось россыпью черных пометок. Мертв, мертв, мертв…

Маэстро Салазар присмотрелся к датам и понимающе кивнул:

— Вспышка черной смерти сорокового года, тогда в Барге умер каждый третий. Только не вижу отметки, что эта линия прекратила свое существование и титул перешел родне.

Рихард Колингерт шумно выдохнул и постучал по одному из имен:

— Род не прервался. Розаура Басалар, которая приходится князю Сагану племянницей, вышла замуж за некоего Питера ван дер Колена из… Лейгдорфа.

Я даже вином подавился от неожиданности.

— А вот и связь с Майнрихтом! — выдал, откашлявшись. — И позиции герхардианцев сильны как раз в южных провинциях королевства. С недавних пор Лейгдорф и вовсе находится под их протекторатом, как мне говорили!