Александр Михайловский - Низвержение Зверя

Перемоторивать под турбовинтовые двигатели стремительно устаревающие Пе-8 не имело смысла, поскольку тяга одного турбовинтового АЛ-1 вчетверо превышает тягу исходных для этого самолета поршневых двигателей АМ-35 – такой перегрузки конструкция самолета просто не вынесет. Поэтому в июне сорок второго, после первых успешных стендовых испытаний нового двигателя, товарищ Сталин вызвал к себе трех ведущих конструкторов «тяжелобомбардировочного» направления: Туполева, Петлякова и Мясищева – и поставил им задачу: в течение одного года необходимо сконструировать дальний тяжелый бомбардировщик нового типа, приспособленный для крупносерийного производства. Вот вам генеральный куратор товарищ Берия, вот вам главный консультант генерал Хмелев, вот вам конструктор двигателя Архип Люлька. А теперь приступайте к работе, строевым шагом и с песней.

И еще, товарищи конструкторы: не кивайте на то, что за этот год война должна закончиться и надобность в этом самолете отпадет. В дальнейшем на базе этого бомбардировщика должен быть сконструирован скоростной дальний пассажирский самолет, совпадающий с бомбардировщиком во всем, кроме пассажирского салона. Такая машина в послевоенных условиях понадобится советскому гражданскому воздушному флоту для того, чтобы связать огромную страну, раскинувшуюся от Атлантики до Тихого океана, целой сетью воздушных трасс. И еще: Советскому Союзу в кратчайшие сроки необходима одна модель самолета, а не три, поэтому на первом, чисто теоретическом этапе работы, КБ должны соперничать, а потом, после выработки общей результирующей – уже сотрудничать.

Правда, не все сразу получилось гладко. В самом начале совместной работы (как и в нашей истории с самолетом ТУ-95) заерепенился товарищ Туполев. Мол, он не будет проектировать самолет со стреловидным крылом большого удлинения, ибо этот тип крыльев совершенно не изучен, и так далее. Но с Берией не поспоришь, тем более что рассчитать такие крылья по заданным параметрам взялась конструкторская группа Мясищева, который как раз и был фанатом «стреловидки». В итоге то, что получилось у объединенного КБ (в дальнейшем, набравшись опыта, конструкторам предстояло снова действовать порознь) больше всего напоминало гибрид Ту-4 (в девичестве Б-29) и Ту-95. Бомбовая нагрузка от пяти тонн с полетом на полную дальность, до десяти тонн при работе с коротким плечом. Скорость полета крейсерская – семьсот пятьдесят километров час (не угонится ни один поршневой истребитель), максимальная (с ракетными ускорителями или со снижением) – до девятисот километров час. Оборонительное вооружение – четыре телеуправляемые спаренные башни, вооруженные пушками Б-20, минимально нарушающие аэродинамику самолета.

Машина, что сейчас стояла на аэродроме Модлин, была втором предсерийным экземпляром. Ее сняли с завершающего этапа испытаний, потому что только этот самолет был способен поднять в воздух и доставить к цели специально сконструированную сверхзвуковую корректируемую противобункерную бомбу весом в восемь с половиной тонн, снаряженную взрывчатой смесью повышенной бризантности. Сейчас ее длинное темно-серое тело, уже подвешенное на электрозамках в бомбоотсеке, украшала сделанная белой краской надпись: «Адольфу Гитлеру лично в руки. От всего благодарного человечества». Вести бомбардировщик к цели предстояло экипажу испытателей из КБ, за одним малым исключением. В кресле второго пилота будет находиться командующий советской стратегической авиацией генерал-лейтенант Голованов, который сейчас стоял у приставной лестницы, ведущей в подфюзеляжный люк, торопливо докуривая американскую сигарету и наблюдая за тем, как закрываются створки бомболюка.

Вот щелкнули замки – и доверенный пилот Сталина, испытывающий острый предпобедный синдром, сказав самому себе: «Пора!», отбросил в стороны окурок и полез по лестнице в кабину. Вот солдатики БАО вытащили из-под огромных колес тормозные колодки; громко хлопнул стартер первого двигателя, и с протяжным высоким гулом, от которого у присутствующих заложило уши, большие соосные винты начали стремительно раскручиваться в противоположных направлениях. Минуту спустя экипаж запустил второй двигатель, потом третий и четвертый. Сидя на своем месте в кабине, генерал Голованов доложил по команде, что спецмашина со спецбомбой на борту готова к взлету. Впрочем, это был лишь завершающий шаг, своего рода последняя точка. Прочие участники операции «Воздушный парад» – все четыре авиакорпуса ОСНАЗ, две бомбардировочные дивизии РВГК (Ту-2К [41]), а также 81-я бомбардировочная авиадивизия (Пе-8) советской стратегической авиации – с разных сторон уже входили в воздушное пространство агонизирующего Третьего Рейха.

14 августа 1943 года. 18:35. Третий Рейх, Воздушное пространство над Берлином.

В связи с отсутствие сколь-нибудь систематических налетов советской авиации на германскую столицу ПВО Берлина к концу лета сорок третьего года оказалась изрядно разукомплектована. Часть ахт-ахтов сняли из состава зенитных батарей и отправили на многочисленные фронты в качестве последнего средства противотанковой обороны. Другие орудия были установлены на железнодорожные платформы и перемещены в окрестности других особо важных объектов, в основном заводов синтетического бензина. Такая же судьба постигла и предназначенные для борьбы с тяжелыми высотными бомбардировщиками монструозные 128-миллиметровые двуствольные установки ФЛАК-40. Непосредственно в Берлине имелось всего шесть четырехорудийных батарей, расположенных на городских окраинах. О зенитных башнях, широко известных в нашей реальности, речи даже не шло. При отсутствии массовых налетов англо-американской авиации нужды в этих огромных сооружениях так и не возникло. К тому же год был не сорок пятый, а сорок третий, и весь цемент, который могла еще дать германская промышленность, уходил на строительство кольцевых рубежей обороны вокруг столицы Третьего рейха. Впрочем, эта деятельность тоже находилась еще в самом начале: часть сооружений находилась в процессе постройки, а часть только-только была размечена на местности.

Кроме всего прочего, самолеты особой эскадры, используя оборудование воздушной разведки из двадцать первого века, досконально картографировали Берлин и его окрестности, в том числе полностью вскрыли систему ПВО. Советским военачальникам, планировавшим операцию «Воздушный парад», было достоверно известно расположение каждого германского радара, каждой зенитной батареи – от монструозных ФЛАК-40 до счетверенных мелкокалиберных скорострелок «фирлинг». Поэтому первыми в берлинском небе появились не пикировщики и тяжелые бомбардировщики, а многочисленные, как разъяренные осы, истребители и штурмовики-ганшипы. Что могут сделать расчеты зенитных монстров, способные сбить огромный стратегический бомбардировщик на двенадцатикилометровой высоте, если их позиции, а также позиции прикрывающих их фирлингов атакуют десятки, если не сотни краснозвездных самолетов, поливающих все живое из пушек и дьявольски метко запускающих сотни реактивных снарядов, начиненных в том числе и адским «сталинским киселем»?