Виталий Заяц - Планета супербарона Кетсинга [litres]

– Если есть на борту аптечка, буду суперблагодарен, особенно за пенталгин…

Назавтра он не мог вспомнить, чем же закончилось дело с аптечкой. Кажется, осьминог помогал подняться на койке, давал пить из короткого широкого стакана. Приснилось? Наверное. Воку не раз случалось видеть реалистичные сны по мотивам актуальных событий.

Утром самочувствие ощутимо улучшилось. Не до той степени, чтобы хотелось вскочить на коня и скакать по просторам планеты, но ноги передвигать удавалось без усилий. Кстати, конь – вообще не точка отсчета, скакать Воку не хотелось никогда.

Спрут сидел в своем кресле на палубе, вновь превратившейся в рубку или салон. После стольких дней общения высокопарным слогом так и подмывало обращаться к нему «ваше осьминожество». Кстати, сколько у кожаного пришельца щупалец, посчитать не получалось, Вок в очередной раз попытался это сделать, но опять сдался – много, пучок. Вместо обращения начал с вопроса, мучившего болью весь вчерашний день:

– А с чего вы взяли, что я умею ездить на квадроцикле?

– А вы таки не умеете? – расстроился осьминог. – Вот незадача! И как вы все-таки добрались? Мне казалось – простейшая техника для вашего уровня цивилизации. Я таки посещал одну планету, там каменный век и никто не учится лошадью управлять, залезают сверху и едут.

Издевается! Возмущение, замешанное на всех травмах и неурядицах, поднялось из глубин души, в голову полез список косяков, допущенных благодушным осьминогом.

– Не нравится мне это. Постоянно что-нибудь не так. – Вок поворошил память в поисках подходящего примера. – Вы в курсе, что к нам разбойники ломились? Еле отбиться удалось. Вот если бы в мой сундук посторонние залезли? Те же разбойники, например? Шанс у них имелся не маленький, да и пробивались они именно к сундуку с деньгами. Спалились бы вы сразу со своим планшетом, который там, на дне установлен.

– Ну, што вы мне говорите! – воскликнул спрут. – Ничего бы таки никто не включил.

– Это почему же? – возмутился Вок. – Я тоже ничего не нажимал, само включилось.

– Ну да, ну да, а камеры с распознаванием лица на Земле еще не изобрели, – то ли сыронизировал, то ли согласился спрут.

Возмущение сразу улеглось – опять прокололся. Может, и с остальным так же? Полезли ведь солдаты на стены, когда странствующих монахов заметили. А он? Графское достоинство не позволило.

– Да, про камеру я не подумал, – нехотя согласился Вок и, неожиданно для самого себя, сообразил: – Так, наверное, у вас камер везде понатыкано, микрофонов? Подглядываете, подслушиваете.

– Именно, дорогой граф де ла Коста, подглядываем и подслушиваем. Все, абсолютно все артефакты снабжены прослушкой, как это называют на Земле, и в придачу снабжены тем, что, видимо, надо называть проглядкой. Кстати, с вручением меча графу Хункелю тогда, около переправы, у вас очень хорошо получилось. После поединка этот господин таки от огорчения, наверное, уехал в соседнее королевство, и теперь он там при дворе. С вооружением, конечно, с прослушкой и проглядкой. Когда бы еще наши с вами золотые в те края добрались!

– Так, значит, золотые тоже?

– А как же, а как же! Все, абсолютно все. Но деньги хуже, они таки больше в кошельках лежат, а то и в ящиках под замками. Пользы, знаете ли, не много.

– Стоп! Получается, вы и за мной наблюдаете? – возмутился Вок.

– Вот мне делать нечего, и так все записи просмотреть не успеваю, – огрызнулся совсем не смутившийся осьминог. – Хотя, если с вами что-нибудь случится, почему и не обратить внимание? Чтобы оказать-таки помощь.

– Случилось, уже случилось. Помощь оказали? – пошел в атаку Вок. – Ночью на дом напали – ладно, на моих друзей вам плевать. Но вчера я сам, лично, практически дохлый валялся!

– А как же мопэд?

Спорить с инопланетным демагогом было невозможно, тем более когда он начинал коверкать слова. Заметив, что Вок сдался, осьминог тоже сменил тон:

– Таки отдохните, полечитесь несколько дней или сколько-таки понадобится. На рыбалку сходите, я вам удочку дам. Придете в себя, тогда и вернетесь к господину супербарону и, наверное, к принцу наведаетесь.

Какая рыбалка? Да еще в горах среди скал! Вок отродясь серьезно рыбу не ловил. Ну, разве что в детстве бегали с мальчишками на водохранилище, приносили плотвичек «кошачья радость». Кажется, осьминога даже огорчило равнодушие Вока к простым человеческим развлечениям, он засуетился:

– Вот ведь. А я таки думал, все земляне любят рыбу ловить, на генетическом уровне. Чем же вас развлечь? Может, книжки почитаете? Не стесняйтесь, таки разные издания, они в вашем распоряжении. Там внизу, в соседней комнате.

Сразу стало интересно, мелькнули мысли из той еще, детской, фантастики – вдруг здесь, на корабле, сокровищница знаний пришельцев, объяснения загадок чужих цивилизаций. Вок сослался на самочувствие, которое и вправду было неважным, и отправился вниз. Стеллажи закрывали стены каюты-читальни, места посередине хватало лишь для того же осминогова кресла. Книги, все в твердых переплетах, все достойного формата. Вок наугад взял темно-синюю с вытисненными золотом пальмами и колесным пароходом. Имя автора разобрать удалось только потому, что оно оказалось знакомым – Jules Verne, Жюль Верн. А вот название «Une ville flottante…» – даже прочитать пытаться бесполезно. Загадочный французский язык. Еще книга, еще – здесь уже и авторы непонятные. Нашлись и на английском, но толку? Школьных знаний хватило артикли в тексте опознать.

Следующая полка – фолианты. Большие, не всякий в руках удержишь. Вок плюхнулся в кресло, раскрыл, заранее догадываясь, что увидит. Нет, ошибся, никакой родной кириллицы, никакого русского в варианте пятнадцатого века. Греческий, точнее, буквы греческие, рукописные, а какой язык, можно долго предполагать. Встал, взял другой том, поменьше. Тоже греческий, но вроде бы напечатанный. Заглянул еще под несколько обложек, десятый или одиннадцатый оказался похожим на древний русский. Первых страниц не было, сплошной текст без пробелов начинался с загадочных строк «андержавегдаравсегароу» и «аземанвасильанвамовй», дальше в том же духе. Осилил полстраницы, сдался – глаза буквы разбирают, хоть и не все, но большинство, а слова не складываются. Смысл тем более не проглядывается. Не годится такое чтение для больного человека, приговоренного к наполовину постельному режиму.

Вок сидел в кресле, смотрел на бесполезные корешки, осознавал степень своей необразованности и в конце концов понял, что с самого начала не ошибся. Это то самое, про что спрут еще во время полета говорил, – библиотека Грозного. Просто царя с занятий на соревнования не снимали, а может, и сам не ленился – такое тоже случается. И по-гречески читал, и латынь знал. Вок опять схватил книгу, ту, которая на русском. Стал рассматривать, раскрывал страницы, проводил по ним ладонью, ощущая древний пергамент. Остановился. Что за бред в потоптанной странствующими монахами голове! Не те это книги, копии, клоны. С чего осьминогу в поездку оригиналы возить? Ладно, все равно интересно, только на сегодня хватит, устал. Тело опять болело по полной программе, и единственным разумным казалось забраться на койку, объявив самому себе отбой.