Виталий Заяц - Планета супербарона Кетсинга [litres]

– Наоборот, скорее наоборот. Сам-то титул тот же, не хуже и не лучше, но вот поколения осталось лишь два. Кстати, всем известно, как граф Борровс из-за этого переживает. Видите ли, у нас сохранилась древняя традиция завершительного графства, хоть в большинстве стран она давно забыта. Все ваши потомки будут графами де ла Коста, а с фамилией Борровс иначе. «Дабл-п» означает предпоследний, сын его будет сингл-графом, последним, внук никем. Завершительное графство было пожаловано на несколько поколений и вскоре подходит к концу.

– Окончательно и бесповоротно?

– Почему же. Можно получить еще сколько-нибудь колен, да и постоянное графство кому-то жалуют, – усмехнулся барон и продолжил: – Но не умеет Борровс совершать великие дела, а просто так наш принц титулы не раздает.

Вок оценил остроумие системы обратного отсчета. Действительно, много ли остается в праправнуках от заслуженного предка? А уж в черт-те каком колене! Вот только насчет своих будущих потомков брало сомнение. Не входил в планы расклад, при котором они графами бы назывались. Хотя… Перед глазами мелькнула девушка, из-за нее вся история заварилась. Интересно, скрещиваются ли земляне с местным населением? Вок мотнул головой – ну и глупости лезут, улыбнулся барону:

– Что же, оскорбим противника, выйдя пешим строем.

Барон пожал плечами, но, пожимая, взглянул с уважением – кажется, посчитал своего гостя очень отважным человеком.

Место больше всего походило на сельский стадион. Вытоптанное поле в половину футбольного, несколько деревянных скамеек, старый жердяной забор, дыры в котором вполне потянули бы в качестве ворот. Хоть афишами состязание и не анонсировалось, собралось человек десять зрителей. Бездельники какие-нибудь, считающие себя знатоками спорта. Картину дополняло послеобеденное солнце и унылый пейзаж без зелени, хоть и с кустарниками. Кусты настолько пропылились, что сами забыли о существовании зеленого хлорофилла и цвет имели грязно-серый.

Перед глазами изумленной свиты Вок покинул седло. Еще дома, у барона, решил снарядиться как можно привычнее. В рамках имеющихся возможностей, конечно. Длинный по местным меркам меч годился и в качестве шпаги, и для сабельных ударов, легкий, не сковывающий доспех, плохо ли, хорошо ли, но защитивший во время топтания странствующими монахами. Левую руку прикрывал узкий щит, в придачу Вок тащил с собой безнадежно непривычную короткую пику. Взял ее исключительно из обманных соображений, про копейный бой знал только, что острием надо тыкать во вражескую сторону.

Предпоследний граф Борровс тоже появился со свитой из шести человек, одетых в более-менее одинаковое коричневое, что серьезно отличало их от Воковых наемников, среди которых даже Маркс не щеголял цветами своего господина.

Дабл-п граф, он же предпоследний, не понял, зачем соперник покинул седло, приближаться не стал, гарцуя на другом конце поля. Выглядело это довольно комично. Зверя коротышка выбрал, будто тоже советовался с бароном. Его «лошадь потяжелее» больше всего напоминала знаменитого воронежского жеребца, грызущего рельсу. Вок хорошо помнил эту скульптуру, еще в девятом классе на спор поехал на Московский проспект, перелез ночью через забор, за который ее политкорректно запрятали, и наделал фоток со всех сторон. Ох, как он драпал от заметившего вспышки охранника!

Если бы коротышка не был так зол – а злость его была видна даже на расстоянии, – смотрелся бы он довольно потешно. На широкой, почти плоской, спине похожего на чемодан животного расположиться нормально он не мог, короткие ноги раскорячились и торчали в стороны. Позиция выглядела настолько неудобной, что казалось, предпоследний граф вынужден ехать, сидя на шпагате, даже жалко стало страдальца.

Подумалось – а почему, собственно, соперник столь несимпатичен? Тот же Женька – небольшого роста, толстоватый, напоминает ярко-рыжего Винни-Пуха, и всех обаяет. А этот – ну злыдень злыднем. Наверное, движется так – резко, раздраженно, будто все ему изрядно должны. Ну и лицо, конечно, если вблизи смотреть. Напряженное и неулыбающееся лицо у кого угодно неприязнь вызовет.

Наконец, Борровс осознал, что на лошадь карабкаться Вок не собирается, а вовсе даже оскорбляет его, графа, своей пешеходностью. Развернул суперконя и начал медленно разгоняться для таранного удара. Контрприемов у Вока не имелось, смотреть на приближающееся животное, аналог танка в средневековом исполнении, было некомфортно. Наклоненное сверху вниз копье дабл-п графа выглядело недружелюбно.

Достать противника шпагой в первом столкновении не получится. Слишком уж длины у оружия разные. А пикой – умения не хватит. Вок постарался сгруппироваться, присел, уменьшая площадь поражения. Нет, Борровс не промахнется, надо уворачиваться. Конь приближался медленно, не вихрем, как это показывают в фильмах. Движение вообще казалось заторможенной киносъемкой. Вблизи зверь совсем заслонил своего наездника, видны были только бронированная конская грудь с торчащим сбоку от нее наконечником копья и заляпанный грязью квадратный живот с прикрепленными по углам толстыми мускулистыми ногами-копытами.

Предпоследний граф оказался не виден совсем, значит, и он не видит, куда копьем тыкать. Но вот куда бить самому? В лошадь? Может, это не по правилам? Да пофигу правила! Тем более незнакомые! Вок упер свою пику обратным концом в землю и направил острие между пластин, защищавших вражескую скотину. Резко распрямил ноги, прыгнул вправо, на ту сторону, куда наезднику копье не перекинуть.

Конь проехал мимо, лишь чуть зацепив Вока задней левой. Мелочь, если не считать потери переломившейся пики. Вок вскочил на ноги, обернулся – проскакавший в конец арены коротышка выруливал для новой атаки. Ага! Незряшным оказалось копье даже при отсутствии всякого умения. Нет, конь не был ни выведен из состава сражавшихся, ни мало-мальски серьезно ранен. Но кожу на его гиппопотамьей груди поцарапать удалось, и лошадиный доспех тер как раз по больному месту. Зверь подергивался, стараясь избавиться от причиняющих неприятности железяк, и не особенно напрягался в деле послушания наезднику.

Однако коротышка сумел развернуть военную биомашину в нужном направлении и начал повторный разбег. Надо было придумывать что-то новое. Что? Как псов-рыцарей в классическом фильме на лед стаскивали? Не пойдет, там толпой наваливались, массовку взять негде. Вок опять сгруппировался, стал считать шаги коня. Прыгуны! Прыгуны в легкой атлетике разбегаются, точно отмеряя шаг, приходят нужной ногой в нужную толчковую точку. Конь – не атлет, но он и шаг не меняет, разгоняется и мерит одинаково. Шаги, считать шаги! Отодвинуться на метр назад. Чуть дальше. Нет, чуть ближе. Осталось четыре, три, один… Копыто ударило в землю там, где надо, где ожидалось. Вок прыгнул вперед, схватил конскую ногу, прижался к ней. Копье прошло над головой, даже не зацепив шлема. Вынырнуть из-под стремени удалось до того, как копыто оторвалось от земли. Теперь подпрыгнуть, обхватить голень, потом бедро коротышки. От неожиданности тот замешкался, но через мгновение бросил копье и выхватил меч. Но Вок уже обнимал противника за талию – попробуй ударь сам себя сбоку тяжелым мечом, которому требуется замах! Пока коротышка искал способ, удалось откинуться назад, стащить врага на землю. Довольный потерей руководящего звена конь ускакал в дальний конец арены.