Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 3

После этого он выпустил по четырёхкилометровому периметру сразу пять мини-дронов, гоняя их по расширяющейся спирали.

Аккуратно и тщательно прогнав стандартную серию тестов, он с удовлетворением убедился, что всё работает нормально. Ещё какое-то время на адаптацию – и можно хлопать по плечу федералов. Он свою часть работы делать готов.

Привычно принимая пять параллельных картинок, он автоматически наблюдал обстановку и ни о чём особо не задумывался. Ровно до тех пор, пока возле одного из макетов зданий, на самом краю полигона, не увидел знакомые походку и движения.

Моше резко поднял головной дрон выше, за пределы физиологической слышимости и на границу видимости. Остальным щёлкнул команду возвращения на базу. Потом активировал специальный комплекс оптики.

А ещё через четверть часа наблюдений за отдельно стоящим зданием и человеком рядом с ним, он удивлённо присвистнул. Ошибок быть не могло.

Поколебавшись с полминуты, исключительно из природной аккуратности прикидывая варианты, он всё же засунул в карман куртки пульт. После этого тщательно закрыл на всю электронку ангар, проверил личный ствол и порысил на тот край полигона.

– Объясниться случайно не хочешь? – после бега сюда, Моше сопит, как молодой носорог.

Интересно, чего он нёсся? В принципе, я его слышал и до того, как он вынырнул из-за забора и присоединился ко мне. Но я до последнего не был уверен, что именно этот старый и разбитый макет может являться предметом ещё чьего-то интереса.

– Я должен тебе что-то объяснять? – ему удалось меня удивить.

– Не должен. – Чуть сдувается он. – Но я предлагаю вначале всё же поговорить. И зацени, я мог тебе вообще выстрелить в спину. – Видя выражение моего лица, он добавляет. – Ты бы ничего не успел сделать, поверь. А мне бы за это ничего не было.

– Ты с ума сошёл? – откровенно спрашиваю то, что первым приходит в голову. – Теперь ты объяснись. Что это всё значит?

– Запросто. – Он взбегает по лестнице на третий этаж макета здания и выбрасывает из второго справа окна все мои учебные гранаты. – Дано. Пацан шестнадцати лет, обижен на некую китаянку. – Продолжает он уже внизу, сверля меня взглядом. – Эта китаянка на неопределённое время остановилась с ним в одном здании. Живёт она у знакомого этого пацана, на третьем этаже. А этот самый пацан не первый час, судя по всему, развлекается тем, что бросает учебные гранаты в окно здания для тренировок, тоже на третий этаж. Уточняем: штатно по третьему этажу используется гранатомёт или подствольник, потому что мимо небольшого створа окна вручную запросто можно промазать.

– И что? – он явно к чему-то меня подводит, но я пока не понимаю.

– Пацан не хочет оставить следов, – наступает на меня Фельзенштейн. – Поэтому не планирует идти на склад за гранатомётом. А если кто-то, старательно и вручную, учится попадать в окно третьего этажа учебной гранатой, значит, собирается он туда бросить боевую. – Назидательно делает парадоксальный вывод мой новый товарищ. – А в нашем здании, на третьем этаже живу пока только я. Ну и ЮньВэнь со мной. – Он обличительно смотрит на меня. – Вот теперь ты мне скажи, какого чёрта.

В довершение предъявы, он подходит ко мне вплотную и сгребает мою форму на груди своей огромной лапищей.

– Во бля. – Вырывается у меня. – Неожиданно. А ведь я и не подумал, что меня можно подловить таким образом… Как ты меня тут обнаружил?

– Не пизди в сторону. Отвечай на вопрос. – Он продолжает удерживать меня, прилипая вплотную.

В принципе, где-то логично. Не умеющий бить человек, стоящий вплотную, сильно не ударит. А в борьбе с его полутора центнерами моим шестидесяти килограммам вряд ли что-то светит, по чисто техническим причинам. Как ни парадоксально, против меня именно у него больше всего шансов на сверхкороткой дистанции.

– Дело в том, что твой третий этаж меня совсем не интересует. – Сообщаю ему чистую правду. – И вообще, это не твоё дело. А если ты меня сейчас не отпустишь, то очень здорово пожалеешь. Пять. Четыре. Три…

ЮньВэнь давно так не бегала.

То есть, она, конечно, могла. Но практической необходимости не выпадало давно.

Когда позвонил взъерошенный Моше, достал её из душа и потребовал срочно прибыть на один из полигонов, она отметила его не на шутку взволнованное лицо и старательно скрываемые детали кадра.

Сердце отчего-то ухнуло в пятки. Хань мгновенно запрыгнула в кигуруми (другой удобной одежды, как назло, с собой не было). После этого, по внешней лестнице, босиком, сбежала вниз и во все лопатки рванула вслед за маленьким вертолётиком, который Моше послал ей в качестве указателя.

На самом краю дальнего сектора полигона, в районе заброшенного и давно не использующегося макета здания, она обнаружила своего парня (ну да, можно уже так сказать… решение она приняла).

Тот тряс за грудки Единичку и сыпал ругательствами на языке, которого она не понимала.

Мазнув взглядом по энергетической проекции Единички, Чоу тут же заорала от забора во весь голос:

– Моше, отпусти его!

Преодолев оставшиеся двадцать метров, она винтом вкрутилась между мужиками и неожиданно сильно оттолкнула их в разные стороны.

– Он тебя может убить за секунду, если захочет, – нехотя проинформировала она Фельзенштейна, подходя к нему вплотную и обнимая его за талию.

Прижимаясь к его груди щекой.

– Что между вами случилось? – она продолжала разговаривать только с Моше, прекрасно зная Единичку и не рассчитывая, что тот вообще станет отвечать.

Следующее мгновение её изрядно удивило.

Моше замялся, как пятиклассник, пойманный на женской половине бани. А Единичка возмущённо сказал на жонг-гуо:

– Он решил, что я тебя собираюсь убить!

– Неожиданно. – Оценила она. – Пожалуйста, говори на Всеобщем?

– Ты можешь определить, правду ли я говорю? – врубил в лоб Единичка. – Даже я могу. Ты же, наверное, тем более? С твоей девятой ступенью?

– У меня чуть иная специализация, – не стала скрывать Чоу. – Мне надо держать тебя за руку.

– Держи. – Единичка, к её возмущённому удивлению, рывком оторвал её от Моше и сунул ей в ладонь свою руку.

Ладно, поругаться можно будет и потом. Хань презрительно хмыкнула и переместила пальцы на запястье, как полагалось в данном случае.

– Можешь говорить, – разрешила она Единичке.

– Моше, ты был неправ в своих подозрениях на мой счёт. – Отчеканил Алекс. – У меня и в мыслях не было двигаться в ту сторону, которую предположил ты. Мои планы ни прямо, ни косвенно не связаны с тем, чего ты испугался и в чём обвинил безосновательно меня. Чоу, подтверди?