Граниил Орлов - Фонтан [litres]

Колосов приветствовал его, отчего Виктор Сергеевич вздрогнул. Посмотрев на Ярослава тусклым, полным невыносимого страдания взглядом, он ответил:

– Здравствуй, Ярослав. Как ты?

Он предпринял слабую попытку улыбнуться. Но от этого внутри у Колосова ещё сильнее всё сжалось, он видел его перед собой – совершенно исхудавшего, с впавшими, глазами, потерявшими блеск, и лицом, на котором словно сама мучительная смерть наложила свой ужасный отпечаток. По-прежнему пытаясь настроить дыхание, он чуть не вскрикнул, и Виктор Сергеевич, не дожидаясь его ответа, произнёс:

– Мой автобус подходит, Ярослав. Был рад тебя увидеть. Прощай.

Колосов закричал:

– Виктор Сергеевич, постойте! У меня есть машина, позвольте вас подбросить. Очень прошу вас, пойдёмте со мной.

Взяв его легонько под руку, он почувствовал, что говорит дрожащим голосом, а к носу, щекоча кожу, спускаются две тонкие капли. Не дожидаясь ответа, он спросил:

– Как вы? Как Ангелина Фёдоровна? Простите меня, что так и не позвонил, и не навестил вас. Я просто не знал, как вы к этому отнесётесь.

Виктор Сергеевич нахмурился, освободился от его руки и резко ответил:

– Не стоит беспокоиться по этому поводу. Это в прошлом. Ты правильно сделал, что не напомнил о себе. Продолжай жить дальше. Прости, Ярослав, но, пожалуй, поеду на автобусе. – Посмотрев на Колосова, он резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону прибывшего транспорта.

Мгновенно среагировав, Колосов побежал к машине. Яков, словно прочитав его мысли, завёл двигатель. Когда Колосов сел на заднее сиденье, он показал следовать за удаляющимся автобусом.

Виктор Сергеевич вышел на остановке и направился в сторону онкологической больницы, Колосов понял, что с Ангелиной Фёдоровной что-то произошло. Осторожно, не привлекая внимания, он следил за ним. Выйдя из машины и ничего не объясняя Якову, он медленным шагом направился в сторону стоящего напротив больницы маленького магазинчика.

Он почувствовал, что сердце в этот момент забилось с таким бешеным темпом, что казалось, ещё несколько ударов, и Виктор Сергеевич просто услышит его рядом с собой.

Он зашёл внутрь больницы и проследовал за ним, благо повезло, что у помещения были стеклянные двери, через которые можно было видеть людей изнутри. Осторожно подойдя, немного с угла, выглядывая из-за колонны, он увидел, как Виктор Сергеевич заходит в лифт.

Колосов про себя выругался, теперь будет очень трудно определить, на каком этаже тот выйдет. Придётся осматривать каждое из отделений, а это чревато тем, что тот его обнаружит.

Оставалось попробовать узнать в регистратуре про пациентку Волкову Ангелину Фёдоровну, но никто не даст ему просто так информацию о другом человеке, находящемся на лечении в здравоохранительном учреждении, если он не является близким родственником.

С другой стороны, он подумал о том, что у него есть пусть и очень маленький, но шанс узнать про неё с помощью молодого охранника. Нужно было использовать все возможные варианты, а для этого нужны были действующие зацепки.

Колосов вошёл внутрь больницы и, подойдя к охраннику, спросил у него про радиологическое отделение, решив, что, скорее всего, у Ангелины Фёдоровны проблемы именно в этой области.

Не поднимая на него глаз, охранник кивнул в сторону лифта и лениво протянул:

– Там, на 4-м этаже…

Поблагодарив, Колосов направился в сторону лифта.

Спустя пару минут, он вышел из него. В радиологическом отделении, рядом с лимонным деревом, стоящим в большой деревянной кадке, находился стол, за которым сидела медсестра в очках с пухлым, красноватым лицом.

Не обращая на него никакого внимания, она продолжала что-то записывать в журнал.

Колосов прошёл мимо стола и направился к дверям первой палаты. Медсестра, по-прежнему не поднимая глаз, строго спросила:

– Вы к кому, молодой человек? Для посещения нужно записаться у меня в журнале.

Мельком взглянув через маленькое стеклянное окошко в двери первой палаты, он попытался найти в ней знакомую фигуру, но никого похожего на Виктора Сергеевича не увидел.

Он подошёл к столу и, достав из кармана мобильный телефон, положил его рядом с журналом и сказал:

– Я не посетитель, простой гражданин с улицы. Дело в том, что один мужчина перед тем, как зайти в вашу больницу, оставил на скамейке свой мобильный, и когда я случайно это заметил, то решил помочь ему. Но не успел его догнать, поскольку был на достаточном расстоянии. Поэтому решил пройтись с самого верхнего этажа, чтобы отыскать его и вернуть ему телефон.

Медсестра, наконец, оторвала глаза от журнала, оглядела Колосова с некоторым подозрением и спросила:

– Как был одет этот мужчина?

– Лысый мужчина, с небольшим брюшком, лет пятидесяти. Он был в белой клетчатой рубашке с еле заметными полосками и в бежевых льняных брюках.

Медсестра прервала его, резко произнеся:

– Тебе не придётся искать по другим отделениям, этот мужчина здесь. Давай мне сюда телефон, я ему передам.

На него смотрели хищные глаза со сверкающими линзами. Он резко развернулся и направился в сторону лестницы, находившейся за лифтом. Медсестра что-то крикнула, но он не услышал, открыл дверь и скрылся за ней. Пробегая по лестнице вниз, он думал лишь о том, что совершенно забыл про Марину и всё, что с ней связано. Стёр словно ластиком каждое воспоминание, как эскизы одних и тех же картин, от вида которых становилось невыносимо больно. Пропало это странное ощущение, будто бы он попал под сильный дождь, вместо капель у которого были острые иглы, проходящие вглубь тела.

Выйдя на улицу, Колосов неожиданно понял, что погода полностью изменилась. Дождь лил как из ведра, он шёл вперёд, даже не думая, куда.

Лишь повторял одно и то же:

– Мама Марины в больнице. Я должен ей помочь…

Прямо перед ним остановился уже знакомый вытянутый «Мерседес» и Яков, держа зонтик, вынырнул из него и открыл заднюю дверь.

Место для встречи Рощин выбрал весьма необычное – на берегу залива.

Как только Яков остановился, Колосов открыл дверь и обнаружил, что они приехали на нужное место.

Дождь закончился, он вышел из машины и сделал глубокий вдох. Воздух был влажным и свежим, его хотелось вкушать словно мёд, смакуя его тянувшийся густой поток, вливающийся в самую грудь. Вокруг стояли различные деревья: низенькие орешники, молодые осинки, а чуть дальше – плотные берёзы с крепкими мужскими тёмно-серыми стволами. Слышался лёгкий шорох, капли дождя скатывались с небольших веток, в одном воссоединённом звуковом сопровождении это напоминало тихий оркестр. Дополняя картину, где-то поблизости пропел соловей.

Колосов огляделся по сторонам, и у него закружилась голова. Он упал на коленки и через минуту почувствовал, как чьи-то крепкие руки обхватили его в области груди и подняли вверх. Он открыл глаза и увидел перед собой спокойное лицо Якова. Встряхнув головой, чтобы отогнать последние нотки головокружения, Колосов попросил его отпустить.