Адам Пшехшта - Адепт

– Что это, бога ради?!

– Труп одной жертвы, – мрачно ответил офицер.

– Я так понимаю, это кто-то важный.

Самарин выругался, но не стал отрицать.

– Дочь генерала Драгунова.

– Того самого Драгунова, который расправился в тысяча девятьсот пятом году с работниками в Лодзи?

– Того самого! И что? Я так понимаю, ты не поможешь?

– Помогу, конечно же, помогу, – буркнул алхимик. – Никто не должен так умирать. Однако эти символы ничего мне не говорят. Я должен подумать и полистать гримуары.

– Хорошо, я оставлю тебе эти снимки. Я даже подумал, а не показать ли их нашей кузине? С одной стороны, не следует что-то такое показывать женщине, а с другой…

– Я сам ей покажу, – сказал Рудницкий. – А насчет охраны… меня спас Матушкин. Значит, он и раньше меня охранял? Неофициально? По твоему приказу?

– Знаешь же, что не отвечу на этот вопрос.

– Ну и ладно, это тоже своего рода ответ.

Самарин пожал плечами, было не похоже, что он хочет продолжать разговор на эту тему.

– А насчет нашей кузины…

– Что?

– Кто твоя подопечная? Известно только, что маг. Могущественный маг. Она правда ничего не помнит?

– Ты знаешь столько же, сколько и я, – равнодушно ответил Рудницкий. – А в чем проблема? Она же вроде на нашей стороне.

– Вроде бы да, – скривился офицер. – Однако в ней что-то есть, что меня беспокоит. Во время того нападения она вела себя как… – Он не закончил, поскольку не смог подобрать слово.

– Но ведь это не она забила демона голыми руками, – заметил алхимик.

– Ну да, только в моем случае все понятно: я был ранен демоном в анклаве, выпил его кровь, отсюда и эта сверхъестественная сила. Жаль, что только в одной руке, а в другой нет и капельки этой силы.

– Может, анклав повлиял и на Анастасию?

– Возможно, – признал Самарин без особой убежденности. – А что с тобой? Этот шрам под глазом никак не проявляет себя?

– Нет, только меняет форму.

– Как и мой.

– Надо как-то будет проверить, не связаны ли они между собой.

– То есть? – нахмурился россиянин.

– Ну, знаешь, я имею в виду, изменение формы у одного не тянет ли за собой изменение формы у другого.

– А-а, ну тогда давай проверим прямо сейчас. Твой шрам сейчас похож на розу. Едва заметную, не то что мой.

– А что у тебя?

– Сейчас посмотрим.

Самарин снял мундир и встал перед зеркалом.

– Не знаю, – произнес он. – Как-то нечетко. То ли два бокала, то ли черт его знает что.

– Покажи, – попросил Рудницкий.

Самарин сел на стул, демонстрируя плечо.

– Ну? Что он тебе напоминает?

Вместо ответа алхимик засмеялся.

– Не хочу тебя расстраивать, дорогой граф…

– Да говори уже, болван!

– Напоминает обезьяну.

– Какую, к черту, обезьяну! Не видно ни головы, ни хвоста!

– Это потому, что ты смотришь не с той стороны. Знаешь, я видел когда-то в зоопарке мандрила. Животное так не любило публику, что иногда это демонстрировало.

– И каким же образом?

– Выставляя определенную часть тела и…

– Рудницкий! Поговорим об этом, как только выздоровеешь, – зловеще пообещал Самарин. – Я тебя… – Он замолчал, видя меняющееся выражение лица алхимика.

– Посмотри в зеркало! – приказал не своим голосом Рудницкий. – Сейчас же!

Офицер выругался: шрам менялся на глазах, и теперь он напоминал один из иероглифов, вырезанных на теле дочери Драгунова.

Рудницкий стиснул зубы и сделал шаг. Он чувствовал пульсацию в висках, ноги подгибались, словно были резиновые. От падения его спасала только трость.

– Может, уже хватит? – взмолился он.

– Еще несколько шагов, – сказала Анастасия.

– Врачи запретили мне…

– А я разрешила, – бесцеремонно перебила она. – Если что, я поддержу тебя.

– Во мне семьдесят килограммов, не справишься.

– Я должна продемонстрировать? – холодно спросила она.

Алхимик гневно засопел, но не прокомментировал и после короткого отдыха пошел дальше.

– Будет достаточно, если дойдешь до стола, – сказала Анастасия.

– Большое спасибо! Я мог бы еще сделать несколько кругов, и получить перелом в трех местах!

– Не хнычь, ничего с тобой не случится.

Рудницкий добрался до стола и со вздохом облегчения упал на стул.

– Нам надо поговорить.

– Я думал, мы уже разговариваем.

– Нужно что-то делать с этими бандитами. Иначе ты нигде не будешь в безопасности.

– А мы не можем отложить это на потом?

– Нет!

– А что я могу сделать? – со злостью выкрикнул Рудницкий. – Я не солдат и не полицейский. Я не могу их выследить и убедить, чтобы они оставили меня в покое. Ну и есть их наниматель. Даже если бы я каким-то чудом справился с ними, этот человек просто наймет других. Или нашлет на меня какого-то демона.

– Это был не демон, а гомункулус. То, что убил Сашка.

– Значит…

– Да, какой-то алхимик очень сильно тебя не любит.

– Но это абсурд! Гомункулус – это только идея, мечта.

– Точно так же, как первичная материя и трансмутация…

– Но они подробно описаны, в то время как упоминания о гомункулусах – это полный бред и ничего больше.

– Правда?

– А как же! Никто не воспринимает серьезно такого идиотизма, как сожительство с животными!

– Понятно! А можешь мне напомнить, как вы называете жителей анклава? Разве не было разговоров про животных и фауну?

Алхимик с ужасом посмотрел на девушку и сглотнул слюну.

– Но ведь Сендзивой [8] Михал Сендзивой (1566–1646) – польский алхимик и врач, проводивший алхимические опыты трансмутации. не мог вступить в контакт…

– Уверен? – перебила его Анастасия. – Может, он только повторил то, что услышал или прочитал? Это не важно, главное, он написал правду. Как там было? «С легкостью животное примет семя человека, ибо Природа едина; и тогда не Человек родится, а зверь и чудовище, поскольку семя не нашло достойного места. От такого нечеловеческого и мерзкого соединения мужа со зверем могли бы появиться разные животные, похожие на людей».

– Господи-боже, Сендзивой говорил о коровах!

– Конечно, в мифах говорится, что демоны, такие как, например, греческие эмпузы, могли принимать форму собак, коров или прекрасных женщин, – ответила Анастасия. – Ты хорошо знаешь, что такого типа произведения написаны зашифрованным языком, понятным только посвященным.

– Хочешь сказать, что какой-то адепт алхимии договорился с суккубом и массово плодит гомункулусов? Из моего опыта, правда скромного, следует, что каждая встреча с демоном-женщиной, не важно, в анклаве или за его пределами, заканчивается битвой!

– Но мы же разговариваем, несмотря на то что я – не человек. Не знаю, договорился ли твой враг с демоном или поработил его, факт остается фактом: есть только один способ вызвать к жизни гомункулуса.