Адам Пшехшта - Адепт

– То есть Ваше Величество понимает, что возможная война…

– …не будет коротким противостоянием, в результате которого генералы получат очередные медали в коллекцию? – перебил его царь. – Естественно! Только это никак не изменит ситуацию. Иногда логические аргументы должны уступать интересам монархии. Даже если их реализация может угрожать существованию самого государства…

Рудницкий беспокойно заерзал, что не прошло мимо внимания царя.

– Большая политика не сильно отличается от того, что люди делают каждый день, – заявил царь, глядя на алхимика развеселившимся взглядом. – Существуют враги, которым следует дать отпор, и друзья, о которых стоит заботиться. Любой ценой, невзирая на последствия. Иначе наше доверие и честь будут поставлены под сомнение. Вот, возьмем хотя бы вас, господин Рудницкий. Вы же понимали, что просьба о помиловании для убийц генерала Скалона не встретит моего одобрения, но все равно не колеблясь попросили. Несмотря на логику и собственные интересы.

– Я…

– Я принял решение, – снова прервал его царь. – Я помилую этих людей. Прошу передать первичную материю графу фон Шварцу, и я рассчитываю, что до возвращения в Варшаву вы навестите Алексея. Я также был бы благодарен за отправку мне в ближайшее время медикаментов, про которые мы говорили, и амулет для сына.

Рудницкий встал и поклонился без слов. Аудиенция закончена.

Рудницкий нахмурился, наблюдая за приближающейся девочкой: скромно одетая, наверное, ребенок кого-то из слуг, она ставила левую стопу с определенной осторожностью, так, словно, наступая на ногу, испытывала боль. Внезапно алхимик споткнулся на идеально ровном мраморном полу. Тихий смех свидетельствовал о том, что это не была случайность. Рудницкий заступил девочке дорогу и прямо посмотрел в голубые и подозрительно невинные глаза. Малышке было не больше двенадцати.

– И что это значит, моя госпожа? – грозно спросил он. – Кто ты?

– Меня зовут Швыбзик, – проинформировала девочка с озорной улыбкой.

– Соответствующее прозвище, – буркнул Рудницкий.

Швыбзик означало «бесенок» или «дьяволенок».

– Но я спрашиваю твое имя.

– Настя, – ответила девочка.

– А меня зовут Олаф, Олаф Арнольдович. Я – алхимик.

– Ты занимаешься магией?

– Нет, лечу людей.

– А можешь меня вылечить? У меня нога болит.

– Та, что ты мне подставила или другая? – злорадно спросил Рудницкий.

Девочка с обидой посмотрела на него.

– Другая, – буркнула она, надувая губы.

– Могу попробовать, но сначала я должен поговорить с твоей мамой.

Настя, подумав немного, кивнула.

– Я провожу тебя к ней, – предложила она. – Если не будешь на меня жаловаться…

– А что? Получишь подзатыльник?

– Нет, но мне приказали бы вышивать. Ненавижу вышивание, – призналась она. – А ты?

– Без понятия, никогда не пробовал.

– Ну да, мальчикам не нужно вышивать, – хмуро буркнула Настя. – Ну что, идем?

– Идем.

Алхимик взял девочку за руку, и они направились в глубь дворца, руководствуясь указаниями Насти.

– Теперь налево, – сказала девочка, направляясь просто на солдат, блокирующих боковые двери.

К удивлению Рудницкого, охрана без единого слова расступилась, а старший седой майор открыл перед ними двери одной из комнат.

– Анастасия Николаевна, – коротко доложил он.

В комнате сидели несколько женщин, но внимание алхимика привлекла только одна. В этот раз царица не носила диадему, но он сразу же узнал ее.

– Ваше Величество…

– Господин Рудницкий. Спасибо, что привели Анастасию. Я как раз собиралась за ней посылать. Надеюсь, она была вежливой?

Рудницкий замер: выходит он только что познакомился с княжной Анастасией? И как ее называть? Ее царское высочество? А может, по примеру майора по имени-отчеству? Может, не посадят его за это в темницу?

– Анастасия Николаевна вела себя безупречно, – заверил он. – Прошу прощения за вторжение, но княжна…

– Во дворце, кроме официальных церемоний, мы не используем титулы детей, – проинформировала царица. – Что снова придумала Анастасия?

Алхимик откашлялся, в голосе царицы появился новый тон, которого вчера не было. Какая-то неподходящая к ситуации резкость.

– Она хотела получить медицинскую помощь в связи с болью в ноге.

– Вы можете ей помочь?

– Мне сложно что-то обещать прежде, чем я обследую Ее… Анастасию Николаевну, хотя надеюсь, что да.

Девочка скрылась за быстро расставленной ширмой и через минуту появилась без чулок и ботиночек. Рудницкий попросил ее удобно разместиться на диване и приступил к осмотру.

– Hallux valgus, – после нескольких минут заявил он. – На левой ноге, довольно выраженный. Нужно подобрать соответствующую обувь и было бы неплохо, если бы Анастасия Николаевна ограничилась такими формами физической активности, которые не требуют долгого стояния или маршировки.

– Это все мы и так знаем! – раздраженно сказала царица. – Вы можете уменьшить или ликвидировать боль?

– Сейчас проверим, – ответил Рудницкий.

Алхимик вытащил из медицинской сумки стеклянную коробочку.

– Что там? – поинтересовалась девочка.

– Мазь.

– Из чего?

– Из золота.

– Из настоящего золота?

– Алхимического. А также трав и соли.

– Это какой-то новый препарат, да? – с беспокойством отозвалась царица. – Вы испытывали его раньше?

– Конечно, Ваше Величество, – заверил он.

– И с каким результатом?

– Одна из моих пациенток избавилась от ревматических болей. Болезнь была настолько запущенной, что дошло до легкой деформации суставов. После двухнедельного курса дама, про которую я говорю, отправилась на бал и несколько раз танцевала, несмотря на свой возраст.

– Это кто-то, кого я знаю?

– Я уверен, что Ваше Величество понимает, что мои пациенты ожидают от меня полной конфиденциальности…

Царица гневно поджала губы, но позволила Рудницкому нанести мазь на ногу девочки. Алхимик закончил массаж и подул на большой палец ребенка, проговаривая одновременно слово силы, после чего повторил процедуру со второй ногой.

– И как? – спросил он.

Анастасия осторожно пошевелила пальцами ног.

– Не болит! – воскликнула она. – Я…

– Это все, господин Рудницкий, – резко сказала царица. – Мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Григорий Ефимович возвращается из Петербурга. Честно говоря, я не верю ни в алхимию, ни в те нехристианские заговоры. А еще я не хочу, чтобы моими детьми занимался кто-то, чья преданность под вопросом.

Рудницкий ошарашенно заморгал: голос царицы хлестал словно бич, а черты ее лица застыли в гримасе презрения.

– Надеюсь, вы меня поняли?

– Ваше Величество выразилась абсолютно ясно, – сухо ответил алхимик.