Адам Пшехшта - Адепт

Девушка приложила два пальца ко рту и свистнула. Из соседней улицы выехала карета без каких-либо опознавательных знаков.

– Это наша карета, – заявила она. – Прошу.

Рудницкий пропустил женщину вперед и занял свое место в экипаже.

– Как я могу к вам обращаться?

– Виктория.

– Это настоящее имя или nom de guerre ?

– Это важно? Возможно, мы еще об этом поговорим, сейчас у нас есть дела поважнее. Вперед! – крикнула она кучеру.

Колеса кареты застучали по мостовой, плотно закрытые окна почти не пропускали свет, однако Рудницкий понял, что они едут в направлении моста Кербедза, а значит, в сторону Праги. Правобережная часть Варшавы не пользовалась доброй славой, даже полиция патрулировала ее без особого энтузиазма, сосредоточившись только на главных улицах. Алхимик надеялся, что место встречи выбрали именно из-за этого факта, а не из-за его личности. Иначе это бы означало прогулку в один конец…

Темноту в комнате без окон разгоняла одинокая свеча, стоящая возле кресла Рудницкого, и больше ослепляла его, чем помогала видеть. Такое же кресло, но отвернутое от алхимика, было занято Тенью. От сильного запаха восточных благовоний – Рудницкий не сомневался, что их зажгли специально, – пробивалась вонь медикаментов. Похоже, хозяин был болен.

– Я могу чем-то помочь? – первым прервал тишину Рудницкий.

– Помощь, – ответил невидимый во мраке мужчина, – конечно, добровольная, мы не будем вас ни к чему принуждать.

Рудницкий нахмурил брови – незнакомец произносил слова с трудом, хриплым шепотом, что свидетельствовало о проблемах с горлом.

– Я не вмешиваюсь в политику! – решительно заявил он.

– Уже вмешались. Без нашей помощи вы не проживете и двух недель.

– Я не понимаю…

– Правда? Кто-то хочет вас убить. Это вы заметили.

Рудницкий кивнул, только через минуту поняв, что человек, называющий себя Тенью, не может видеть его.

– Заметил, – сухо подтвердил он.

– Это могущественная организация с огромными возможностями. А вы несколько раз переходили им дорогу. Этот поединок – один из таких случаев.

– Переходил им дорогу?! Интересно, как это?

– Вы не дали вас убить, – спокойно пояснил мужчина. – Справедливо или нет, но ваши враги думают, что только вы можете помешать им захватить Варшаву. Поэтому вы станете если не первым, то одним из первых, кого они захотят нейтрализовать.

– Нейтрализовать? – яростно рявкнул алхимик. – Что за странный жаргон?

– Ну, хорошо: убить, – сказал Тень.

– А вы можете мне помочь избежать такой участи взамен на мелкую услугу…

– Именно так. Прошу понять меня правильно, вы оказали нам услугу, спасая наших людей, поэтому мы ваши должники. Информация, которую мы передали вам относительно генерала Самарина, это только первый взнос в оплату этого долга.

– Я так понимаю, будет и второй?

– Конечно. Я отправлю с вами Викторию. Она будет жить в вашем отеле и поможет его защищать, хотя я не уверен, что этого хватит.

– Интересно, что я должен буду сделать, чтобы заслужить большую благосклонность? Принести бомбу в апартаменты генерал-губернатора? А может, застрелить Самарина?

– Не несите ерунду. Если бы мы хотели убить Драгунова, вы бы нам были не нужны. Разве судьба его предшественника не доказала, что это нам под силу? А что касается Самарина, даже исключая факт, что он один из немногих россиян, позитивно относящихся к полякам, его смерть помешала бы нам. Ваш друг предсказуем, а если его заменит какой-то фанатичный поляконенавистник, все наши расчеты полетят к чертям.

– Чего вы хотите от меня? – спросил Рудницкий.

Тень минут пятнадцать объяснял ему это.

– Это невозможно, – бормотал Рудницкий. – Никто не сможет сделать что-то такое! А реакция россиян? Они за меньшее расстреливали толпу! Это безумие!

– Нет, господин Рудницкий, это шахматы, – ответил из мрака хриплый голос. – Говорят, что опытный шахматист может предсказать несколько ходов противника вперед, а я хороший шахматист…

– Это закончится безумием!

– Нет. Не закончится. Подумайте, почему Скалон должен был погибнуть? Конечно, на его совести много поляков, но в последнее время он не делал ничего, что вызвало бы такую реакцию. И мы не убиваем только потому, что можем.

– Я без малейшего понятия! – гневно воскликнул алхимик.

– Это предупреждение Драгунову и всем российским офицерам. Доказательство того, что они не останутся безнаказанными, независимо от положения. Вас не удивило, что известный своими антипольскими взглядами генерал-губернатор вдруг стал разговаривать с варшавским алхимиком? А ведь все просто, каждый хочет жить. Даже Драгунов. Это отважный человек и лояльный подданный царя, однако он знает, что его может ожидать, если он переступит границу. А мы, убив Скалона, четко очертили эту границу: если проливаешь кровь поляка, умрешь! И потому Драгунов хочет уладить ситуацию. И будет использовать силу только в крайнем случае, то есть при вооруженной атаке. Поэтому он не будет стрелять в гражданских, господин Рудницкий!

– Даже если и так, в чем я совсем не уверен, кто-то из наших энтузиастов – и…

– Мы не допустим этого, – заверил Тень. – И еще раз повторяю: мы от вас не требуем ничего, что противоречило бы вашим принципам. Если вы и будете с нами сотрудничать, то только по собственной воле.

– Какое великодушие!

Собеседник алхимика глубоко вздохнул и наконец рассмеялся.

– Скорее прагматизм, – сказал он. – У меня нет столько сил и средств, чтобы разбазаривать их, держа вас в постоянном страхе. К тому же шантаж – очень ненадежный метод.

– Я не могу сделать то, что вы от меня хотите. И у меня нет желания этого делать.

– Я понимаю, – спокойно сказал Тень. – Возможно, вы справитесь и без нашей помощи. Но если вы все же измените свое решение, Виктория знает, как с нами связаться.

Рудницкий не заметил никакого знака, но внезапно из темноты вышла девушка и схватила его за руку, выводя из комнаты.

– Едем в отель? – спросила она, когда они сели в карету.

Алхимик что-то буркнул в ответ. На мгновение он испытал искушение не пустить Викторию во дворец, однако осторожность победила. Кинжальщики доказали, что с ними стоит считаться, и не было сомнений, что приближается перелом. Кто знает, для чего может пригодиться посланница таинственной организации?

Снежинки появились из ниоткуда, чтобы на мгновение засиять в свете ближайшего фонаря, словно созданные из серебра звезды. Рудницкий сосредоточил взгляд на каменице, расположенной напротив дворца: ночь неохотно отступала перед лучами бледного зимнего солнца, из мрака появлялись все более четко видимые детали. Серело. Внезапный порыв ветра подмел крышу здания, засыпая улицу лавиной белого пуха. Ветер принес эхо далекого грома.