Адам Пшехшта - Адепт

Потурин что-то выкрикнул в небо и рассеял вокруг первичную материю. Рудницкий не понял ни слова, но каким-то образом они ассоциировались у него с трескающимися от жара камнями и пламенем, жадно пожирающим пространство. Перед Потуриным сформировалась широкая, на несколько метров, стена огня и медленно, неуверенно двинулась вперед. Алхимик нервно вытащил бутылку из штанов и склонился над возвышающимся в центре защитного круга засыпанным снегом пеньком.

А тем временем огненная стихия ускорилась, растапливая белый пух и оставляя за собой полосу остекленевшего песка. Рудницкий стиснул зубы, глядя на приближающийся с триумфальным ревом огонь. Инстинкт призывал его разбить бутылку и выставить гомункулуса против огненной смерти, чтобы остановить ее хотя бы на мгновение, продлить жизнь на несколько ударов сердца. Однако он ждал. Кричал от боли, по лицу стекали невероятно горячие слезы, но он ждал обещанного Анастасией чуда. И чудо случилось! Неожиданно из-под снега выскочил перепуганный заяц, пламя охватило его за долю секунды, выстрелило в небо и исчезло, до того как на сгоревшую землю осыпался пепел несчастного зверя.

Лицо Потурина искривила гримаса ужаса, он потянулся к притороченной к поясу сумке, но Рудницкий был быстрей. Он разбил об пень бутылку и выплюнул только одно слово: «Убить!»

Сначала показалось, что на снег упал сгусток крови, но постепенно он стал обретать человеческие формы, рос, чтобы, наконец, принять вид четырехлетнего ребенка. Ужасного, сгорбленного, с руками до колен и непропорционально большой головой. Гомункулус понесся по поляне неуклюжими, жабьими прыжками и напал на окружающий Потурина барьер. Брызнула кровь, а пронзительный, полный невыносимой муки крик гибрида почти свалил Рудницкого, однако гомункулус, несмотря ни на что, неустанно атаковал барьер.

Потурин зачерпнул из сумки черную пыль, но гомункулус был уже перед ним. Окровавленный, с опаленным, покрытым сажей телом, с кусками слезшей кожи, однако живой.

– Убить! – повторил он высоким, детским голосом.

Доведенный до отчаяния, россиянин ударил гибрида кулаком, но гомункулус нечеловечески быстрым движением избежал удара, после чего вцепился ему в горло. Когтистые руки рвали тело Потурина, и, казалось бы, хрупкие детские ручки крушили кости под аккомпанемент пронзительных криков адепта «Северного ветра». Не было сомнений, что создание играется с ним, как кот с мышью. Рудницкий вышел из круга, и его стошнило. Он старался не слушать отвратительных звуков, сопровождающих резню. Наконец опустилась тишина, и на поляну вышел бледный как смерть Самарин.

– Поединок прошел согласно всем правилам, – сказал он. – Победил Олаф Арнольдович Рудницкий.

К трупу Потурина подошли несколько офицеров вместе с медиком, под видом медицинского осмотра, они хотели проверить, не осталось ли возле трупа первичной материи. Даже ее маленькое количество могло изменить расклад сил в случае предполагаемого нападения.

Алхимик оглянулся, но нигде не заметил гибрида. По словам Анастасии, через какое-то время он вернется в реторту, что стала ему домом. Рудницкий вытер лицо снегом, чувствуя, что кто-то помогает ему подняться.

– Возвращаемся домой, – предложил Анквич.

Вопреки опасениям Рудницкого, в голосе старого мечника не было отвращения – наоборот, в нем ясно звучала новая нотка: уважение.

– Возвращаемся, – пробубнил он, позволяя довести себя до кареты. – Возвращаемся…

Алхимик не хотел ждать, пока Самарин придет в себя и начнет задавать вопросы, как он победил Потурина.

Рудницкий критически оглядел себя в витрине книжного магазина: в стекле отражался только силуэт в общих чертах, но даже тут были видны белые пятна на месте бровей. К счастью, шляпа и поднятый воротник пальто прикрывали большинство ожогов. Алхимик силой воли удержался, чтобы не подставить лицо мокрым, мягким снежинкам, понимая, что подобная демонстрация могла бы закончиться истерией женщины, проходившей рядом. Несмотря на применение мази с алхимическим золотом, он все еще выглядел, как только что оживший труп. Сильно обгоревший труп… Ну и ничего странного – после поединка прошло только два дня. Разозлившись, он пнул кусок льда, чуть не попав в женщину, подходившую к магазину. Непроизвольно он сорвал шляпу и поклонился, извиняясь за неосмотрительность. Как ни странно, женщина не выглядела потрясенной его внешностью или поведением.

– Вы были очень смелы, – сказала она, принимая извинения небрежным жестом. – Тогда, в лесу.

Алхимик нахмурился: было в ней что-то знакомое, однако он никак не мог вспомнить, где ее видел. Странно то, что девушка привлекала внимание: гибкая, стройная фигура, бархатная персиковая кожа, выразительные карие глаза и копна черных волос, выбивавшихся из-под шляпки с кокетливым бантом, создавали интересное целое, хотя немного острые черты и треугольный подбородок выбивались из идеала женской красоты.

– Вы не узнаете меня?

– Я совершенно не помню, где имел честь видеть вас, – признался Рудницкий.

– Возможно, вы не смотрели на мое лицо? – предположила она игриво. – Ко мне, только ко мне, дорогой господин, – негромко закричала она с хрипотцой в голове.

Рудницкий замер, узнав голос проститутки, что уже несколько месяцев стояла на углу Липовой и Доброй, в нескольких метрах от его аптеки…

– Не беспокойтесь, я не собираюсь соблазнять вас, – заверила она с иронией. – Кто-то хочет просто поговорить с вами, только и всего.

– Кто? – Рудницкий сильней сжал трость.

Девушка подняла рукав, показывая татуировку на предплечье. Оплетенный пламенем кинжал, казалось, пульсировал в ритме ударов ее сердца.

– Тень, – ответила она спокойно. – Экипаж ждет. И, прошу, не бойтесь, мы ваши друзья.

– Я не один. Мои люди…

– …были обезврежены, – прервала она его. – Нет, нет, мы не убили их. Очнутся через полчаса. Возможно, с головной болью. Мы должны были что-то с ними сделать, они не оставляли вас одного, – пояснила она.

– Ладно, – вздохнул Рудницкий, подавая ей руку. – Идемте.

Она наградила его улыбкой, такой яркой, словно электрическая лампочка.

– Вы следили за мной? В том, предыдущем… воплощении?

– Конечно.

– Зачем? Я же обычный аптекарь.

– Вы никогда не были обычным аптекарем, но сейчас у нас нет времени на разговоры.

– Как вы избегали нежелательных ухаживаний? Подозреваю, что у вас не было нехватки в… клиентах.

– Конечно, хотя мой любимый клиент полностью игнорировал меня. – Она игриво прикрыла глаза.

– То есть?

– Для этого достаточно было откинуть волосы. Моя знакомая актриса научила меня имитировать сифилитические шрамы, – пояснила она. – Большинство клиентов убегали, едва заметив их, а особенно настойчивыми занимались мои друзья. Я не была там одна.