Джо Аберкромби - Проблема с миром

– Ты просто завидуешь, что ты не такая же модница.

Изерн сплюнула сквозь дыру в зубах и выставила подбородок:

– Не буду спорить, ее шляпка мне бы тоже очень даже пошла. Но от нее больно уж хорошо пахнет, понимаешь, о чем я? От людей так не пахнет. Будто пирожное. Какое-нибудь заморское пирожное, какого ты и не едала.

– Идея в том, чтобы заключить с ней союз; есть ее никто не собирается. Разве что у тебя на нее какие-то планы, о которых я не знаю.

– Мы заключаем союз с ее мужем, а не с ней. И если он лев, то она – золотая змея, которая обвила его своими кольцами. Если она скажет ему, что верх – это низ, он посмеется своей ошибке и встанет на голову!

– Возможно. Он никогда не отличался сообразительностью. А она зато хитрая, и безжалостная, и амбициозная, как холера. – Рикке пожала плечами и по старой привычке выдула воздух сквозь губы, так что они захлопали. – Но с глупыми друзьями далеко не уедешь, верно?

Изерн подумала и открыла было рот.

– Лучше молчи! – рявкнула на нее Рикке, и та медленно закрыла его обратно. – Кликни лучше Черствого, скажи ему, что мы собираем воинов. Всех Названных, всех карлов, всех бондов, способных держать копье! Копья, кстати, тоже пускай прихватят.

– А щиты?

– И щиты. Хотелось бы, чтобы хоть кто-нибудь из них вернулся обратно.

Лео повернулся в седле, чтобы улыбнуться ей и помахать рукой, и Рикке, привстав на цыпочки, тоже помахала ему. Похоже, навстречу им по дороге ехали еще какие-то люди, по меньшей мере дюжина. Солнце блестело на их вооружении – и отблескивало в металлическом глазу того, что их вел.

– А вон Трясучка!

– Если это не какой-нибудь другой ублюдок с металлическим глазом. А кто это там с ним?

Рикке приставила ладонь к тому глазу, что мог видеть. Человек был очень высоким – даже выше, чем Трясучка, хотя он и сутулился. Его локти торчали в стороны, подбородок торчал вперед, белесые волосы пучками торчали вокруг головы.

– Может, я очень сильно ошибаюсь, но мне кажется, что это Гвоздь.

– Я думаю, ты права.

– Хоть у меня и один глаз, – Рикке постучала по своей скуле и подмигнула, – но видит он далеко. Похоже, вид у него все такой же сердитый.

– Ну его папаню пока не воскресили, – сказала Изерн. – Так что его нетрудно понять.

– Вот и хорошо. – Рикке поправила на плечах тонкую алую материю и двинулась вперед по дороге, чтобы приветствовать их. – Сердитый человек – полезный человек.

Вблизи он оказался еще длиннее. Бесцветными были не только его борода и брови, но даже ресницы. Вид у него был задумчивый, но в этой непринужденной сутулости было что-то такое, что наводило на мысль, что он может в любую минуту взорваться яростью. Если на то пошло, Рикке уже видела, как это происходит, – в битве под Красным холмом, когда он сражался на стороне врага. Тогда он показался ей воплощением ужаса: забрызганное кровью лицо, искаженное ненавистью и смехом одновременно. Но теперь Рикке было не так-то просто напугать.

Трясучка дернул большим пальцем, показывая вбок:

– Это вот…

– Я знаю, кто это.

Рикке взяла в руки мозолистую ладонь Гвоздя. Во имя мертвых, вот это размер! У нее самой были не самые маленькие руки, но рядом с этой лапищей они казались детскими.

– Не кто иной, как Гвоздь, знаменитый боец из Западных Долин и сын великого Грегана Пустоголового!

– Рекомендации любезнее я бы и сам себе не дал, – отозвался тот.

– Ну-ну, не скромничай. – Рикке потрепала его по сбитым костяшкам и отпустила его руку. – Я видела тебя в битве под Красным холмом. Тебя опасно иметь во врагах.

– Выше похвалы и не выдумаешь. Я тоже видел тебя в битве, и потом, на поединке. Правда, еще до всего этого. – Гвоздь повел рукой, показывая на левую сторону ее лица. Он не сводил с нее своих бледных глаз, разглядывая произошедшие с ней перемены.

– Лучше, чтобы на тебя смотрели из-за того, что ты уродка, чем чтобы вообще не смотрели. – Она с некоторым вызовом повернулась к нему татуированной стороной. Это входило у нее в привычку, когда народ начинал пялиться. – К тому же я ни разу не обосралась с тех пор, как надо мной это проделали, что тоже неплохо.

– Наверное, здорово экономит на стирке.

– Я подумала, если уж ты все равно страхолюдина, зачем останавливаться на полдороге?

– С какой стати ты так решила? – Его бесцветные брови слегка сдвинулись. – Все, что я в тебе вижу, – это силу и мудрость. На мой вкус, так нет ничего прекраснее.

Рикке моргнула. Ей нравилось думать, что она нынче стала такой умной, что ее уже не пронять никакой лестью, но надо было признать: он таки отыскал слабое местечко.

Изерн наклонилась к ней, прикрыв одной ладонью рот:

– Сдается мне, этот парень просто находка!

– Вот и я думаю, – пробормотала Рикке, заправляя за ухо прядь волос, полоскавшуюся на соленом ветру. – Ну ладно, Гвоздь, так что же привело тебя в наши края?

– Месть, – коротко ответил тот.

Рикке воздела обе руки:

– И что я натворила на этот раз?

– Все шутишь? – коротко фыркнул Гвоздь. – Стур Сумрак убил моего отца. Вывесил его в клетке! – До нее донесся хруст его костяшек, когда он стиснул свои непомерные кулаки. – Выставил его голову над своими воротами!

Исходившая от него ярость пьянила Рикке. Она чувствовала, будто в любую минуту между ними может проскочить искра, и тогда она сама полыхнет.

– Я слышала, что ты выбросил это дело из головы, – буркнула она.

– Так я сказал Черному Кальдеру. Я люблю драться, но ненавижу проигрывать, а ставки против меня высоки.

– Так, значит, ты не выбросил это дело из головы?

– Не выбросил.

– И ты явился в Уфрис, чтобы искать моей помощи.

– Говорят, тебя тоже опасно иметь во врагах. Я знаю, что Стур тебя боится. Вот я и подумал: может статься, с моим мечом и твоим глазом нам удастся понизить ставки. Уфрис и Западные Долины вместе – такой союз будет трудно сбросить со счетов.

Рикке раздумчиво поглядела на него снизу вверх. Глядеть было довольно далеко, поскольку она еще и стояла под горкой, ниже него.

– Отец говорил мне, что месть – это пустой сундук, под которым ты будешь гнуться всю жизнь. Он говорил, что лучше всего его бросить и идти налегке.

– Твой отец был сильный человек. Умный человек. Человек, которым можно восхищаться.

– Это точно, – тихо проговорил Трясучка.

– Но ты не согласен?

– Не согласен, – подтвердил Гвоздь. – Я не успокоюсь, пока не получу Стурову голову, пускай это будет стоить мне жизни. Я слышал, как вы с ним бранились перед поединком. Вот и подумал, что, может, ты разделяешь мои чувства.

– О, я их вполне разделяю! – прорычала Рикке, показывая ему лишь краешек той ярости, что беспрестанно кипела в ней. – Мой отец поклялся, что увидит Черного Кальдера мертвым, а я поклялась, что увижу мертвым Стура Сумрака – и я собираюсь сдержать оба наши обещания, как тебе это нравится?