Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

Как и в предыдущий раз, едва переступив порог, Рената стала буквально пожирать Нину глазами. Той, скорее всего, это не нравилось, так как она грубо спросила:

— Как он себя вел?

— Только что проснулся, госпожа! — дрогнувшим голосом ответила моя провожатая. — Испугался разбившегося кувшина, и я привела его сюда.

— Хорошо, оставь его здесь, а сама можешь идти. И разбуди через час Эльзу. Надо быть на торгах как можно раньше.

— Слушаюсь, госпожа! — Рената присела в скромном реверансе и неспешно вышла. А меня озадачили две вещи: кто такая Эльза и реакция Нины — глядя вслед рабыне, она возмущенно и громко фыркнула.

Гарольд тем временем усадил меня рядом с собой на пол и развернул шоколадную конфету. Со злости я успел прикоснуться к нему и просигналить: «Убью!» Как мне уже эти конфеты надоели! Он меня прекрасно понял и сказал довольно громко:

— Вообще-то ему конфеты противопоказаны: страдает потом жутким расстройством желудка. А в его состоянии это весьма плачевно. Сладкое желательно использовать только лишь в самых крайних случаях, когда он слишком нервный. Для успокоения. А ты, Советник, давай развивай свою мысль. Мне кажется, в ней есть некое зерно.

Николя, здороваясь, потрепал меня по плечу и продолжил:

— Раз вы все против ранее выдвинутых предложений, остается только одно — лишить его подвижности и основательно вымотать перед решительными действиями. Нога — самое слабое его место, и надо начинать оттуда.

— А может, он ее усилил современными металлическими протезами — и она стала даже лучше прежней? — возразила Нина. — Ведь он совсем не хромает и бегает просто с невероятной скоростью.

— В условиях нашего острова, — твердым голосом вмешался лекарь, — полностью реанимировать ногу он не мог. Для этого надо минимум месяц. А он после перелома не отлучался больше чем на день-два.

— И каким способом Карк нанесет этот очень трудный удар? — Нина вскочила на ноги и приняла боевую стойку. — Я ведь тоже могу уложить почти каждого на ринге и знаю, как опасно делать подобную подсечку. Да еще с определенным результатом. Ведь если не удастся с первого раза, то в дальнейшем он будет настороже. А то и вообще сразу захватит в свои клещи.

Она проделала несколько резких, стремительных движений, показывая направления ударов и объясняя их сложность. Гарольд смотрел на нее с восхищением и выглядел как меланхолик.

— Да это ерунда! Как-нибудь я его достану. А раз док утверждает, что кость была сломана, то она обязательно треснет и во второй раз.

— Нет! Подобная атака слишком опасна для атакующего. Я не разрешаю! Или ищите другой способ для удара.

— Так у нас еще уйма времени! — стал успокаивать Николя. — Все проанализируем и обязательно придумаем, как его хоть частично вывести из строя!

— Это у нас уйма времени! — Нина хоть и уселась обратно, но разозлилась еще больше. — А у тебя час только остался — идешь в продажу!

Может, мне и показалось, но наша хозяйка не хотела выкрикивать последние слова. Они сорвались помимо ее воли. Тем более она привыкла высказывать все, что думает. Но в комнате повисла гнетущая тишина. Три пары глаз смотрели на красивую, но такую черствую женщину с немым укором. И та растерялась, хоть и продолжала выкрикивать:

— Что это вы на меня уставились?! Совсем рабы от рук отбились! Будут мне указывать, что делать! А ты чего глаза на потолок закатываешь?! Докторишка несчастный! Хочешь возразить, что не все здесь рабы?! Так я тебя еще быстрей на место поставлю! — Нину явно прорвало, и она распалялась все больше и больше. Она даже вскочила на ноги. — Давно в глаз не получал?! Хочешь второй фингал иметь с боевой раскраской?!

Если бы кто-то на нее крикнул или возразил, это только бы ухудшило обстановку. Но Гарольд ее обезоружил совсем короткой фразой. Выставив кулачище вперед, останавливая тем самым разошедшуюся хозяйку, он тихим, невинным голосом предложил:

— А можно, я его двину?

Какой-то момент Нина стояла с открытым ртом, затем грохнулась обратно на сиденье и пробормотала:

— Не надо! Пусть живет…

И фыркнула первой, сдерживая смех. Остальные тоже заулыбались, поглядывая друг на друга с пониманием. Вдруг капитан опять встала и направилась к выходу, отдавая команду уже на ходу:

— Карк, за мной! Разбудим пораньше Эльзу и осмотрим имеющиеся у нас доспехи. А вы ждите нас здесь, мы за вами зайдем!

Когда дверь за ними закрылась, Советник и док тяжело вздохнули.

— С нервами у нее давно не в порядке? — спросил Николя.

— Порядочно… — Лекарь грустно закивал. — Ей ведь тоже изрядно от жизни досталось. Иногда в такого зверя превращается, что вспомнить страшно. А лечение принимать не хочет… Да и вряд ли оно ей поможет…

— А не сообразить ли нам обильный завтрак? — оживился Николя. — Если уж продаваться, то не на пустой желудок.

— Верно! — Доктор тоже поднялся, и они отправились к бару. — А что будет есть ваш Антон? — А вот Антоном решил представиться я. Вернее, меня представляли мои товарищи и «брат».

— Да что угодно, он непривередливый. Главное — конфетами его не пичкать. А сам бы я, кажется, акулу съел целиком, так за ночь проголодался от споров и жутких просмотров. Этот Уке-Син просто невероятно силен, но если подумать, то всегда можно найти слабое место в любой обороне.

— Вы меня своими знаниями очень удивили! — признался доктор. — Никогда бы не подумал, что человек вашего возраста способен держать в голове немыслимое количество информации. Да еще и оперировать ею. Завидую.

— Да я не так уж и молод… — засмущался Николя от похвалы. — Скоро тридцать пять стукнет.

— Ого! Да мы ровесники! — Доктор от удивления даже перестал набирать заказ для кухни. — А выглядите лет на пять моложе!

— Наследственное, — соврал Николя.

Из всей нашей компании он был самым старшим, но редко кто об этом даже догадывался. Прекрасно сохраняться ему помогало происхождение: первые пять лет жизни он провел на планете Чари с тройной силой тяжести. Если бы он пробыл там больше, то стал бы низкорослым, как все чарийцы. И жил бы в два раза меньше. Хотя причина для переезда на Оилтон была трагическая: его родители погибли под обвалом, а маленького мальчика вывезла благотворительная организация. И двенадцать лет назад наши линии судеб пересеклись, не разрываясь больше и, по всей видимости, поддерживая друг друга. При всей кажущейся хрупкости Николя был самым выносливым из нас и в дальних марш-бросках превосходил всех.

Про себя я даже удивился, как это ему умудрились выбить столько зубов? Проклятая нехватка времени не позволила ребятам рассказать мне более подробно о событиях, случившихся за последние полтора года. Может, самому спросить? Как при общении с Гарольдом? Но после некоторого размышления пришлось откинуть эту идею. Ведь, по легенде, мы с ним не родственники — и не было особой причины держаться за руки. Да и доктор, хоть явно нам симпатизировал, оставался для нас пока врагом. Тем более очень наблюдательным врагом. Если он чего заметит, сразу возникнут подозрения. И если начнет ставить палки в колеса, у нас появится много новых трудностей.