Коротыш Сердитый - Прекрасное далеко

– Оприн?! – удивилась Катя, непроизвольно выкрикнув. – Какого ты тут делаешь?!

– Меня перевели к вам. – Буркнул тот, садясь на свободное место с девочкой. – Подвинься. – Грубо сказал он.

– Вот это поворот! – Катя всплеснула руками. – И, позволь узнать, за какие такие заслуги?

– Учитель узнала, что мой отец – конструктор. – Нехотя пробурчал Оприн в ответ. – Чертежник. И я хорошо рисую, а также понимаю механизмы. Эта, как его, интуитивно, вот. – Бубнил он. – Так что я теперь буду учиться вместе с вами. – Он грустными глазами посмотрел на Катю. – Выгонишь, как выгнала учителя?

– Если будешь вести себя нормально – учись, кто ж тебе не дает. – Проворчала Катя. Вот уж не ожидала она такой подставы от Клейтон! – И к соседке не лезь, сиди смирно.

– Больно надо. – Точно таким же тоном проворчал Оприн и косо посмотрел на притихшую девочку. – Не бойся, не буду я в тебя ничем тыкать.

– Тыкалка не выросла еще. – Фыркнула Катя.

– Чего? – возмущенно-негодующе возопил Оприн. – Чего там у меня не выросло?

– Позже поймешь, картограф ты наш недоделанный. – Тем же тоном ответила Катя. Остальные ученики с интересом наблюдали за их перепалкой.

– Может быть вы вместе сядете? – спросил Брайт. – А то кричите на весь кабинет друг другу.

– Я с ведьмой не сяду. – Упрямо произнес хулиган.

– С ведьмой? – удивились все и посмотрели на Катю, а Майлз брякнул, ощутив момент триумфа.

– Она ведьма! – Возвестил он, подняв указательный палец вверх. – Если ее загнуть в поясе, то учителя от нее разбегаются как ошпаренные!

Немая сцена была ему ответом.

Учеба в схоле не казалась Кате чем-то трудным и обременительным. Все-таки ее уровень знаний превосходил таковой у остальных в разы и за пять лет младенческого отдыха мог бы легко стереться из памяти, если бы не то самое «но». Вместе с ней в эту жизнь перекочевали знания, полученные в школе и универе. Не в полном объеме, конечно, и не досконально до самой запятой из учебника — сохранились именно те, которыми она часто пользовалась. Феноменальная память досталась ей уже в новом теле – старое было этого лишено. И если пользоваться компьютерными терминами, то вместе с ней в будущее перенеслись те знания, которые остались в оперативной памяти. Простейшие примеры она решала легко, арифметические действия не составляли для нее проблемы, но вот правописание пришлось изучать наравне с остальными, ибо готик – не ее родной русский язык. Опять же мама постаралась подготовить ее к схоле, изучая алфавит и читая детские книжки, но сама Катя понимала, что этого недостаточно. Везде, в каждом языке есть свои слова-исключения, написания которых нужно просто запомнить, ибо правила с ними совершенно не работают. К тому же эти самые правила нужно было еще вызубрить и как следует запомнить, что, в общем-то, для Кати с ее новой памятью не было проблемой, не то что для остальных.

За несколько дней занятий она постепенно выяснила все о своих «одноклассниках». Не до такой степени, конечно, какого цвета трусы они одевают утром и что их родители предпочитают на завтрак, но кем они работают, где и каков их уровень — легко. А также состав семьи. И вот тут Оприн ее опять удивил, хотя, узнав о том, что он живет с отцом один, многое для нее стало понятным. Мать мальчика бросила семью когда ему было 3 года. Вот так вот! Не отец ушел, а она. Увлеклась кем-то более смазливым и богатым. Как оговорился неразговорчивый Оприн — отпрыском аристократа. Похоже, что мамаша решила запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, оставив на перроне неудачника с ребенком и простой работяга-отец мальчика ее больше не интересовал. Также как и сын. Ошибка молодости, как потом говорят многие. Катя же знала, что общество Империума четко разделено – аристократия отдельно, служащие и чиновники отдельно, рабочие отдельно, торговцы — отдельно. Гвардия вообще закрытое общество. И дорогу в одну из «каст» можно выбрать только в самом начале пути, перебежать потом не получится. Точнее, сделать это очень сложно. Можно записаться в гвардию, как это сделал дядя Джим, можно поступить в схолу техникум на медицинское отделение, как это сделала мама, пройдя многолетнюю практику в поликлинике и доказав, что она достойна получить звание врача. А можно наняться на работу в Орден, как это сделал отец. Вот только назад для него уже пути не было – техножрецы не отпускают своих. Как поняла Катя — во избежание разглашения знаний. Что именно может рассказать бригадир сборщиков на конвейере, который целую смену переставляет коробки с транспортерной ленты на поддоны и обратно, она решительно не понимала, но таковы правила. Однако, попав в Орден, перед индивидуумом открывались множество путей и дорог. Ты мог быть кем хочешь. Работай со сложными механизмами, изготавливай оружие, технику или снаряжение. Трудись в медицинской отрасли, конструируй протезы и сервиторов, разрабатывай дронов, исследуй ксенотехнологии или же отправляйся на поиски древних знаний. Никто тебя ограничивать не станет, важно только доказать свою полезность Ордену. Сдай экзамен на профпригодность и вперед. Все это Катя сумела выяснить до поступления в схолу – просто сложила два и два в своей голове. Для аристократии, конечно, возможностей открывается больше, но и она стояла особняком — благородные варились в собственном котле. Так что основная масса людей, которые хотели для себя лучшей жизни, старались попасть в Орден, в космофлот или же на гвардейскую службу. Те, кто звезд с неба не хватал, довольствовались средним профессиональным образованием и потом работали в поле или на фабриках, принадлежавших Торговым Домам. Собственно, практически все схолы кому-то принадлежали — в них с малолетства готовили специалистов для собственных нужд и уже здесь намечалось будущее разделение. Просто Катя попала в схолу Ордена благодаря отцу, а кто-то отправился в обычный техникум или же схолу прогениум — учебное заведение, готовившее кадры для гвардии.

Но вернемся к Оприну. С уходом матери мальчишка подсознательно возненавидел всех представителей женского пола. Отсюда его «любовь» к Джане, к новой соседке Сандре, к другим девочкам в классе. Кроме Кати, конечно. Оприн натурально ее боялся и от этого ненавидел еще больше. Он также как и остальные видел, что произошло в классе и если пси-удар девочки в основном был направлен на учителя и все просто испытали тревогу, как остаточное явление (хотя детям и этого хватило), то вот Оприн принял на себя чуть больше. Можно сказать, что Катя разделила воздействие между ним и учителем, который принял на себя основную волну. А вот мальчишка от страха описался. И это еще больше закрепило в его подкорке ненависть к определенной девочке. И когда девчонку убрали из класса, то Оприн вздохнул с облегчением. Но на следующий день его ждал натуральный удар – госпожа Клейтон изучила его дело, поговорила с учеником и продемонстрировала рисунки, сделанные мальчишкой, пока он ждал отца. Сидеть в комнате было скучно и он рисовал. Но не войнушку или танчики, а вполне себе рабочие механизмы — видел, как это делал отец, когда не успевал чертить на работе. Сын все время крутился рядом и чтобы его занять, родитель сунул в руки карандаш. А потом точно также сунул испорченный чертеж и предложил перерисовать его, чтобы занять пацана. Оприн справился за час. А потом начал что-то добавлять, рисовать шестеренки и тяги. Мышечная память взяла свое и он просто перенес эти элементы на рисунок, который сделал в схоле. И им очень заинтересовалась госпожа Клейтон. Потому что Оприн, сам того не зная, практически в точности повторил чертеж сустава разрабатываемого шагохода нового типа. «Страж», конечно, продуманная и надежная конструкция, но давным-давно устаревшая. А вот боевые костюмы тау и их шагатели с каждым разом удивляли сражавшихся с ними гвардейцев. И некоторые элементы конструкции, которые ксеносы использовали в своих механизмах, Орден решил позаимствовать. Захваченные модули и техника были тщательно изучены и вот теперь отец Оприна занимался тем, что пытался адаптировать эти модули под имперские стандарты. Потому что никто конвейер не будет перестраивать ради одного сложного узла. Проще целиком построить новый под один тип техники, чем менять станки. Почему нельзя установить роботов с запрограммированным циклом операций и просто менять им программу, Катя не понимала. Все на конвейерах делалось руками людей. С одной стороны это хорошо – они получали работу, но с другой автоматизация исключала ошибки. Это только потом Катя узнала, почему и зачем на производстве работали живые люди, никаких сервиторов и роботов, только в исключительных случаях. Но вот понять и принять такое знание совершенно не смогла, считая подобное бредом.