Евгений Щепетнов - Чистильщики

Ждать пришлось минут пять, из чего я сделал вывод, что начальство находится совсем рядом. Далеко ходить не пришлось. Вот только почему сам начальник не пошел присутствовать при встрече двух известных заговорщиков? Или может он боится?

И правда — вдруг я найду способ вырваться из кандалов? И что тогда? И… все — тогда! «Тук-тук. Кто там? Это я, Смерть пришла! И что? Иии… все!»

Не пощажу, точно! Специально искать подлецов не буду, но если попадется под руку — пришибу! Как солдат вошь!

— Разрешили! — выдохнул запыхавшийся, потный «крыса». Видать бегом бегал испросить это самое разрешение. — Но только не шали, ладно? Ты под прицелом!

И он обвел глазами отдушины по верху комнаты. Ах вон оно как… не только ворвутся, а еще и нашпигуют меня стрелами! Одно радует — вряд ли будут в башку стрелять. Я же им нужен живой! А вот обездвижить — это да. По конечностям, точно.

Крыса махнул рукой, его соратник шепнул что-то Юсасу, и тот начал подходить — мучительно медленно, согнувшись над слишком короткими для него костылями. И это было страшно и жалко. Сердце кровью обливается!

Я встал, шагнул навстречу — насколько мог. Цепи зазвенели, и Юсас прислушался на ходу, наклонив голову набок, как это делают собаки. Я закусил губу и ждал — секунду, две, три… когда до Юсаса уже было можно достать рукой, я ухватил его за плечи, притянул к себе и сжал — осторожно, боясь что-нибудь сломать, но сильно, так, что у него из груди вырвался воздух:

— Живой! Слава богу, живой!

Рубаха на груди у меня промокла от слез, и я подумал о том, что Юсас стал очень много плакать. Впрочем, на его месте — да кто не заплачет? Я так вообще давно бы разбил себе голову — чем так жить! И надо отдать ему должное — Юсас держался. Выживал. Впрочем — как и всегда. Как и всю свою недолгую жизнь!

Я усадил его на скамью и обнял, похлопывая по спине, как если бы нашел пропавшего брата. Впрочем — а кто же он мне был, как не брат? Такой же как Сашка, оставшийся на Земле. И так же я за него порву всех — лишь бы он остался жить!

А потом я сделал ЭТО.

Никто ничего не понял — да и как они могут понять? Во мне сидели десятка два Тварей. Они же Бесы. Они же энергетические сущности. Что мне стоит взять парочку и подсадить их прямо в тело Юсаса? Да ничего не стоит! Как и любому другому Альфе. И так же мне ничего не стоит активировать этих Тварей. Теперь, брат мой Юска, будешь ты Альфой! И держись, народ — это вам не простого мальчишку мордовать! Альфа — это серьезно! Альфа — это всем вам писец!

После активации Юсас потерял сознание. Оно и понятно — встряска для организма просто невероятная! Только представить — в тебя вдруг вселяется энергетическая сущность, занимая твой мозг, пронизывая тело от макушки и до самой пятки! А если их два, этих Беса? Один «магический», один «физический»? Да тут как обухом по голове шандарахнули!

Вот на то я и рассчитывал. Этого я и хотел! Что бы теперь ни случилось со мной за это время — Юс не пропадет. Теперь — его трудно обидеть. Вернее — опасно!

— Отнесите его поспать и поесть! — приказал я холодным командирским тоном, и «крыса» дернулся бежать, исполнять. Рефлексы, однако? — И еды ему побольше, и питья! Настрадался мальчишка, сомлел. Ну что рты разинули? Берите и несите… придурки! Завтра ко мне его приведете! Да снимите с меня эту дрянь… шею натерла, гадина! И как в таких ходят рабы? Не люди вы, а мрази. Твари поганые! Ууу… так бы и врезал… гады!

Когда Юсас услышал голос Дегера — он едва не упал без сознания. Дегер здесь! Теперь все будет хорошо! Дегер все решит, со всеми негодяями разберется!

И слезы. Они текли сами по себе. Юсас никогда так много не плакал. Он вообще забыл, когда плакал. Улица приучает сдерживать эмоции, особенно такие. Над твоими слезами только посмеются, слезы — повод для глумления. Плакать можно, но только так, чтобы никто не видел — наедине сам с собой, забившись в темный уголок.

Дегер что-то говорил, и голос его, холодный, командирский, был совсем не похож на голос прежнего Дегера — спокойного, даже равнодушного великана. Это был голос человека уверенного в себе, сильного, знающего себе цену, и… злющего, как демон! На кого Дегер злился, Юсас не знал, но осознавал только одно — злился он точно не на Юсаса. Ведь он не может злиться на брата! Не за что на него злиться!

А потом сопровождающий шепнул в ухо: «Иди к своему Дегеру! Шагай вперед!» — и Юсас пошел. Пошел, едва не падая — то ли от усталости, то ли от переполнявших его эмоций. А когда Дегер обхватил руками плечи Юсаса и сжал его так, что трудно стало дышать — Юсас снова не выдержал и зарыдал.

Все накопленное за время с того страшного момента на Арене — вся боль, все унижения, весь ужас того что случилось с Юсасом за все это время — вылилось в рыданиях. И в очередной раз Юсас подумал о том, что если бы не надежда на Дегера, если бы не слепая вера в то, что Дегер жив — Юсас никогда бы не смог дожить до этой секунды. Он давно разбил бы себе голову о ближайшую стену. Только вера в названного брата удержала его здесь, на этом свете.

И ни разу он не подумал о том, что это все могло было быть и зря… ведь Дегер сидел закованный в цепи!

Когда в голове Юсаса вспыхнул свет — он вдруг на долю секунды подумал о том, что случилось очередное чудо, и каким-то образом обрел новые глаза. Но только на долю секунды. Потом его вдруг затошнило, но прежде чем освободиться от съеденного, мальчишка провалился в беспамятство. Глухое и черное, как и его слепота.

Очнулся он на той же кровати, где и в прошлый раз. Или на такой же кровати. Юсас лежал поверх одеяла на спине, и когда сон покинул его душу, стал медленно приходить в себя, вспоминая то, что происходило с ним… неизвестно когда. Сколько он пролежал здесь, в этой комнате не пахнущей ничем (тут долго никто не жил, точно!) — это знают только те, кто его сюда притащил. Последнее, что запомнил Юсас — руки брата, обхватывающие его плечи. А потом… потом — вот эта комната.

И у него чесалось. И зудело. Так зудело и чесалось, что просто слов нет! Чесалась культя ноги, чесались культи на месте пальцев, чесались глазницы, чесался и горел обрубок языка — он будто распух, стал больше!

И хотелось есть — страшно хотелось есть! До боли! До скрежета зубовного! Скрежета?!

Юсас даже вздрогнул — зубы! У него появились зубы! Он коснулся их губами, когда по недавно образовавшейся привычке сжал губы, всосав их в рот! Раньше тут были только десны, в которых торчали острые остатки зубов — иногда Юсас забывшись ранил о них губы. Теперь — на месте пеньков торчали зубы! Небольшие, но самые настоящие — резцы! И он… коснулся их языком!

Юсас не поверил своим ощущениям, постарался высунуть язык и с восторгом, ужасом почувствовал, как язык облизывает губы! Как всегда — облизывает! Как раньше! Как тогда, когда он еще не был жалким уродом!