Евгений Щепетнов - Чистильщики

— А что именно вы собираетесь сделать с этим проклятым убийцей? Надеюсь, вы приготовили ему достойную казнь?

Страж захлопнул рот, слова застряли у него в глотке. Помолчав секунд пять, он сухо осведомился:

— Ваше императорское величество вероятно забыли, что мы обещали этому негодяю свободу? Вместе с его другом-уродом? Как выяснилось в процесс дознания, этот человек был околдован преступным магом, которого ваш батюшка в свое время осудил за ужасные преступления и казнил. Но не до конца казнил. Тот выбрался из клетки, и купив на рынке мальчика, создал из него убийцу, который все-таки добрался до императора и его погубил. То есть этот негодяй на самом деле орудие убийства! Стрела, заколдованная преступным магом! И он, по большому счету, ни причем! А если с ним как следует поработать, то возможно — мы получим от него очень важные сведения. Например — древние могучие заклинания, который могут помочь трону править империей.

— Магия?! Фи! — императрица пренебрежительно скривила губы. — Чтобы править страной не нужна магия! Мой отец правил империей много лет, и он не был никаким магом! А что касается негодяя — вы что, его защищаете?! Он убил императора! Он убил моих братьев! И должен понести за это кару!

Дура. Она — совершеннейшая дура! — Главный Страж почувствовал, как холод досады заползает в его сердце. И он уже видел, что будет в Империи во время ее правления — восстания, хаос, и это все во время балов и парадов, организуемых во дворце. Так уже бывало в истории Империи. И заканчивалось это очень плохо.

Единовластное правление Светоча — это хорошо, но… если только Светоч разумен и деловит. Если на трон восходит совершеннейший идиот — это уже трагедия для страны. Это — Темная Эра империи. Девчонка молода и скорее всего проживет много, очень много лет. И есть у нее те черты, которые могут свести в могилу все то, что долгие годы создавал Главный Страж вместе с покойным императором. Она самодурственна, упряма и неразвита. Никто и никогда не думал, что эта девочка может стать главой империи! При живом отце, готовом прожить еще лет пятьдесят, а то и больше, и при двух братьях, которые всегда готовы его заменить и которые годами учились править страной! В отличие от нее — которую готовили в жены наследника одного из Великих Домов. И вот теперь — она, необразованная, недалекая домохозяйка — правит гигантской империей, расположившейся от степей до самого океана на месяцы пешего пути!

Печально. Очень печально. Просто беда!

— Но вы обещали дать ему волю, ваше императорское…

— Это вы обещали ему! — фыркнула императрица. — А я ничего не обещала! Так что я ничего не нарушила! Никакого своего слова! Я вам сказала, что в принципе согласна с вашими словами, что нам нужно наказать того кто все это задумал и организовал! Но разве я сказала, что освобожу именно этого подлеца?!

— Я обещал, ваше императорское…

— Вот! — перебила императрица. — Вы обещали! А я — нет! Так что как только он переправит преступников в свой мир — вы его казните! И казните его друга! Этого… урода! Кстати — а почему он остался жив?! Почему его не казнили?!

— Ваше императорское величество… этот как вы выразились… урод — совсем ни причем. Мы выяснили. И то, что он остался слепым, без языка, без ноги, без пальцев — достаточное наказание. Особенно за то, чего он не совершал.

— Нет! Мало! Сжечь его! На кол! Сварить в котле! Ему не жить!

— Так сварить или на кол? — стараясь не раздражаться, спросил Глава Стражи, и в глазах его вдруг встал прудик, заросший лилиями, рыбьи рты, высунутые из воды и чавкающие, в ожидании кормежки. Лужайка, на которой стоит резная беседка, оплетенная виноградом, и которую всегда продувает свежий морской ветер, пахнущий пряностями и солью. Так бы хорошо — лечь на скамейку, накрыться шерстяным одеялом и дремать, не думая ни об интригах Великих Домов, ни о степняках, снова собирающих войско нашествия, ни о малолетней дуре, которая скоро развалит великую империю, превратив ее в придаток балам и парадам. Может и правда — хватит? Может, пора на отдых?

— Да какая разница! Лишь бы помучился подольше! Лишь бы ему было так же плохо, как и моим отцу и братьям! Как мне!

Глава посмотрел в глаза императрице и вдруг с удивлением понял — она боится! Она так напугана, что едва не падает в обморок! Неужели Дегер смог ее ТАК напугать?! Впрочем — а почему нет? Вот сидит она, беседует с отцом. Все хорошо, все славно, и вдруг… выскакивает беловолосый монстр и разбивает голову отцу — рраз! А потом брату! Другому! Кровь, мозги, кусочки кости — ей на лицо! Она бьется в истерике и падает в обморок! А перед глазами — убийца!

Похоже, что, уничтожив убийцу, девочка надеется избавиться от страхов, которые ее преследуют. То-то она ни за что не соглашалась встретиться с убийцей отца — даже если его закуют в кандалы. Она даже закованного его боится!

— А если он не захочет, ваше императорское величество?

— То есть?! — брови поднялись, прелестный ротик приоткрылся. — Чего не захочет?! На кол?!

— На кол. Или в котел! — Глава пожал плечами. — Он вырвался из запертой снаружи клетки. Возможно, что он владеет заклинаниями, которые мы не знаем и которые никогда не узнаем. Смертельными заклинаниями! И если он выпустит их в нас — может случиться огромная беда. Он маг! Возможно, он самый сильный маг в этом мире! И вы хотите отправить его на кол?! А может наоборот — приблизить его к себе, сделать своим магом. Постепенно выпытать у него заклинания, и уже тогда…

— Убить! Убить его! — голос императрицы сорвался, она дрожала, как от сильного холода. — И вы держите такую опасную тварь рядом со мной?! Уничтожить! Сжечь! Разрубить на куски! Убить! Убить!

Глаза императрицы закатились, на губах забелела пена, и властительница потеряла сознание. Тут же к ней поспешил личный лекарь, засуетились фрейлины, выскочившие из боковых дверей по сигналу распорядителя, а Глава Стражи стоял и смотрел на обмякшее тело своей госпожи, и мечтал о том, что она сейчас просто сдохнет. Избавив его от множества сложных и ненужных интриг.

Не под той задницей сегодня трон, не под той! И нужно все это хорошенько обдумать…

Юсас очнулся как от толчка и тут же сжался, ожидая боли в разбитых ребрах и в отбитой голове. Последнее, что он запомнил — это как мерзавец пинал его ногами. А ребра хрустели, острыми краями разрывая мясо и вонзаясь в легкие и кишки. Он уже захлебывался кровью, когда на него опустилось спасительное беспамятство. И вот — жив! Надолго ли?

Но ничего не болело. Даже несуществующая нога на время оставила его в покое. Она постоянно ныла и чесалась, и когда Юсас забывался и тянулся к ней, чтобы почесать несуществующую ступню — чесалась еще сильнее и мучительнее, особенно после того, как рука проходила сквозь пустоту.