Данияр Сугралинов - Маджуро

— Отсрочки не предусмотрены соглашением. Если ты не в состоянии исполнить договор, мы задумаемся о смене императора на кого-то, кто это сделает.

— Рециний…

— Да. Смею заверить, что этот претендент на трон вырежет половину Империи, но поставки осуществит вовремя. Именно такой руководитель Съяром нам и нужен. Ты же развел крайне странную деятельность, Маджуро!

— Странную? — поразился император. — Забота о своем народе — это странная деятельность? Так ты считаешь, Антоний?

— Твоя забота — поставлять нам сырье! — отрезал Кросс. — Это основная задача императора! Твои предшественники хорошо ее понимали, потому и умерли своей смертью. Я бы устроил тебе демонстрацию силы, чтобы освежить память, но не думаю, что это понадобится. У тебя две недели, Маджуро. Если сорвешь поставку контрибуции, тебе конец. И благодари Пресвятую мать, что мы не забираем у вас все.

Маджуро еле сдержался, чтобы не ответить так, как хотелось. Он слишком мало знал об истинной силе ракантов, и все его попытки выяснить чуть больше у Гердинии натыкались на категоричное «нет». Несмотря на всю ее симпатию, если не сказать любовь, к новому Маджуро, обо всем, что касалось большого мира, говорить женщина отказывалась.

— То есть каждые полгода отбирать у страны половину всего, что она производит, — это благо, требующее благодарности? Вы же не даете нам подняться с колен, искусственно загоняя в средневековье!

— Надо же, Маджуро! — воскликнул Кросс. — Средневековье… Что ты о нем знаешь? Средние века человеческой расы не имеют ничего общего с вами. История общества генетических отщепенцев началась тогда, когда вас сюда переселили! И до средневековья вы только-только доросли! Скажи спасибо за то, что вы вообще существуете! А ведь мы еще и оказываем вам поддержку… Да что далеко ходить! Откуда, думаешь, у твоих целителей медицинские инструменты? Благодаря кому сюда попадают блага цивилизации?

Блага… Император горько усмехнулся. Дешевые безделушки, коими приторговывал человек Кросса: одноразовые позолоченные зажигалки, за баснословные суммы покупаемые рейками, охлаждающие рот и меняющие вкус сигареты, музыкальные коробочки и прочее барахло. Переливающиеся на солнце «бриллианты», «рубины», «изумруды», которые придворные красавицы выставляли напоказ, метаморфизм идентифицировал как стекло. Стоимость бутылька «божественных благовоний» достигала тысячи золотых. «Омолаживающих» косметических мазей от морщин — нескольких тысяч. Лука не сомневался, что все это — дешевая продукция большого мира. Спасибо наследию странника и его прошлой жизни, он догадывался о структуре того общества и о том, как там обстоят дела. Но, судя по маркеру, внедренному в Кросса, советник не считал, что лицемерит. Он действительно думал, что приносит съярям «блага».

Представляя интересы семьи, Антоний Кросс набивал и свой карман, принимая оплату полновесным золотом. На этом император и решил сыграть.

— Я благодарен, — помолчав, ответил Маджуро. — Ваш вклад в Империю неоценим. Советник, я не отказываюсь от выплаты контрибуции, это вековое право семьи Кроссов. Я прошу лишь об отсрочке до решения вопроса с Рецинием. Поверьте, я тоже могу быть… полезным. Я заблуждался, но разговор с вами открыл мне глаза.

Император постарался изобразить мольбу в глазах. Кросс кивнул:

— Продолжай.

— Сто тысяч золотом вам лично, Антоний. Перенесите срок очередной поставки на месяц.

Кросс самодовольно улыбнулся, но его лицо тут же приняло обычное выражение — бесстрастное и надменное. Он выдержал паузу, явно наслаждаясь видом растерянного императора: Лука закусил губу, ссутулился и подобострастно ласкал взглядом могущественного советника. Собственно, такого поведения Кросс и добивался, и он получил, чего желал.

— Так тому и быть, Маджуро. У тебя есть отсрочка на месяц. Даже не рассчитывай, что убедишь меня на еще один перенос — семья не поймет. Итого у тебя сорок пять дней на то, чтобы защитить трон и собрать контрибуцию. Можешь идти.

Лука рассыпался в благодарностях, попытался поцеловать советнику аристократическую руку, но тот ее брезгливо отдернул. Поблагодарив еще разок, император поспешил покинуть проклятый зал совета. Кросс окликнул его:

— Мадж, постой-ка!

— Да, Антоний?

— Никак не пойму, чего ради ты дрался с Игнатом? Он же появился на Арене, можно было взять его там же безо всякого риска! А заодно и всю ту шваль, что пришла за него болеть!

— У нас же средневековье. Здесь уважение народа добывается именно так.

— Но… как? Я был на трибуне, я все видел! Ты действительно так хорош в поединках? Или это был какой-то фокус?

— В моих жилах течет кровь воина, господин Кросс. Не забывайте, как мой великий предок объединил страну и взял власть в свои руки.

— Гены, это понятно, — пробормотал Кросс, рассуждая вслух. — А…

— А еще много лет ежедневных тренировок с лучшими наставниками, с того дня как я научился ходить. Хорошего дня, Антоний!

Маджуро удалился, а Кросс вытащил устройство и раз за разом стал пересматривать ход поединка. Что-то было неправильно. «Принять меч на руку? — задавался он вопросом. — Если меч затуплен, а наручи прочны, в этом нет ничего удивительного. Пробить грудную клетку голой рукой? Слышал я и о таком мастерстве. Но все это в исполнении разжиревшего тюфяка, алкоголика, наркомана и лентяя Маджа, да еще и против чемпиона Арены? Определенно, что-то здесь не так…»

Север Империи делился на девять баронств. Исторически северных баронов было пятнадцать, и каждый слыл соратником первого императора Ма Джу Ро, но десятилетия перекроили карту: кто-то не оставил потомства, и территорию поглотил сосед, кто-то объединился в одну семью, насильно или добровольно, а кто-то просто проиграл войну.

Войн в этом регионе только за последнюю четверть века было больше десятка. И почти все воевали друг с другом. Заключались и рушились альянсы, союзники предательски били в спину, вчерашние враги становились союзниками, брали заложников, и предметом торга становились границы, деревеньки и немногочисленные плодородные земли.

Объединялись бароны только перед лицом общей опасности.

Так было, когда император Джахамад Первый, прозванный в народе Безумным, возжелал получать втрое больше налогов, чем бароны могли себе позволить выплатить, а потом отправил на Север огромную армию. К счастью, почти половина войска была родом из этих мест. Едва добравшись до театра военных действий, солдаты массово дезертировали в противоположный лагерь. Мятежные баронства грозили отделиться, а потому Джамахаду пришлось договариваться, и вместо тройных налогов он неохотно согласился на десять лет освободить северных баронов от любых выплат.