Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

Чисто внешне, это здание было почти таким же, как наше общежитие (только этажей больше). А вот дальше накапливались расхождения.

Всё население семиэтажки состояло из обучающего и управленческого персонала: преподавателей, администраторов, начальников служб, плюс сюда же присоседились юристы, экономисты и кучка затесавшихся психологов. Обитали они, понятное дело не «двое на комнату» а в полноценных квартирах, обустроенных на соответствующем уровне.

Иные специалисты жили отдельным зданием.

Суммарно, жилых корпусов, ориентированных под проживание персонала академии было всего два, второй, насколько я помнил, населяли пилоты из поисково-спасательной службы, охрана, медички и прочий вспомогательный персонал, чья неустанная забота позволяла организации жить и процветать.

Но туда меня не тянула совершенно, поскольку единственного приглашения «попить чайку с тортиком», в компании Анны и её сестры, хватило на три скандала и один едва не начавшийся мордобой (соседи хамить вздумали).

Скользящий по стенам и потолку взгляд, застрял на автоматах по продаже напитков и снеди.

У нас, в ученическом корпусе, такие продавали исключительно газировки-пончики и прочую несерьезную чепуху (которую к вечеру подъедали в ноль). А тут, гляди-ка, и пиво пенное, и вина всякие, даже виски затесался, бери не хочу! В сочетании с сэндвичами разных начинок, стоящими в автомате справа, да фасованными мясными и рыбными заедками из автомата слева, получалось просто изумительно.

Что называется, где ж я раньше-то был?

Из любопытства, сунул ученическую карточку (ту, что для денег) в щель агрегата, где был алкоголь, но бдительная машина тут же выплюнула её обратно, выдав надпись, что «Детям алкоголь противопоказан!» и издевательски пропищала. Поковырять бы его за такое, чисто из вредности…

Но появление нового участника нашей пьесы внесло свои коррективы.

Отчетливо прозвучавшее «Здравствуй», раздавшееся сверху — слева, было чуть неожиданным, отчего, поворот в сторону источника звука получился излишне резок.

Как бы не приняли за испуг.

Положив изящную руку на полированную древесину перил, наше светило от психологии благосклонно взирало на меня с высоты лестничного пролёта.

А я, отказавшись от мысли поковырять своенравную железяку, старательно разглядывал её в ответ, при этом начисто забыв о карточке, по-прежнему удерживаемой в цепких пальцах.

И лишь когда её взгляд, скользнув по мне, устремился к автомату со спиртным, а после многозначительно остановился на синем краешке пластикового прямоугольника, провокационно торчащего из сжатой ладони, я спохватился и упрятал ту в карман брюк. После чего, сделав покерфэйс, ответил честным взглядом. Но, вместо справедливых замечаний, мне досталась понимающая улыбка, после чего прозвучало приглашение проследовать в её комнату.

Что мы тут же и проделали.

Двигаясь чуть сзади, я не переставал удивляться, как сумма незначительных (по отдельности) мелочей способна изменить облик окружающего пространства.

Там, где в ученическом корпусе были понатыканы обычные пластиковые полусферы желтовато-белых светильников, здесь располагались изящные люстры из матово-золотистого металла, затейливо изукрашенные хрустальными подвесками. Двери, ведущие в жилое пространство чужих комнат, располагались минимум вдвое реже, чем в нашем корпусе (намекая на размеры площадей), а напольный палас, мягко скрадывающий звук наших шагов, не шел ни в какое сравнение с линолеумом, по которому ежедневно ступали ноги моих одноклассниц.

Но тут мы подошли к заветной двери, открыв которую, меня пригласили войти. Оказавшись внутри, я по достоинству оценил размеры помещения, первым впечатлением от которого было: «Кучеряво живёте, мадам!».

Разувшись и выйдя на середину этого просторного великолепия (раза в полтора поболее, чем у Чифую) я лишь укрепился в понимании того, как мало я знаю о жизни академии.

Неудивительно, что жилище воплощения прозорливости было под стать своей хозяйке, — нарочито легкомысленная и солнечная внешность, гармонично уживалась с глубоким смысловым содержанием. Всякий предмет интерьера, от мастерски расписанных пейзажами стен, до забавного половичка с птичками, словно был продолжением живущей тут женщины. И потому ненавязчиво излучал располагающую теплоту, подспудно призывая собеседника расслабиться и довериться (ага, щас!).

Будучи вежливо усаженным в резное, с высокой спинкой, кресло, я неустанно рыскал взглядом, стараясь обнаружить в деталях интерьере подсказки, служащие ключом к пониманию собеседницы.

Искомое нашлось.

Первым, что бросалось в глаза было то, что все окружающие меня предметы были выполнены в единой цветовой гамме, преимущественно белых и желтых оттенков (от бледно-золотистого, до янтарно-солнечного).

А повсеместные изображения небольшого приморского городка, где белые коробки старинных домов, увенчанные красной черепицей, карабкались по неуступчивой зелени скалистых склонов, наводили на мысль о теплом побережье далекой страны. Вроде Италии или Испании.

Однако, даже пришедшее ко мне понимание некоторых черт её натуры, не снимало проблемы. Ведь, даже самый солнечный характер, не отменял того факта, что расслабляться в компании столь проницательной особы было бы верхом легкомыслия. Поскольку чревато.

Тем временем, вернувшаяся из соседней комнаты Кларисса принесла угощение и, расставляя по столу причудливого вида лакомства (из которых мне был знаком только чай в чашечках), ненавязчиво предложила:

— Я не одобряю тяги молодежи к алкоголю, но если хочешь, то есть кое-что покрепче. У меня как раз сохранилась чудесная бутылочка домашнего вина, прямиком с моей родины. У вас подобного не купишь, — после чего заговорщицки подмигнула.

«А потом я сам не смогу объяснить, как оказался сверху и без штанов,» — подумал я, ограничившись вежливым:

— Благодарю, но вынужден отказаться, тем более, что я вообще не пью. — «Особенно в такой компании» — мысленно продолжил я.

Но та, ничуть не расстроившись, лучезарно улыбнулась на отказ, и, закончив расставлять принесённое, уселась напротив.

— Угощайся! — Щедро улыбнувшись, предложила она. Но я ограничился тем, что взял в руки чашку, не спеша, впрочем, дегустировать.

— Что-то не так, Ичика-сан? — Угадывая настроение собеседника, без затей спросили меня.

— Видите ли Кларисса-сан…

— Ой да ладно! Нет нужды в строгом протоколе, так что можно просто по имени — Клара. Или, если захочешь — Клара-тян.

— Хорошо, Клара. Скажу более, я искренне благодарен за угощение. Но может сразу к делу?

— К какому именно? — изображая непонимание, уточнила та.