Андрей Васильев - Солнце и пламя

Воины зашушукались, глаза мастера Гая нехорошо блеснули, и это была первая истинная эмоция, которую я увидел на его лице.

Тонко. И красиво. Интересно, она сама это все придумала или есть кто-то еще, некий кукловод, который дергает Эвангелин за ниточки?

— Твои слова ранят меня, Эви, — укоризненно произнес Туллий и закряхтел, распрямляясь. — Я мечтал бы встать с этими рыцарями плечом к плечу, пойти туда, где звенят мечи, но…

— «Но». — Эвангелин захлопала в ладоши. — Как всегда, это великое «но». Оно мне прекрасно знакомо еще со времен нашей с тобой совместной учебы, ты всегда произносил его тогда, когда надо было свалить на другого свой грех или уйти в сторону от общей забавы, чтобы потом донести о ней наставнику. Нет никакого «но», Гай. Есть трусость. Есть желание спрятаться за чужими спинами. Есть привычка забирать право на победу у тех, кто добыл ее своей кровью. Возможно, завтра никто из этих красивых, сильных, умных мужчин не встретит заката, зато ты, отсидевшись тут, вдалеке от битвы, придешь к императору и скажешь: «Я кладу победу в войне к вашим ногам». И героем станешь ты, а не они. А это неправильно. Это нечестно. Я, женщина, завтра буду вон там, на том поле. А ты, мужчина… Хотя какой ты мужчина? Ты — «но»!

Я не удержался и захлопал в ладоши. И сказано здорово, и мастера Гая скрючило так, что приятно посмотреть. Тут хоть сколько выдержки ни имей, злобу не удержишь.

— Она права, — вдруг прогудел здоровяк в шлеме, скрывавшем почти все лицо. Понятия не имею, на кой он сейчас на себя его напялил. — У вас, архимаг, всегда находились дела перед тем, как мы шли в бой. Многие из моих людей могли бы жить, будь вы с нами.

— И если вы на самом деле так искусны, как про это рассказывают… — добавил молодой человек в сиреневом плаще. — Все слышали о том, что вы величайший чародей Рагеллона, но никто не видел вас в деле. Мистресс Эвангелин права — завтра решающая битва, и вы должны… Обязаны! Вы обязаны быть среди нас.

— Магистр Альдин, что служил нашему владыке, всегда находился там, где опасно, — добавил уроженец Асторга. — А он был куда старше вас.

«Был». О как. Значит, протянул дедушка Альдин ноги. Не скажу, что у меня это вызвало приступ печали, — туда ему и дорога. И подозреваю, что без все того же архимага Туллия тут не обошлось.

— Я — маг, — наконец подал голос мастер Гай. — Моя судьба — служить и защищать. Если бы вы знали, какие опасности меня поджидают на этом пути, какими темными дорогами приходится ходить, чтобы вы, ваши жены, ваши матери спокойно спали в своих кроватях! Если бы…

— Слова, слова, слова, — забавно крутанув ладонью в воздухе, рассмеялась Эвангелин. — Опять они. Туманный смысл и желание уйти от прямого ответа. Темные дороги… Ты сам их прокладываешь, Гай, эти дороги. Нет, господа, завтра вам не удастся увидеть величайшего мага Рагеллона в деле, увы и ах. И я даже скажу почему. Нынче же вечером у него возникнет очередное важное дело далеко отсюда, которое требует его участия. Непременно и незамедлительно. Но когда вы своей жизнью добудете победу, он…

— Достаточно. — Ого, как изменился тон у Гая Петрониуса: если бы голосом можно было замораживать, Эвангелин сейчас стала бы ледышкой. — Ты хочешь видеть меня там, на поле битвы? Хорошо. Мы отправимся туда вместе, ты и я, как когда-то давно.

— Тогда нас было четверо, — поправила его магесса.

— А осталось двое, — распрямился маг. — Пока — двое.

Воины притихли, понимая, что время шуток кончилось и эта парочка только что, по сути, обещала друг другу далеко не любовь и дружбу.

— Сначала — главное. — Эвангелин показала рукой на равнину. — А после мы с тобой разберемся, кто кому что должен. И еще — этот юноша неприкосновенен, запомни.

— Воля твоя, — бросил мастер Гай. — Только добра от него не жди, он хоть и молод, но уже отлично научился предавать.

— Наставники хорошие попались, — не удержался я. — Знали свое дело.

Архимаг развернулся и пошел прочь, рыцари поспешили за ним, на прощанье одарив Эвангелин восхищенными взглядами, а меня — ненавидящими.

Магистресса выдохнула и вытерла ладошкой пот, выступивший на лбу.

— Это было сильно, — сказал ей я. — Если бы мне пришлось выбирать себе покровительницу, которой я присягну на верность, даже думать не стал бы — сразу к вам пошел.

— Благодарю, — устало улыбнулась женщина. — Но вряд ли бы я тебя приняла. Ты убил моего ученика, Эраст. Он был не самый приятный молодой человек, но я его учила, вкладывала душу, а ты пришел и забрал его жизнь. Да и потом — ты ученик Ворона. Я знала Герхарда так, как, возможно, никто другой, а потому уверена в том, что ты никогда не предашь его память и не станешь служить другому магу, как бы хорош он ни был.

— Это да, — признал я. — Возьмите меня завтра с собой, а?

— Зачем? — равнодушно передернула плечами магистресса. — Нечего тебе там делать. Останешься тут. Вернусь — решу, как с тобой поступить. А если нет, то ты получишь то, что заслужил. Ступай в карету, там пока посидишь.

Вот и вся любовь. Я выполнил то, что должен был, и теперь ей до меня нет дела. Спасибо хоть, что сразу не отдала на растерзание пьяным воякам.

— Левий, Амальрик, присмотрите за ним, — велела Эвангелин. — Если пожалуют служители ордена, скажите, что у меня есть исключительные права, полученные от императора, и если они не желают впасть в монаршую немилость, то лучше этого юношу не трогать до той поры, пока я сама им его не отдам. Вот грамота, подписанная императором, покажете ее, если возникнут сомнения.

Хорошо, что она им эту бумажку отдала, потому что чернецы пожаловали почти сразу после того, как магесса куда-то ушла, сопровождаемая десятком охранников. В приоткрытую дверь кареты, которую откатили в небольшой лесок, росший на холме, я наблюдал за тем, как дюжина рослых мужчин в черных балахонах размахивала руками перед невозмутимым офицером и не менее спокойным магом, требуя моей немедленной выдачи. Только свиток их и угомонил, да и то, если верить тем обрывкам фраз, что мне удалось расслышать, — до поры до времени.

После наведывались не вполне трезвые асторгцы, попробовавшие сначала договориться с моей охраной, а после взять карету штурмом; ближе к ночи, когда загорелись десятки костров, нагрянули имперцы, жаждущие развлечься перед боем и поиграть моей головой, как мячом. Короче — скучно не было. Страшно было.

Но это все отступало на второй план перед главным вопросом — как бы мне завтра пробраться на поле боя? Что те из моих друзей, кто еще жив, будут там, не вызывало у меня ни малейших сомнений. Мне надо их найти, возможно, это мой единственный шанс воссоединиться с ними, не в жизни, так хоть в смерти. И самое главное — они должны знать, что мастер Гай тоже здесь, на этой равнине, и у нас есть возможность сделать то, зачем мы сюда прибыли. Ну, если он, конечно, не плюнет на все и не улизнет с позиций сегодня ночью. Стыд не дым, глаза не выест.