Алексей Калинин - Ведарь

— А вы специально в таком стиле сделали? Как бегущего медведя? Чтобы вертушек поддразнить? — поинтересовался я, переводя тему и восхищенно рассматривая мотоцикл.

— Догадливы-ы-ый, — протянул Вячеслав, залезая в седло. — Давай прыгай и поехали.

Я водрузился на чернокожее сиденье, пришлось потесниться из-за могучей спины Вячеслава. Водитель легко дернул педаль и мотоцикл заурчал. Пока водитель устраивался на сидении, мотор ровно и тягуче набирал обороты. Зверь мелко трясся, предвкушая скорую гонку. В окне желтого соседского дома и вправду мелькнула чья-то рука, шевельнулись занавески-паутинки.

— Пассия Федина, сохнет по нему, а он все никак не решится. Держи! — Вячеслав протянул шлем, более похожий на немецкую каску времен Великой Отечественной войны. — Надевай! А то нам ещё с гаишниками проблем не хватало. Они и так за каждую мелочь цепляют.

Нам бы ещё пару автоматов, чтобы полностью стать похожими на немецких оккупантов. Вячеслав поддал газа, и мотоцикл легко сорвался с места. «Медведь» вырулил на дорогу, и, наращивая скорость, полетел навстречу свежему воздуху.

Ветер свистел в ушах, напевая песню свободы, протяжно подвывал на поворотах, менял тональность на спусках и подъемах. По обеим сторонам проносились налитые багрянцем березы, желтеющие травы. Статные ели красовались колючей зеленью, покачивали блестящими смоляными шишками. Кусты вербы и сирени роняли листву в сливные овраги.

Мы обгоняли машины, я видел вскинутые брови людей, оглядывающих причудливый мотоцикл. Вячеслав ехал аккуратно, но быстро. То и дело прыгали на «встречку», для обхода машин. Мотор утробно ревел, словно грозно рычал на плетущихся тихоходов. Я испытывал неясное облегчение по мере приближения к Шуе.

Впереди катился широкий черный джип, хромированные дуги «кенгурятников» и порогов дразнили солнечными зайчиками. Чем-то угрожающим веяло от машины. Возникло какое-то непонятное щемящее чувство, напомнившее тот момент, когда на меня в упор смотрел зрачок пистолета.

Вячеслав пару раз пытался обойти лоснящегося «бегемота», но водитель, невидимый за тонированными стеклами, поддавал газу. Мотоциклист тихо матерился сквозь сжатые зубы.

Вячеслав резко вывернул руль влево, взревел мотор, мы рванули на обгон. Джип заорал в унисон и моргнул пару раз левым сигналом поворота. Мотнулся влево, чуть не зацепил переднее колесо, за вытянутые медвежьи лапы.

— Да он издевается! — рявкнул Вячеслав, когда пристроился обратно за джипом глотать выхлопные газы.

— Пацаны, а покатайте на мотоцикле! — высунулась из заднего окна размалеванная девица.

— Пусть тебя катает олень, что за рулем находится! — проорал в ответ Вячеслав.

Зря, ой зря. У джипа загорелись задние огни, мощная машина затормозила, оставляя следы на асфальте. Мотоцикл чуть не въехал в лакированный багажник. Вячеслав ещё раз тихо выругался, когда машина выпустила на свободу одинаковые фигуры угрюмых пассажиров.

Мы тоже слезли с нагретых сидений. Рядом проносились обогнанные ранее машины, никто не хотел встревать в наш разговор. Судя по двум вынутым битам, беседа намечалась увлекательной.

— Ты не лезь, я справлюсь сам! — негромко процедил Вячеслав.

— Уверен?

— К гадалке не ходи, — Вячеслав сплюнул на дорогу.

Вышедшие из машины казались однояйцевыми близнецами — накачанные шеи, короткие стрижки, перстни на волосатых пальцах. Даже жующие челюсти двигались в одном ритме, различия лишь в одежде, и формах лиц. У водителя курносая физиономия похожа на кирпич, у двух других головы округлые, как шары для боулинга.

— Ребят, а что, девяностые возвращаются? — поинтересовался Вячеслав.

Он слегка подрагивал, как натянутая струна. Со стороны казалось, что вот-вот расплачется, но небольшие глазки держали все под контролем.

— Юморист? Они и не уходили никуда. Может в Москве и рулят менты, а у нас же по-прежнему в фаворе «понятки» и уважение к старшим. Ты кого, карась, оленем назвал? — водитель почесал скулу утолщением биты.

— Как тебя ещё назвать, если хулиганишь на дороге? Места мало, или стыдно быть обогнанным? — спросил Вячеслав.

Пассажиры тем временем обошли мотоцикл, осматривая и прищелкивая языком. Оглядывали по-хозяйски, уже ощущали себя летящими по дороге, в кожаной косухе и с сисястой подругой за спиной.

А вот и подруга вылезла. Худая как трость, размалёвана ярче клоуна, на вид тридцатник, но если умыть и переодеть — то больше двадцати не дашь.

— Ну, долго вы там? Брусок, покатаешь меня на мотоцикле? Пацанчики отказываются, — плаксивым голосом протянула девчонка.

— Да, байк зачетный! Как раз за «оленя» и отслюнявишь! Чтобы белыми зубками дальше солнышку скалиться! Чугун, прыгай за баранку, мы с Марго следом двинем. С ветерком прокатимся, родная! — водитель джипа шлепнул девицу по плоской заднице.

Марго взвизгнула и залезла на мотоцикл, блеснув белыми трусиками. Парни довольно заржали. Похоже, вопрос с мотоциклом решен и дальше нам или топать ножками, или возвращаться пред Федины ясные очи.

Тревожное чувство держало в напряжении, что-то настораживало в машине. Отголосок слабости опять накатил дурным валом, но тут же пропал. Зрачок пистолета никуда не делся, всё также ощущался смертоносный взгляд.

— Мужчины, может, вы возьмете деньгами? Я не знаю, но этой суммы должно хватить в качестве извинения за невольное дурное слово. Александр, помоги девушке спуститься, — Вячеслав достал из внутреннего кармана кожаное портмоне.

Мужчины заинтересованно подошли к открытому кошельку, заглядывая внутрь. Я протянул руку девушке, яркие губки удивлённо распахнулись. Сзади дробью рассыпались звуки ударов, спустя две долгих секунды на землю упали три мешка с картошкой. По крайней мере, звуки падения очень похожи.

— Брусок, ребята! — девица кинулась к лежащим без сознания дорожным хулиганам, потом повернулась к нам. — Да знаете, что с вами будет, козлы?

— А ведь и правда, Сань! Они же мстить будут, страшно и жестоко! Давай всех четверых закопаем? — Вячеслав скорчил кровожадную рожу.

— Мальчики, что вы. Я пошутила, не убивайте, пожалуйста! — девчонка выставила перед собой руки, защищаясь от нависающих фигур.

Побледневшая, с блеснувшими слезинками в уголках глаз, она больше не казалась такой нахальной и распущенной. Обычная девчонка, лишь запуталась немного.

— Дура! Не тронем мы тебя! Вышла бы замуж, да детишек растила, а не под этих гоблинов стелилась, — Вячеслав точно прочитал мои мысли.

— Моралист хренов, вали, давай! Учить ещё будет! Брусок меня любит — жениться обещал! Вот встретимся лет через пять и поговорим. Тогда и дети будут, и муж деловой! А пока молодая, могу и погулять, — у девчонки расплылась дешевая тушь, превратила лицо в маску зловещего клоуна-маньяка.