Александр Немченко - Чистильщик

Астер слегка помрачнел. Оно и понятно. Мать, поняв, что муж стал бесперспективным, либо активно ищет себе нового мужчину, либо из-за бедственного положения продает свое тело, чтобы хотя бы так обеспечивать семью деньгами. Муж же, осознавая это еще больше погружается в пучину отчаянья, заливая горе вином.

Астер двинулся по помещению и вскоре нашел нужное место. Кровь «демона», представившегося Людором, темно-красными пятнами выделяется на снегу. Она очень похожа на кровь монстра и все же отличается. По крайней мере ее точно нужно изучить, но кровь Людора нужна Астеру и для другого. Набрав нужное количество в отдельную фляжку, он двинулся по цеху, собирая пули — оставлять их слишком расточительно. Через десять минут собрав все, он вернулся обратно и осторожно поднял заледеневшее тело девочки. Чистильщик в который раз почувствовал, не столько печаль или досаду, сколько только отголосок этого чувства.

— Порою, начинаю сомневаться в том, что я человек, — тихо произнес он.

— Что? — спросила Ника.

— Ничего, — ответил он. — Догоняй.

Неся тело девочки, он выбрался из машинного отделения, прошел по внутреннему помещению завода. Людор не страшился оставлять следов. Еще несколько капель крови попались на пути. Затем Астер увидел небольшое углубление в стороне. Пальцы разворошили снег, в свете заклинания заблестел металлический комок.

— Твоя пуля, — догадалась Ника.

Астер огляделся по сторонам, но видимо Людор выковырял только одну пулю. Жаль, придется все-таки потратиться на серебро, чтобы полностью восполнить потерю. Можно было бы переплавить прямо монеты, если бы дукты продолжали делать из серебра. Когда-то они были действительно серебряными, но уже как сто лет их производят не из драгоценного металла, но на каждой монете, на обратной стороне, пишут, что: «владелец данной монеты имеет право обменять ее на аналогичную серебряную». То же самое и с банкнотами в десять, двадцать и пятьдесят дуктов. И если пятьдесят лет назад такое еще можно было сделать, то сейчас тебе просто так никто не обменяет десятидуктовую купюру на десять серебряных монет. Конечно, никто не отменяет возможность купить серебряные украшения, подносы и чаши. А вот серебро в чистом виде достать не так-то просто. По крайней мере для обычных людей. Чистильщиков такое правило не касается. Схожая ситуация, кстати, и с золотыми алавами — золотой монетой, эквивалентной ста дуктам. Их также заменили купюрами и монетами из похожего по цвету металла, но более низкой стоимости. Единственные монеты, что остались неизменными — медные кроу.

Улицы пустуют. Сейчас глубокая ночь, но в окнах горит свет, слышен звон бокалов и смех. Астер покосился на Нику. Она уже не идет, а летит, с интересом осматривая себя. Странная девушка. Так легко восприняла смерть. Хотя, возможно, когда ты лишаешься физического тела, то уже труднее испытывать чувство отчаяния. А может Ника просто еще не до конца осознала, что умерла или вообще воспринимает все происходящее как сон? Ответа Астер на этот вопрос найти не смог, спрашивать же девочку-призрака ему почему-то не хотелось, по крайней мере не сейчас. Возможно позже он и задаст это вопрос, а пока нужно разобраться с насущными делами.

Несколько раз им попадались прохожие, но, похоже, кроме него никто не видит Нику, как и не слышит ее.

— Астер, уже близок мой дом, я, наверное, полечу отсюда.

— Почему?

— Не хочу видеть отца. Говоришь, он примчался к тебе и очень волновался за меня? — уточнила она.

— Да.

— Тогда мне тяжело будет смотреть на то, как он будет горевать из-за моей смерти.

Астер обратил взор в сторону дома, где уже переминается с ноги на ногу мужчина, вглядывается в даль.

— Как пожелаешь.

Девочка-призрак улетела в сторону и исчезла за поворотом. Только после этого чистильщик двинулся в путь. Мужчина увидел Астера, двинулся было к нему, но тут его взгляд упал на тело девочки.

— Что… случилось? — осипшим голосом спросил мужчина.

— К сожалению, я не смог ее спасти, — сказал Астер. — Все, что я смог, это принести ее тело, чтобы вы могли похоронить.

Мужчина обхватил голову, сел на корточки и прошептал в отчаянии:

— Что же мне теперь делать? Как это могло случиться?

Несколько минут отец Ники так и сидел, то и дело задавая одни и те же вопросы, взгляд его был направлен в пустоту.

— Я понимаю ваше горе, но все же, мне пора. Оставлю это вам, — наконец произнес Астер.

— Что ты там понимаешь?! — воскликнул мужчина. — Как ты можешь понимать, что значит потерять? И зачем ты притащил мне этот труп? У меня и так мало денег, а еще предлагаешь хоронить ее?! Дьявол тебя забери!

Астер на миг замер, слегка удивленный словам отца Ники, потом его брови опустились, взгляд стал мрачен.

— Вот оно как. Я думал, что ты переживал за дочь, потому что любил ее, а на самом деле тебе она была важна как источник доходов. И сейчас ты сокрушался, потому что понимал, что теперь некому будет продавать спички и приносить прибыль. Так?

Мужчина хотел было огрызнуться, но тут наткнулся на холодный взгляд. Он в одно мгновение вспомнил, с кем разговаривает, икнул и бухнулся на землю, отполз на пару метров и уперся спиной в забор.

— Твой страх и гнев, когда увидел меня с ней в первый раз, твой ужас, когда ее похитили — все происходило от одного — от боязни потерять источник дохода.

Мужчина замер, не сводя взгляда с чистильщика. Астер медленно достал револьвер.

— Ты похоронишь ее тело, — вкрадчиво произнес чистильщик. — А теперь слушай внимательно, я могу убить тебя и оправдать это тем, что ты был в сговоре с «демоном», что похитил твою дочь, что жертва была неслучайной. Если не хочешь умереть, то я должен увидеть завтра свежую могилу, в которой будет похоронена Ника. Ты меня понял?

— Д… да, — нервно кивнул мужчина, нижняя губа его задрожала.

— Вот и отлично.

Астер убрал револьвер в кобуру. Мужчина с ужасом проводил взглядом чистильщика до угла, и только когда тот ушел, судорожно вздохнул, перевел взгляд на тело дочери и стал прикидывать, сколько придется потратить денег из тех пятидесяти кроу, что дочь принесла вечером.

— Астер, как все прошло? — не выдержав, спросила Ника, когда они подходили к рынку.

Чистильщик машинально глянул в сторону угла, где в первый раз встретил девочку, что продавала спички.

— Он был в шоке. И не мог поверить в то, что тебя больше нет.

Плечи девочки опустились, взгляд стал печальным.

— Вот как? И правда, как он там без меня справится?

— Как-нибудь. Сам начнет продавать спички, — ответил Астер.

— Надеюсь он не сильно убивался?

— Сильно. Плакал, хватался за голову. Ему бы конечно хотелось, чтобы ты была жива.

Девочка шмыгнула носом, стала ладонями вытирать глаза. Похоже, как Астер и предполагал, Ника до сих пор не осознает до конца, что мертва, а духовная сущность соответствует ее восприятию реальности. Проще говоря, раз она не понимает, что мертва и продолжает вести себя как живая, то все остальное должно соответствовать образу живого — плач, смех, грусть и радость. Но главная странность в том, что никто ее не видит и не слышит кроме Астера, так что остается еще и такой вариант, что она просто плод его воображения.