Джон Миллер - Затерянное племя ситхов [сборник]

— Дурачье, дурачье!

Актриса, изображающая Адари, улыбнулась:

— Да, и это тоже. Народ Аланциара умнее. Из огненного киселя и зеркал вы создали сияющие сферы, осветив свои дома и дороги. Корабли по вашим каналам несут неподъемные грузы. Многого достиг Аланциар!

Эделл смотрел на зрителей, пока с помоста вещали об их успехах. До этой минуты он решительно не желал восхищаться Аланциаром, несмотря на высокий уровень его развития. Но сейчас, в окружении врагов, он почувствовал сильное волнение. Эделл рос в Племени, потерявшем свой путь. Все подвергалось сомнению. Потому он еще подростком увлекся архитектурой и техникой — там существовали правила, неизменные и неоспоримые.

Конечно, Реконструкция возместила ущерб, дала ситхам новую веру, но кешири Аланциара никогда не переставали верить, с тех самых пор, как Адари Вааль пришла к ним две тысячи лет назад. Рассматривая их лица, Эделл видел только уверенность.

Почему я не родился здесь?

— Я научу вас языку злодеев. Вы будете говорить на нем, как на родном, чтобы узнать их, когда они придут. И у меня есть для вас еще один дар, — сказала актриса, направив жезл на кеширских моряков. — Ситхи обладают могуществом, называемым Силой. Но эта мощь есть и внутри вас!

Когда сияющий шарик коснулся первого моряка, он сорвал с себя плащ и остался в белом атласном наряде, блистающем золотом.

— У меня нет этого дара. Но у вас он будет — и теперь вы знаете, как найти его. Вы — Защитники Кеша! — Она милостиво улыбнулась и обратилась к зрителям. — И вы тоже. Вы сражались в первой битве, — сказала она, добавив что-то новое, к явной радости зрителей. — Вы победили. И вы победите снова. Я объявляю этот день Ритуальным. Будьте бдительны! И однажды вы восторжествуете навсегда!

Толпа взревела в самовосхвалении. Эделл оцепенело уставился на Куарру: она одобрительно кричала и хлопала.

На помост взошел пожилой мужчина. Он назвался градоначальником Кереббы и вновь призвал всех к бдительности.

— Мы все видели эту драму. Но сейчас — особое время. Враг пришел. Ночью наши войска прочесали полуостров, ища следы нападавших. Враги вернутся, будьте уверены. Военный кабинет развернул противовоздушные силы на западе. Будет ли их столько же или больше — они погибнут. Гибель — вот судьба ситхов!

Толпа взорвалась криками, на сей раз более дружными, чем прежде. Кулаки единодушно взметнулись в воздух.

— Смерть ситхам! Смерть ситхам!

Это было уже слишком. Эделл схватил Куарру за руку и потянул ее прочь из толпы. Придя в себя, он снова надел плащ и натянул капюшон. Ему хотелось запрыгнуть на помост и убить хорохорящихся болтунов.

Он мог бы. Другие смогли бы. Почему не он?

Эделл с трудом взял свой гнев под контроль. Сейчас было не время, да и маленький станционный городок — не слишком удачное место. Если такие пьески играют повсюду, армия Бентадо в большой опасности.

А может, и все Племя.

— Выходим завтра, как только откроют дороги, — предупредил Эделл, спрятавшись в тени. — Я хочу увидеть этот Военный кабинет и точно узнать, что кеширская предательница рассказала вам о нас!

Куарру разбудили капли, падающие на лицо. Она открыла глаза. Сквозь пышную зеленую крону, нависающую над ней, проглядывало солнце Кеша. Теплые капли воды стекали по ее щекам.

— Сезон дождей в джунглях, — раздался позади низкий женский голос. — Даже когда дождь прекращается, вода остается в листве деревьев. Не стоит лежать на улице вот так, без шляпы.

Куарра протерла глаза и поморгала. На Аланциаре не было джунглей. Очевидно, проснулась она не дома. Но где?

Она села. Вокруг была грязь. Позади нее человеческая женщина в соломенной шляпе пересаживала цветы в глиняных горшках. Она казалась смуглее и моложе Эделла, ее каштановые волосы были коротко острижены.

— Надо пересадить далсу, пока земля еще влажная, — пояснила незнакомка, не прерывая работы. — Куарра, да? Тебе действительно следовало позаботиться о шляпе. И лучше носить короткие волосы. Арахнориды здесь ужасны.

Куарра напряглась, услышав свое имя:

— Ситх… поймала меня. Ты — одна из них.

Женщина фыркнула:

— Никогда не спускала кешири дерзких слов. Тебе повезло. Я стала мягче с тех пор, как мы переселились сюда.

В стороне, на поляне среди деревьев, Куарра увидела еще одного человека. Он обрабатывал мотыгой небольшую делянку. В неровном свете почудилось, что она видит Йогана, сильного, невозмутимого. Но это был чужак.

— Вы оба ситхи, — сказала она.

— Мы — ничто. — Женщина выпрямилась и повернулась лицом к кешири. — Мы здесь — ничто. Или ты. Я — Ориэль, зови меня Ори. А это — Джелф.

Пока она говорила, солнечные лучи запутались в тумане. Мир на секунду словно поплыл.

— Это не по-настоящему, — проговорила Куарра. — У меня видение в Силе. Или это сон.

— Никогда не думала, что есть большая разница, — сказала Ори.

— Вы живете в джунглях?

— Живу. Или жила. В джунглях время течет не так, как во снах.

Куарра посмотрела вниз и увидела человеческого малыша, пробирающегося по лужам. Ори подхватила ребенка раньше, чем он успел добраться до ее сада. Куарра услышала и другие детские голоса из-за хижины.

— У тебя есть дети.

— Трое. Как и у тебя.

— Верно. — Куарра не сомневалась, что это сон: ситхи не могли ничего знать о ее семье.

Ори передала испачканного, но счастливого малыша старшим детям. Целая жизнь была здесь, на поляне в джунглях. Пусть маленькая, но, кажется, полная.

— У меня, как и у тебя, тоже были обязательства, — заговорила Ори, не дожидаясь вопросов. — Я бросила их ради любви.

— Любовь? У ситхов? — Куарра прервала сама себя. — Извини, ты сказала, что не была…

— Я сказала, что сейчас я не ситх. Впрочем, я и раньше была не очень хорошим ситхом.

— А есть хорошие ситхи?

— Некоторым легче жить среди других, однако, если и так, они, пожалуй, тоже не очень хорошие ситхи. — Ори рассмеялась. — И да, я здесь не только из-за любви. У меня были обязательства, положение в обществе, как и у тебя. Я поняла, к чему это приведет. И мне это не понравилось.

Куарра посмотрела на убогую хижину:

— Это то, что ты выбрала взамен.

— Это убежище… — Ори взглянула на играющих детей и глубоко вздохнула. — Сейчас в мире почти не осталось укромных уголков. Я не знаю, останутся ли они вообще в будущем.

Плечи Куарры поникли. Из-за звонких голосов детей и звуков джунглей место казалось шумным, но она ощущала здесь то спокойствие, которого так часто жаждала в Ухраре.

— Я хотела бы жить обособленно, — сказала она практически сама себе. — Я так устала. Я смотрю вокруг, и все, что я вижу, мной уже сделано. Даже мои дети — я знаю, какой будет их жизнь, хотя они ее еще не прожили. — Куарра помолчала, потом продолжила: — Думаю, поэтому я и пыталась найти что-то новое. Мечту, к которой можно стремиться. Уверена, звучит плохо…