Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Мне нужно подтверждение Михаила, — заметила LSS.

— Спроси Михаила и б-блокируй.

— Парень, ты крути свои шурупы, мы тут работаем, — напомнил вошедший с улицы мужчина и тут же осекся, слушая что-то у себя в голове. — Понял, — проговорил отрывисто и кинул взгляд на не обращающего на них внимания Гарика. — Сев, соберите на участке гелики, задолбало об них спотыкаться.

— Сказал бы, что погреться зашел… — махнул рукой на коллегу Сева и пошел собирать вещи на кухню, откуда уже выходили его коллеги.

Через несколько минут в доме не осталось никого из людей Андрея, кроме изображающего Анну СБшника, по которому калибровалась аппаратура, и клона у кабинета Михаила.

— Твою мать! — восхищенно воскликнул сотрудник СБ, увидев подошедшую к перилам Анну.

— Ну, н-нормально, — одобрил Гарик. — Спускайся, настроим рас-с-познавание.

— Не слишком? — с сомнением поморщилась Анна.

— То, что н-надо, Ань. Спасибо, вы б-больше не понадобитесь, — кивнул он подменявшему девушку мужчине.

Когда Анна чуть не полетела вниз, еле успев ухватиться за перила, Гарик ожидающе ждал ее подтверждения, что все в порядке.

— Пять лет каблуки не надевала, — напомнила девушка другу.

Гарик усмехнулся и указал в шар яркого света, на месте которого до недавнего времени размещалась книжная инсталляция, журнальный столик и диван.

— Расшарься для Вики. Она будет страховать.

— Пошли запрос, Вика.

— Спасибо, Аня, — поблагодарил поисковик, получив возможность выводить информацию на имплантаты Анны.

— Ты обещал дублировать проекцией, — напомнила девушка.

— Блин, на кой?

— Чтобы мне было куда смотреть!

— Ладно, помоги, — Гарик направился к журнальному столику, задвинутому в дальний угол гостиной.

— В платье? На каблуках? Сейчас!

— Я не перетащу его один.

— Журнальный столик не перетащишь один?

— Этот? Д-да он… урановый!

— Михаил Юрьевич, из чего у вас журнальный столик? Помогите перетащить, пожалуйста… Столик подвинуть! Да, вас. Нет, тут больше никого нет, вы их сами выпроводили в домик охраны! Вы дольше спорить будете! Мужчина вы или нет?

— К вопросу о сексизме, — заметил Михаил, уже показавшись у перил наверху.

Анна подняла голову к боссу, разглядывающему ее сверху. Она ожидала недовольства или, наоборот, одобрительной улыбки, но не полное отсутствие реакции. Он просто стоял и смотрел, заставляя ее сначала обхватить себя руками, а затем раскрыться, расправив плечи и подняв подбородок. Это длилось с минуту, может дольше. Прикованная его взглядом, она вновь ощутила утреннее волнение и тот украденный поцелуй, и сонм иных переживаний, физических, интимных и однозначных, перед которыми пасовал разум, оставляя ее наедине с жаждущим и готовым телом.

— Олег, помоги внизу, пожалуйста, — услышала Анна сверху.

Подошедший живой проект помог перенести столик в освещенный шар. Она пришла в себя и раздраженно заметила:

— Стеклянный столик он перенести не может, доходяга.

— Я? — распрямился Гарик.

— Ты!

— Ань, мы начинаем через п-пятнадцать минут. У тебя есть как минимум десять, чтобы п-подняться наверх и закончить то, что вы здесь начали.

Гарик уставился вперед, работая с видимыми лишь ему манипуляторами.

— О чем ты? Что ты делаешь?

— Да вы мне всю электронику п-почти сбили к чертовой матери. Я, конечно, б-благодарен твоему шефу, что ты стала… такой. Но как-то сдерживать себя надо или… реализовать вовремя свои потребности.

— Иди ты знаешь куда?

Анна поспешно вышла из светового шара и направилась на кухню.

— Вика, позови Марию, пожалуйста.

— Да, Аня? — экономка появилась через минуту.

— У вас в доме совсем нет алкоголя?

— Почему же, есть. Вот, — Мария открыла барную створку в кухонном гарнитуре.

— Смешайте мне мартини с соком, пожалуйста, и поставьте где-нибудь рядом, за пределами шара. И графин воды.

— И унитаз! И в-вентилятор, обдувать все, что ты наиспаряешь… — добавил Гарик.

— Нужно было позвать Людмилу. Она всю жизнь под прицелом.

— Поздно. Где твоя п-подружка? Пусть будет рядом.

— Он же тебя раздражает?

— Зато тебя успокаивает.

— Владимир Анатольевич, спуститесь к нам, будьте любезны.

— Будьте л-лапочкой, — пробормотал Гарик, возвращаясь в гостиную, — будьте киской…

Михаил появился еще раз за несколько минут до начала аукциона. Он с тревогой осмотрел пустой шар света, бликующий в нем хрустальный столик Ольги, над поверхностью которого высились две проекции: заполненного виртуального зала, на сцене которого снова бликовал столик с теми же проекциями, и плоское изображение списка лотов, их рейтинга и прочих индикаторов.

— Таблицу от зрителей спрячьте, — порекомендовал Михаил.

— У них не таблица, а следующий лот, — успокоил Гарик.

— Вика, запусти последний альбом «Соldsnap», — попросила Анна.

— Ань, это… не рок-вечеринка! Какой Coldsnap!

Отпив мартини и покивав первым аккордам, Анна улыбнулась и зашла в шар света:

— Ну, поехали?

— Работайте, — махнул рукой Михаил и вернулся в кабинет.

Зритель видел происходящее совершенно иначе, но одно оставалось неизменно: Анна. Однажды доверившись ей, президент так и не успел всерьез пожалеть об этом. Тонкая точеная фигурка, неожиданно раскрывшаяся в откровенном бордовом платье, в проекции казавшемся почти черным, приковывала к себе внимание намертво.

Спрашивая ее два месяца назад о том, кто будет вести аукцион, Михаил не имел ввиду живого человека вообще, а услышав «я» не нашел ничего лучше, как молча согласиться. Женщина, умеющая продавать, умеющая обезоруживать и выглядящая так, как выглядела сегодня Анна, была бесценна для подобного шоу. Он не понимал произошедшей в ней перемены, но доверие и видение, протянувшееся тонкой нитью от того дня и до сего момента, не подвело. Он видел ее именно такой, знал, чувствовал, желал. Для него было бы странным, если бы Анна не перевоплотилась из той, хоть и уверенной, но серой мышки, что впервые зашла в его кабинет, в эту Анну, способную взорвать своей энергетикой и сексуальностью и этот аукцион, и весь мир. А возможно, лишь для него, являясь объектом любви и отчаянного желания, она представала сколь притягательной, столь и недоступной богиней. Михаил не рассчитывал на адекватность своей оценки, но свято верил в Анну. Верил в весь коктейль современных пороков и добродетелей, сконцентрировавшийся в ее способном принять и переварить любой объем информации разуме и натуре подключенки.

Его круг был закрыт для людей, разговаривающих на междометиях и контактирующих друг с другом посредством картинок и роликов. Он давно и жестко обособился от любых связей за пределами сотрудников LPI и партнеров. И ни разу не пожалел о своей изоляции. Сейчас же, манимый пальчиком Анны, он следовал за ее голыми плечами по зеленой территории особняка в Италии, в последний раз стремительно пролетел над поместьем, полюбовался предзакатным морем и залетел в окошко рядом с дверью, где готовая представить холл Анна улыбнулась маняще и сладко. Она одновременно говорила на языках всех социальных групп, отобранных отделом Галины как целевая аудитория. Ее жесты, мимика, тело, голос, слова, даже проскальзывающие мемы отвечали и взывали к каждому зрителю. Анна в секунды стала своей для всех, кто мог ее лицезреть. Она стала проводником и другом, советчиком и лояльным честным партнером.